По итогам выборов 8 сентября и в преддверии новых региональных выборов 25 октября Госдума приняла в третьем чтении законопроект, позволяющий регионам снизить долю депутатов, избираемых по партспискам до 25%, а Москве и Санкт-Петербургу и вовсе полностью списки отменить. Таким образом, совершен радикальный разворот государственной электоральной политики: ранее в 2002 году законом об «Основных гарантиях избирательных прав граждан» была введена норма, согласно которой в региональных парламентах по партспискам должно избираться не менее 50% депутатов. Одновременно правом участия в выборах по пропорциональной системе наделялись только партии, созданные на федеральном уровне и до 2005 года блоки с их участием. В дальнейшем проводилась принудительная партизация выборов, которая к 2009-2010 годам дошла кое-где уже до сельсоветов. Теперь все наоборот.
Зачем меняют
И в 2002 году, и сейчас власть пытается решать свои задачи. В начале 2000-х сочетание управляемой партийности (количество разрешенных партий постепенно сократилось до семи) и ограниченной конкуренции на выборах вместе с отменой выборов губернаторов и мажоритарных округов на выборах в Госдуму должно было помочь «суверенной демократии» ослабить влияние региональных элит. Но в итоге были не только ослаблены региональные власти, но и во многом утрачены линии обратной связи между властью и населением, из политики стали вымываться яркие публичные политики, которых заменяли серые клерки и партфункционеры. Этот процесс, несомненно, внес свою лепту в снижение на выборах 2011 года результатов «Единой России», опиравшейся преимущественно за региональных чиновников.
После этого власть начала одновременно бороться и с деперсонификацией политики, «выталкивая» губернаторов на диалог с населением за счет подобия выборов, и со стратегией «голосуй за любую другую партию» (следствие сокращения числа партий), упростив регистрацию партий для распыления протестных голосов между большим числом игроков. Но и тут получился побочный эффект в виде возращения в политику негласно запрещенных фигур типа Быкова и Ройзмана, а самое главное —разрушения всей схемы принудительного загона региональных и местных элит в немногие разрешенные партии. Избирательная кампания 2013 года показала, что старая партийная система «поползла», все ведущие «старые» партии теряют и знаковые фигуры на местах, и голоса избирателей, обеспечивать «правильный» процент голосов даже партии власти удается только снижением его качества, что выражается в низкой явке при решающей роли голосов, добытых явно манипулятивным путем (от максимизации голосования на дому и через открепительные до прямых фальсификаций).
Однако начавшийся процесс было уже не остановить: даже в условиях жесткого прессинга новые игроки выступили в ряде случаев очень успешно, а 27% за Алексея Навального в Москве стали настоящим холодным душем для всех апологетов старой системы.
Выводы власть сделала простые: раз не можем остановить, упраздним.
Началось экстренное уничтожение площадок, на которых новые проекты могут добиваться успеха. Фактически представителям новых партий предложено идти по округам в личном качестве: таким образом, власть надеется, видимо, что снизится фактор влияния оппозиционных лидеров как «электоральных» паровозов (имея ввиду и самого Навального, и новых «навальных»), а сам процесс самоорганизации новых сил замедлится и усложнится.
К чему это приведет
Начнем с краткосрочных последствий. Во-первых, сам процесс регистрации кандидатов по мажоритарным округам намного сложнее, чем при регистрации списков, им проще отказать, а самим кандидатам тяжелее защитить свои права, достучаться до СМИ и судов. Красноречивые цифры: на выборах региональных парламентов в сентябре 2013 года из выдвинутых партсписков до дня голосования не дошло 10,5%, а среди кандидатов по мажоритарным округам отсев составил 17%, при этом среди независимых кандидатов — 58%.
Во-вторых, при выборах в наиболее сложных регионах, к которым очевидно относятся Москва и Санкт-Петербург, власть может дистанцироваться от скандального образа «Единой России», выдвигая формально независимых кандидатов.
К негативным долгосрочным последствиям можно отнести усиление региональных автократий – при новой системе у них будет больше возможностей для самоуправства, и еще большее ослабление «старых» системных партий, которые теряют возможность привлечь спонсоров местами в партсписке. Из позитивного: появление большего числа площадок для персональной раскрутки новых политиков (хотя и разобщенных), рост независимости депутатов внутри партий.
Фактически власть тем самым будет еще больше «убивать» «Единую Россию».
Формальное обеспечение большинства мест для партии власти будет сопровождаться ослаблением связи партии и депутатов, что в условиях ее идеологической рыхлости и невнятности будет почти тождественно полураспаду.
Важно понимать, что мажоритарная система в ее классическом варианте системы относительного большинства (когда победитель получает все) — одна из худших и наиболее несправедливых систем. В самом худшем варианте политическая сила, имеющая минимальный перевес в округах при общем незначительном относительном проценте поддержки, может выиграть вообще все избирательные округа. Власть откровенно рискует: при такой системе выиграет тот, кто проведет более качественную кампанию в округах. Кампания же 2013 года со стороны официального кандидата в мэры Москвы была явно слабой и безликой: на выборах Мосгордумы с таким качеством многого не добьешься. Яркий пример возможных последствий — Красноярск: на выборах горсовета 2008 года «Единая Россия» выиграла 17 округов из 18, опираясь на популярного бывшего мэра Петра Пимашкова; но уже 8 октября 2013 года сумела выиграть лишь 4 округа из 18, причем округ проиграл даже лидер фракции партии в горсовете, тогда как «Патриоты России», лицом кампании которых был Анатолий Быков, взяли 8 округов из 18. Даже откровенно слабые кандидаты «Патриотов России» в Красноярске выступили очень достойно именно за счет мощной поддержки со стороны Быкова, который лично вел активнейшую кампанию, хотя его даже не было в бюллетене.
Почему именно Москва
Почему наиболее жесткий вариант предусмотрен именно для Москвы и Санкт-Петербурга, очевидно: именно с поддержкой в крупных городах у власти наибольшие проблемы и нет почти никаких шансов получить по партспискам более половины мест. Более того, даже есть риск не занять первое место. Работать же с оппозицией в Мосгордуме власть разучилась давным-давно, привыкнув за 1990-2000-е к абсолютно ручному и управляемому крайне малочисленному городскому парламенту, где сейчас из 35 депутатов 32 представляют «Единую Россию» (в 2009 году партия «выиграла» все до одного мажоритарные округа, а по партспискам места кроме нее получила лишь КПРФ). Выборы же Мосгордумы в 1990-2000-е были постоянным процессом кулуарного раздела округов между группами городской элиты, которые за свой кусок пирога были готовы помалкивать и не замечать откровенных нарушений в других округах. Публичная конкуренция в большинстве округов в таких условиях носила символический характер, и в конечном счете, привыкнув к игре оппонентов в поддавки, власть в 2009-2011 годы решила их всех фактически кинуть. Однако повторить данные сценарии вновь вряд ли удастся без грандиозных скандалов.
В современных условиях отмена пропорциональной составляющей именно на выборах в Москве и Санкт-Петербурге с точки зрения качества аргументов выглядит просто абсурдной.
Да, конечно, партийная система в стране слаба, однако если где-то и есть реально существующие партийные сети и значимый партийный актив, то именно в крупных городах. Можно добавить, что выборы по партспискам в Москве оправданны еще и спецификой устройства города: имеется мощнейшая постоянная внутренняя циркуляция населения – большинство жителей живет в одном районе, работает в другом, училось в третьем и т. д. Таким образом, значительная часть избирателей, особенно в спальных районах, слабо привязана именно к проблемам конкретной части города и слабо интегрирована в социальные сети по месту жительства. Проблемно-идеологическое представительство в таких условиях вполне оправданно. Однако в результате именно там, где партии есть, их роль на выборах стремятся аннигилировать, а там, где их почти нет (на периферии и в нацреспубликах), их роль формально является максимальной. Очевидно, что авторов реформы интересует совсем не судьба партийной системы и адекватность результатов выборов общественным настроениям, а сохранение контроля над органами власти и минимизация шансов оппонентов.
Как пройдут выборы МГД
Из принятого федерального закона пока окончательно не ясно, как все же пройдут выборы Мосгордумы в сентябре 2014 года. Во-первых, активно обсуждаются слухи, что они могут быть досрочными и пройти уже следующей весной (однако тогда избирательная кампания наложится на Олимпиаду в Сочи, что будет нести для федеральной власти дополнительные имиджевые риски). Во-вторых, еще придется менять избирательное законодательство города, если власти Москвы захотят воспользоваться правом на отмену пропорциональной части выборов. Пока в законе фигурирует цифра 45 депутатов Мосгордумы: с 1993-го и по сей день в Мосгордуме было 35 депутатов. Это один из самых малочисленных региональных парламентов в стране, хотя Москва — самый крупный по числу жителей регион. Для сравнения: в Московской области и Санкт-Петербурге в региональных парламентах по 50 депутатов, в Ростовской области — 60, в Дагестане — 90. Подобная диспропорция изначально была вызвана стремлением городских властей иметь максимально подконтрольный представительный орган власти. При гигантских размерах округов (когда их было 35, то в округах было примерно по 200 000 избирателей, в 2009 году при 17 округах на округ приходилось примерно по 410 000 избирателей) реальные шансы на избрание имеют только кандидаты, опирающиеся на админресурс или имеющие мощные финансовые ресурсы или известность на федеральном уровне.
При этом есть в политологии устойчивое представление о так называемом законе кубического корня, по которому оптимальной численностью представительного органа власти является кубический корень из числа избирателей. Для Москвы это было бы не менее 190 депутатов.
Даже половина от этой цифры составляет 95 человек, но никак не 45.
Теоретически численность депутатов МГД власти еще могут увеличить: в политтехнологических сообществах уже высказывается идея, что власти может быть выгодно увеличить численность МГД до 55-60 депутатов, так как в этом случае уменьшится доля оппозиционеров (якобы у оппозиции не более 10 кандидатов, способных выиграть одномандатные округа, поэтому их долю в будущей МГД можно разбавить, увеличив численность депутатов). Это спорный аргумент, так как уменьшение размеров округов облегчит проведение кампаний как раз кандидатами оппозиции, так как у них меньше финансовые возможности и отсутствует админресурс. Чем власти может помочь уменьшение размеров округов, так это тем, что при уменьшении численности избирателей потребуется меньшее число фальсифицированных голосов в абсолютном выражении. Вероятно, политтехнологи администрации сейчас взвешивают, какой же вариант выигрышнее.
Если выборы будут только по 45 мажоритарным округам, то при 7 251 000 избирателей (именно столько было на выборах мэра 8 сентября) на один мажоритарный округ будет приходиться в среднем около 161 000 избирателей.
Таким образом, численность будущей МГД еще может измениться. Однако уже не вызывает сомнений, что власти будут заинтересованы, во-первых, в точечных зачистках в конкретных округах, а это означает, что оппозиции нужно обязательно создавать штаб серьезной юридической поддержки кандидатов. Во-вторых, совершенно очевидна явная ставка технологов власти на максимизацию спойлерства: любыми путями власть будет стремиться, чтобы разные альтернативные партии шли по округам разными колоннами. Уже сейчас заведомо понятно, что никаких единых кандидатов по округам от всего оппозиционного спектра не будет. Уже пообещала выдвигать кандидатов по всем округам ранее поддержавшая Собянина на выборах мэра «Гражданская платформа». Очевидно, что у нее не может быть такого числа избираемых кандидатов, это значит, что большинство из них будут спойлерами. С высокой долей вероятности так же (а фактически в интересах власти) поступит еще ряд партий. В-третьих, наверняка будут махинации с нарезкой (джерримендеринг): стремление присоединять протестные районы к более лояльным, чтобы внутри конкретных округов протестные районы были в меньшинстве.
В таких условиях все решит качество кампаний кандидатов и умение мобилизовать свой электорат: уже упоминавшийся выше Быков вел в Красноярске кампанию в одиночку, и это не помешало его успеху. Наиболее перспективны для оппозиции центр города, университетский юго-запад и ленинградское направление: показательно, что в прошлом именно Центральный, Университетский и Ленинградский округа на выборах в Госдуму власть проигрывала. При 45 депутатах МГД на эти территории может прийтись 8-9 избирательных округов. Небезнадежным для оппозиции является и ряд иных территорий при условии проведения в них качественных кампаний: это запад, северо-запад, многие районы на востоке. Наибольший потенциал у провластных кандидатов в «спальных» районах за МКАД и вблизи МКАД (именно в спальных районах слабее внутренние коммуникации между жителями и традиционно выше фальсификации), а также в ряде районов, имеющих в прошлом «рабочий» характер со всеми вытекающими отсюда социальными и образовательными особенностями населения.
В любом случае результат выборов еще не предрешен и нет избирательной системы, способной железно гарантировать власти нужные результаты выборов, как бы она ни хотела его найти и обмануть судьбу. Сохранить прежний характер МГД как фактически однопартийного органа власти, скорее всего, не получится. Можно уже сейчас прогнозировать, что даже колонна сторонников власти, не так сильно, как ранее, связанная партийной иерархией, будет гораздо менее монолитна. Предстоящие выборы Мосгордумы станут фактически первыми за всю ее историю, которые пройдут в условиях реальной конкуренции и без игры ключевых игроков в поддавки.