Выборы на троих: почему Макрон может остаться президентом Франции

Сразу же после завершения голосования на президентских выборах во Франции были обнародованы данные экзитпола, показывающие, что президент Эммануэль Макрон заметно опережает лидера Национального объединения Марин Ле Пен. Однако ближе к полуночи 10 апреля (по московскому времени) стали поступать первые данные с участков, показывающие, что вперед вырвалась Ле Пен. В ее штабе стали пить шампанское, российские блогеры заговорили о провале Макрона, но французские медиа не торопились следовать ночным иллюзиям и давать сенсационные заголовки — данные шли в первую очередь из регионов, где у Ле Пен было преимущество. К утру стало ясно, что социологи не ошиблись — Макрон действительно опередил Ле Пен почти на пять пунктов.

А настоящей сенсацией стал небольшой — около полутора процентов — разрыв между результатами Ле Пен и пришедшего третьим левого кандидата Жан-Люка Меланшона. Сейчас французские левые проклинают идеологически близкого ему кандидата от компартии Фабьена Русселя, который отказался сниматься с выборов и получил те самые 2%, которых не хватило Меланшону для выхода во второй тур. В этом случае, впрочем, Макрон побеждал бы без проблем, так как Меланшон не смог бы привлечь на свою сторону большинство избирателей Ле Пен и еще более правого политика, Эрика Земмура. А теперь Макрону предстоит убедить как можно большее число избирателей Меланшона прийти на участки и проголосовать за него и против Ле Пен. Притом что эти избиратели не любят ни Макрона, ни Ле Пен, — вопрос, кого больше.

Два фронта

20 лет назад все было ясно. Тогда Жак Ширак получил во втором туре более 80% голосов, полностью разгромив Жан-Мари Ле Пена — отца Марин. В то время в полной мере действовал принцип «республиканского фронта», предусматривавший бойкот крайне правого Национального фронта всеми остальными политическими силами. В результате за правоцентриста Ширака нехотя голосовали его идеологические оппоненты с левого фланга.

Сейчас ситуация изменилась. Уже в 2017 году «республиканский фронт» был сильно размыт — за Марин Ле Пен голосовала часть правоцентристских избирателей, связанных с католической традицией и выступавших против однополых браков. И даже некоторые избиратели Меланшона, недовольные политикой французской элиты, которую олицетворял Макрон. А после тех выборов Ле Пен провела ребрендинг своего фронта, переименовав его в Национальное объединение и сдвинувшись к центру, стремясь к так называемой дедемонизации (то есть избавлению от образа праворадикалов и превращение в респектабельную партию).

С одной стороны, эволюция в сторону умеренности привела к разочарованию со стороны «исторического» ядерного электората Национального фронта и появлению феномена Земмура, жестко отстаивающего правую идентичность. Таким образом, правый фланг оказался расколот, рейтинг Ле Пен упал — как выяснилось, на время. С другой стороны, Ле Пен стала более приемлемой для избирателей, относящихся к левой политической культуре (к тому же она активно использует социальную риторику, исторически свойственную левым силам), и сейчас рассчитывает на усиление перетока к ней левых голосов. И, разумеется, на возвращение избирателей, ушедших к Земмуру, который уже призвал голосовать за нее.

От Украины к пенсиям

Французская избирательная кампания характеризовалась двумя изменениями повестки — такое бывает нечасто. На первоначальном этапе, когда кандидаты еще только объявляли о своем выдвижении, главными предсказуемо были социально-экономические вопросы и проблемы миграции. С конца февраля ключевым стал внешний фактор — началась российская «спецоперация»* на Украине. Внешнеполитическая тематика, защита интересов Франции как государства и одного из ведущих членов Евросоюза, стала на время основной, вытесняя другие вопросы.

Этот фактор оказался выгоден двум лидерам кампании — Макрону и Ле Пен. Первый быстро наращивал свой рейтинг (на пике он зашкаливал за 30%), выступая в качестве общенационального лидера в условиях международной турбулентности. Вторая смогла восстановить свое доминирование на правом фланге — позиции Земмура стали быстро слабеть, так как он не пожелал дистанцироваться от России. Рейтинг Ле Пен, напротив, пошел вверх с учетом ее продуманных маневров — она осудила действия России, но при этом довольно мягко, выступила с критикой антироссийских санкций (настаивая на приоритете интересов французского потребителя) и отказалась присутствовать на трансляции выступления украинского президента Владимира Зеленского перед парламентом Франции, объяснив это своими обязательствами в рамках предвыборной кампании. Ле Пен подчеркнула, что не особо «увлекается» Зеленским, так как «он ведет себя как глава государства, и это не должно вызвать у нас восхищение, это должно быть нормальным поведением».

Но внешнеполитическая тематика не могла оставаться в центре внимания в течение всей кампании. Ближе к финишу главными снова стали внутренние проблемы. Макрон в своей программе предложил повысить пенсионный возраст для того, чтобы стимулировать экономический рост и найти дополнительные средства для развития в научно-технической сфере. Ле Пен и Меланшон, разумеется, резко выступили против — наоборот, в их программах содержатся разные рецепты по снижению пенсионного возраста. Свою роль сыграл, разумеется, и рост цен на бензин в связи с «санкционной войной», который сильнее всего бьет по нижнему среднему классу. На этом фоне оппозиция обвинила правительство в том, что оно тратит большие деньги (с 2018 года не менее  €2,4 млрд) для оплаты услуг консалтинговых фирм, в том числе американской McKinsey — здесь сработал и фактор национальной гордости, свойственный французскому обществу.

Основной раскол

Все эти факторы привели к снижению рейтинга Макрона и росту поддержки Ле Пен и Меланшона. Новый основной политический раскол проходит не между правыми и левыми (традиционные соперники — социалисты и голлисты — полностью провалились на выборах), а между поддержанным элитами либеральным модернистским европейским проектом, в котором во Франции ведущую роль играет Макрон, вытеснивший с этого поля своих конкурентов, и социально ориентированными евроскептическими и антиэлитными настроениями, к которым апеллируют Ле Пен и Меланшон — политики, несовместимые друг с другом.

Однако основная часть сторонников не отвернулась от своих кандидатов, поэтому обвала рейтинга Макрона не произошло, и он опередил Ле Пен в первом туре. Теперь главная борьба развернется за избирателей Меланшона, который уже призвал голосовать против Ле Пен, но не собирается агитировать за Макрона, чтобы не ассоциироваться с ростом пенсионного возраста и другими неприемлемыми для левых мерами. Макрон будет стремиться хотя бы частично восстановить «республиканский фронт», апеллируя к французской антифашистской традиции и минимизировать эффект раскола, используя одиозность семьи Ле Пен для левой субкультуры (но, как выясняется, уже не для всей) и отождествляя Ле Пен и праворадикала Земмура. Ле Пен же пытается перехватить роль общенационального лидера, «президента всех французов».

Прогнозы на второй тур пока дают лишь небольшое преимущество Макрону, что парадоксальным образом может быть выгодно действующему президенту — если бы предполагаемый разрыв был бы выше, многие его избиратели могли бы остаться дома, будучи уверенными, что результат выборов предрешен. Сейчас же никакой предрешенности нет — и борьба продолжается с более высокими шансами у Макрона.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 53 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.