30 лет спустя: станет ли Приднестровье новым фронтом российско-украинского конфликта

Новости из Приднестровья об обстрелах и взрывах, поступающие в последнюю неделю апреля 2022-го, производят эффект дежавю. Возникает ощущение путешествия на машине времени в начало 1990-х, когда в процессе распада Советского Союза начался конфликт между Кишиневом и Тирасполем, который не ограничился статусными спорами и перешел в вооруженную фазу. После того как военное противоборство на Днестре завершилось подписанием 21 июля 1992 года Соглашения о принципах мирного урегулирования, приднестровская проблема долгое время казалась периферийным политическим сюжетом. Но спустя три десятилетия она снова превращается в актуальную проблему европейской безопасности.

Можно ли говорить о том, что застарелый конфликт размораживается и этот тренд необратим? Станет ли Днестр новым фронтом российско-украинского противостояния или триггером новой эскалации в отношениях между Западом и Россией? 

Мнимая легкость

Долгие годы эксперты, пишущие о Приднестровье, постулировали несколько тезисов. Непризнанную республику называли самой легкой среди других постсоветских горячих точек. Действительно, активная фаза военного противоборства на Днестре продолжалась месяцы, а не годы. Здесь не было значительных волн беженцев, а этническое разделение никогда не играло ключевой роли, как в Абхазии, Нагорном Карабахе или Южной Осетии. Молдаване и украинцы работают в административных органах власти Приднестровья, а само название республики — Приднестровская Молдавская Республика — содержит прилагательное «молдавская». Представить себе слово «грузинская» в названии Абхазии или «азербайджанская» в наименовании Карабаха невозможно. Но самое главное, пожалуй, — это сохранение широких связей (экономических и просто человеческих) между людьми, живущими по разные стороны Днестра. 

При более детальном рассмотрении становилось ясно: легким конфликт кажется лишь на первый взгляд. Во-первых, в самом материнском государстве (Республике Молдова), частью которого формально считается Приднестровье, не до конца решен вопрос о том, какой национально-государственный проект там реализуется. Борьба «унионизма» и «молдовенизма» не закончена: например, будущий президент государства может бравировать румынским паспортом. Как следствие, фактор Бухареста, даже если порой его искусственно раздувают и в Кишиневе, и в Тирасполе, является важной переменной приднестровского уравнения. Во-вторых, Приднестровье, в отличие от Абхазии или Южной Осетии, не граничит со своим государством-патроном — Россией, зато обладает общим участком границы (более 400 км) с Украиной. Оба эти государства были гарантами урегулирования конфликта на Днестре. На протяжении всего постсоветского периода роль и участие Киева в разрешении конфликта неоднократно менялись. Предпринимались как попытки выступить в качестве объективного модератора и посредника, так и последовательного сторонника позиций Кишинева и его союзника в сдерживании «приднестровского сепаратизма».   

Но начиная с 2014 года украинская позиция на приднестровском направлении заметно трансформировалась. Киев стал рассматривать Приднестровье как анклав русского мира, пятую колонну Кремля. Как следствие — укрепление связки Киев — Кишинев и усиление совместного экономического и военно-политического давления на Приднестровье. Особо следует выделить денонсацию соглашений (в общей сложности пяти документов) о транзите российских военных грузов и военнослужащих в Приднестровье. По факту замороженное противостояние на Днестре стало, говоря языком экономистов, «связанным» конфликтом с противоборством в Донбассе. 

Между двумя гарантами

И здесь самое время остановиться еще на одной особенности приднестровского примера. В истории с Нагорным Карабахом инициативу в собирании земель проявляет Азербайджан. Он может использовать помощь Турции, но игру ведет сам. Но в случае с Приднестровьем не столько Кишинев идет в авангарде борьбы с сепаратизмом, сколько Киев. Украинская сторона видит в этом один из инструментов сдерживания Москвы, о чем недавно заявил глава офиса президента Алексей Арестович. Киев демонстрирует готовность помочь Кишиневу решить проблему территориальной целостности, даже не сильно сообразуясь с молдавскими подходами.

Таким образом, как только два гаранта мирного процесса вошли в клинч, стало ясно: и на Днестре есть возможности для разморозки. Хотя если посмотреть на заявления молдавских и приднестровских лидеров с момента начала российской «спецоперации»* на Украине, можно прийти к выводу: они всеми силами (хотя это и не всегда получалось) стремились воздержаться от втягивания в конфликт.  

То, что происходит в апреле 2022 года на Днестре, означает значительный регресс. Попытки изменить экономический статус-кво здесь предпринимались многократно. Было и стремление молдавских властей апеллировать к внешним силам с требованиями вывода российских миротворцев и ОГРВ (Оперативная группа войск России. — Forbes). Но какие бы трудности ни вставали на пути к миру, на Днестре не было вооруженных инцидентов. Попытки расшатать стабильность были, но они обходились без стрельбы и взрывов. 

Можно ли сказать, что конфликт необратимо возвращается к уровню 1992 года? В пользу этой версии есть множество соображений. И застой в содержательном переговорном процессе, который идет как минимум с 2019 года, и интерес Киева и поддерживающего его Запада к открытию нового фронта, отвлекающего Россию от наступления в Донбассе. Но имеются и другие аргументы. У Молдавии (если сравнивать ее с Азербайджаном, Грузией или Украиной) нет значительного военного перевеса над непризнанной республикой, скорее наоборот. Как бы ни стремился Кишинев к стратегической кооперации с Западом, он не полностью отказался от внешнеполитического нейтралитета. Более того, если посмотреть на заявления президента Молдавии Майи Санду и главы Приднестровья Вадима Красносельского уже во время апрельского обострения, сами стороны конфликта крайне осторожны в оценках. 

Тем не менее ситуация на Днестре, как и в Донбассе, прочна вписана сегодня в логику холодной войны 2.0, в которой компромиссы и уступки мыслятся как проявления слабости. Следовательно, опасность разморозки приднестровского конфликта высока как никогда ранее, хотя и необратимой ее не назовешь.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.