Воевать с Украиной или мириться? Так, с точки зрения многих экспертов, в том числе Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина, выглядит развилка, на которой сейчас находится Владимир Путин. Воевать — значит и дальше подпитывать свой высокий рейтинг, смягчая, таким образом, политические последствия экономических проблем. Мириться означает сдать Донбасс, ускорить отмену санкций и начать лечить экономику, чтобы без проблем переизбраться в 2018 году.
На самом деле этой развилки не существует. Вернее, она была, но Путин ее миновал, судя по всему, примерно в середине или конце марта, как всегда, выбрав из двух возможных решений нечто третье. Путин решил заморозить украинский конфликт на неопределенное время, отказавшись от возможности отмены антироссийских санкций в обмен на сохранение нынешнего неопределенного статуса Донбасса.
Это худший из возможных сценариев.
Россия вынуждена взять на себя все убытки от войны, не получая ни экономических, ни политических бонусов от ее окончания. Экономика так и останется запертой санкциями и не сможет показать быстрый восстановительный рост до начала избирательного цикла 2016-2018 годов. А это значит, что и сам Путин ничего не выиграет. За квазинезависимость ДНР и ЛНР ему придется заплатить неизбежным снижением рейтинга и серьезными внутриполитическими проблемами, которые Кремль пока не знает, как решать.
Ни мира, ни войны
Постминское статус-кво из Москвы выглядит так. Президент Украины Петр Порошенко не хочет проводить федерализацию, которая прикончит его союз с правыми националистами и его карьеру, и не будет восстанавливать Донбасс за свой счет (на это у него просто нет денег). Невыполнение Украиной условий минских соглашений (федерализация и восстановление нормальной жизни за счет Киева) делает невозможным передачу Украине участков границы ДНР и ЛНР с Россией, что, собственно Москве и нужно: контроль над границей есть единственное жизненно-необходимое условие существования Новороссии.
Заставить Москву (и ополченцев) выполнить минские соглашения в части передачи границы Украине Запад не сможет. Не сможет, потому что не сможет заставить Киев выполнить свою часть сделки: федерализации нет, выборов нет и так далее. Это значит, что Запад не будет вводить новые санкции против России, потому что собственно войны — повода для их введения — на Донбассе нет. Но отменять действующие санкции он тоже не станет: минские соглашения, в конечном счете, были и останутся невыполненными.
Примерно это Путин и сказал олигархам из правления РСПП 19 марта на закрытой встрече: ситуация с санкциями не ухудшится и не улучшится в ближайшее время и даже в среднесрочной перспективе.
Из ДНР и ЛНР Москва будет делать Южную Осетию и Абхазию. Раздавать всем желающим российские паспорта. Потихоньку подкармливать квазиреспублики. И провоцировать Украину, оставаясь при этом формально в стороне. Все это уже происходит. 1 апреля заместитель министра финансов ДНР Оксана Таран сообщила радостную новость: пенсионеры республики скоро начнут получать пенсии в российских рублях.
Подсчет убытков
России санкции уже обошлись в несколько десятков миллиардов долларов и усугубили начавшийся в 2013 году структурный кризис экономики. Заморозка конфликта и сохранение санкций означают, что это давление никуда не денется, а значит, кризис в лучшем случае закончится посреди избирательного цикла 2016-2018 годов.
Военные расходы, которые от заморозки конфликта на Донбассе станут только больше, помешают Путину вернуться к социальной повестке, на нее просто не хватит денег.
При этом никаких политических бонусов от войны он получить в будущем уже не сможет.
Война нагрела рейтинг Путина до рекордной отметки — 80%. Сегодня, когда войны больше нет, становится понятно, что этот бонус сгорит быстрее, чем начнется подготовка к выборам в Госдуму 2016 года.
Снижение рейтинга — вопрос времени, утверждают даже лояльные Кремлю политологи. Если не показывать по ТВ каждый день страдания донбасских жителей и героизм ополченцев, повестка куда-нибудь сместится, скорее всего, на кризис, а это будет давить на рейтинг.
Развилки реальной политики
Когда в экономике нет роста, когда нельзя увеличивать социальные расходы, но войны и страданий на Донбассе тоже нет, на чем Кремлю и Путину выстраивать позитивную повестку? Ограниченный набор средств, находящихся в распоряжении власти, так или иначе связан с переносом войны внутрь России: мобилизацией массовой политики на борьбу с какими-нибудь врагами.
Кто-то называет этот тренд фашизацией повестки, кто-то говорит о ее радикализации и включении в нее элемента реального насилия. Но в целом понятно, о чем идет речь. Нужно или «антимайдан» превратить в постоянно действующую политическую реальность, или развязать в стране настоящую массовую кампанию по борьбе с коррупцией, в жертву которой придется принести множество представителей правящего класса.
А лучше сделать и то и другое.
Путин до настоящего момента воздерживался от какого-либо подобия массовых репрессий: уголовных или политических. У него просто нет опыта проведения настоящих «чисток», настоящих «культурных революций», когда низовые ячейки его сторонников или силовики получают ничем не ограниченный мандат на посадки или шельмование «врагов» страны. Если он решится на них сейчас, результат будет непредсказуемым прежде всего для самого Путина. Потому что непонятно, какую именно часть построенной президентом вертикали (либералов в правительстве или половину губернаторского корпуса) придется принести в жертву, чтобы сохранить власть.
Однако надо понимать, что огромные риски этого сценария вовсе не делают его невозможным. Вполне возможно, что Донбасс, который привел Путина в нынешний политический тупик, президент использует в качестве мотива, оправдывающего необходимость оставаться в Кремле любой, в том числе и такой, ценой.