Рост цен и потеря привычек: как новый кризис изменит жизнь в российских регионах

Экономисты начинают оценивать масштабы кризиса, который разворачивается в России. Проведенный ЦБ опрос показал, что в 2022 году они ждут падения ВВП на 8% и инфляцию в 20%. Я бы согласилась с этим прогнозом, но с одной поправкой: может быть и хуже. Очень важно, что будет с российским экспортом нефти — на апрель, как признал даже вице-премьер Александр Новак, контракты заключаются плохо. 

Нужно учитывать, что финансовая подушка, с которой государство подошло к новому кризису заметно скромнее, чем та, что была в 2020 году, перед началом пандемии. Арестованные резервы быстро не вернут, это вопрос лет, а не месяцев. Тем не менее правительство начало принимать меры по поддержке экономики. На пособия по безработице дополнительно выделено 94 млрд рублей — почти столько же, сколько и в 2020-м. На крупных предприятиях, которые будут простаивать из-за ухода иностранных собственников, скорее всего, введут традиционный еще с кризиса 2008-2009 годов режим неполной занятости: отпуска без сохранения содержания, простои по соглашению сторон. Кроме того, власти будут дополнительно поддерживать две базовые группы населения. Пенсионерам, скорее всего, дважды проиндексируют пенсию в этом году.  Малоимущим семьям теперь будут ежемесячно платить пособие на детей с 8 до 16 лет. 

Автопром без иностранцев 

Региональная проекция кризиса зависит от расположения предприятий из наиболее пострадавших отраслей.  Понятно, что тяжело пострадают регионы автосборочных производств, такие как Калужская и Калининградская области. В Санкт-Петербурге, где сосредоточен крупный автосборочный кластер, ситуация пока непонятная: Toyota и Hyundai вроде бы не уходят, как не уходит и Mazda из Владивостока. Но точно уходит Ford из Елабуги в Татарстане, там остается российский «Соллерс». Сможет ли он собирать машины без поддержки Ford — неясно. 

Национализация созданных иностранными инвесторами предприятий вряд ли поможет. Бизнес уже предупредил, что при попытке национализации, у российских предпринимателей могут забрать их активы в других странах. Вряд ли российским компаниям хочется потерять нефтяные терминалы в Роттердаме. Так что это обоюдоострое оружие. Поэтому в правительстве и Думе готовят законопроект о «внешнем управлении», что по сути — контроль над местом, где предприятие находится. Если у вас нет компонентов, вы не соберете машину, а надежда на приход китайцев с их автокомпонентами даже если реализуется, то не сразу, во всяком случае — не в 2022 году.

Санкции против экспорта

Второй сектор под ударом — нефтянка. Многое зависит от того, куда экспортируют компании. «Лукойл» может больше пострадать, потому что ориентирован на поставки в Европу и Штаты, его активы расположены в Ханты-Мансийском автономном округе, Пермском крае и Астраханской области. «Роснефти» легче, потому что почти половина ее экспорта идет на Китай, но и она может понести потери на европейском рынке. Это значит, что часть скважин придется консервировать. А в Предуралье и Поволжье старые скважины. Если их законсервируют, то не факт, что потом смогут там добывать. Восстановление старых месторождений будет стоить очень больших денег.

Пока нет явных рисков для газовой индустрии. Но все проекты по производству СПГ, например, у «Новатэка», совместные, оборудование — в основном импортное. Очень острые проблемы на Сахалине. Оттуда уходит ExxonMobil и Shell — это «Сахалин-1» и «Сахалин-2». Да, остаются российские собственники, «Роснефть» и «Газпром». Текущее производство, наверное, они смогут поддерживать, но для развития нет технологий. Недавно было объявлено, что с Дальнего Востока газ пойдет в Китай. Если это сахалинский газ с проекта «Сахалин-3», то нужны технологии добычи на шельфе, которых у России пока нет. 

Могут пострадать и металлургические регионы. Мы пока не понимаем, как персональные санкции против Алексея Мордашева и Алишера Усманова повлияют на работу «Северстали» в Вологодской области и предприятий «Металлоинвеста» — Стойленского горно-обогатительного комбината и Оскольского электрометаллургического завода в Белгородской области и Орско-Халиловского металлургического комбината в Оренбургской области. Но даже у тех металлургов, которые не попали под санкции, могут быть проблемы с банками при проведении платежей за экспорт. 

Дальше Кемеровская область — угольщики. Они потихоньку уходили из Европы, но все-таки европейский рынок остался для них достаточно значимым — около 20% экспорта. Азиатское направление — Китай, Южная Корея, Япония — останется, но европейское будет сжиматься. Есть австралийский уголь, он, конечно, дороже, но дефицита угля в глобальной торговле нет. Европа и так собиралась уходить от угольной энергетики, теперь она сделает это быстрее. 

Проблемы крупных городов

Мы видим, как сильно пострадала авиация — занятость в этой отрасли (сотрудники авиакомпаний и аэропортов) сосредоточена в основном в больших городах. Понятно, что международных полетов почти нет, остаются перелеты по России. Так что летчиков, стюардесс и обслуживающий персонал будут сокращать. Из-за санкций не будет нормального техобслуживания, значит риски для полетов будут нарастать, как бы Минтранс не продлевал сертификаты годности. 

Прямо сейчас уходят крупные иностранные игроки из розничной торговли и общепита. Мэр Москвы Сергей Собянин уже сказал, что «Макдоналдс» можно заменить отечественной сетью. В «Макдоналдсе» работает более 60 000 человек. В Москве и больших городах работу найти можно, но это займет время и зарплата в итоге явно будет ниже. 

Наконец, строительство. Стройка не может умереть одномоментно. Когда в декабре 2014 года упал рубль, строительство жилья росло и в 2015-м. И только с 2016 года началось падение в связи со снижением платежеспособного спроса. Ровно так  будет и сейчас: начатые проекты достроят, но к концу 2022 года строительную индустрию и производство стройматериалов ждет удар.

Затянуть пояса

В целом российская промышленность за последние 20 лет прочно интегрировалась в глобальный рынок. В каждой отрасли есть значимая доля импортных комплектующих или сырья. Какие-то товарные запасы есть, это позволит продержаться во II квартале, но затем проявятся все риски дефицита комплектующих.

Для периферийной России, сел и малых городов, главной проблемой будет инфляция. Хорошо зарабатывающим жителям крупных городов придется поменять свой образ жизни и структуру потребления. Вопрос: что болезненнее? Одна история — если вы не можете куда-то полететь отдохнуть или купить ребенку гаджет. Другая — если вы последние деньги тратите на подорожавшие продукты, услуги почти не потребляете и больше полагаетесь на огород. В провинции всегда терпели и затягивали пояса, а вот для крупных городов удар будет сильным. 

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора