Останься Владимир Путин в Сирии, выведи он контингент войск из этой страны – он в любой ситуации остается победителем. Ушел – значит миссия выполнена, база для мирного урегулирования подготовлена, теперь вы тут сами… Удивил? То-то. И теперь все поймут, что без российских бомбардировок и такой-то слабенькой платформы для военного и дипломатического решения не было бы. А если бы остался – значит так надо, значит сохранился бы ресурс для дальнейшей мобилизации и консолидации населения вокруг далекой, но нашей – справедливой, превентивной, самозащитной, триумфальной, почти без жертв – войны.
Проблема только в том, что без войны на фоне экономического кризиса очень сложно сохранять прежний уровень мобилизации и консолидации населения вокруг самого первого лица. Сложившаяся линейка военных действий — от крымской кампании и гибридной войны на юго-востоке Украины до бомбардировок Сирии и торгового противостояния с Турцией – должна быть продлена. Просто потому, что больше нечем компенсировать отсутствие экономических успехов, нечем сплачивать население вокруг Кремля. Нужно найти еще какую-нибудь географическую точку, где можно «показать класс», иначе градус «одобрения деятельности» может быстро снизиться. Что-то надо придумать – хотя бы скромные войсковые маневры в арктическом регионе.
Рейтинг одобрения деятельности Владимира Путина привязан к разного рода операциям – по принуждению к миру, по реализации права народов на самоопределение, «по бомбежке Воронежа» методом контрсанкций, по учреждению антитурецких санкций как ответа на «удар в спину».
Рейтинг одобрения деятельности премьера Путина, согласно данным Левада-Центра, в течение 2008 года немногим превышал 70%. А в сентябре 2008 года, по результатам грузинской операции, вырос до 88%. Дальше в условиях мирной повестки он последовательно снижался до 63% в декабре 2011 года. Новый путинский мандат 2012 года сопровождался показателями, вращавшимися вокруг 60%. Январь 2013-го — 62%. Январь 2014-го — 65%. А вот дальше обстановка начала приближаться к боевой. Февраль 2014-го, Олимпиада плюс Майдан — 69%. Март — на фоне Крыма скачок до 80%. Июнь, война на юго-востоке Украины — 86%.
Далее военно-полевой роман с нацией держит рейтинг президента в зоне выше 80% — цифра неизменно почти совпадает с уровнем поддержки присоединения Крыма.
Сирийская операция показала, что действия и слова Путина определяют общественное мнение.
Точнее, то, что у нас считается общественным мнением. В сентябре 2015-го до начала бомбардировок прямая военная поддержка Асада с 14% одобрения была самой непопулярной опцией (самая популярная – 67% — политическая и дипломатическая поддержка). Но начались бомбардировки, и в ноябре 2015-го их одобрили 55% респондентов.
Коллективное сознание следовало строго в фарватере маневров первого лица. И в самих бомбардировках оно увидело все ту же, уже знакомую по Тавриде, справедливую и превентивную операцию – почти по Клаузевицу: продолжение Крыма иными средствами.
Но всякая операция должна иметь свой конец, иначе она становится похожей на афганскую (или вьетнамскую) войну. И перестает быть популярной. К тому же сама сирийская кампания утратила свою первоначальную остроту и южную пикантность и превратилась в рутину. А рутина уже не удовлетворяет общественное мнение. В отсутствие хлеба оно требует новых зрелищ, сирийская же картинка несколько приелась и замылилась.
Сирия – это не Крым. Полуостров российскому сознанию культурно и географически родной. Спасение наследственной вотчины Асадов, конечно, по жанру приятным образом напомнило времена великого и могучего Советского Союза, менеджирировавшего половину арабского мира. Однако Сирия нам, тем более постсоветским, не родная.
Уход из Сирии, если это действительно уход без спорадических возвращений, — это и ответ Бараку Обаме на его фразу в интервью The Atlantic о том, что Путин «не игрок». Выход из бомбардировочной игры смешал все фигуры и показал, как выглядит поляна, оставленная «не игроком». И как может выглядеть «голубь с железными крыльями». Внутренняя аудитория получит еще одно доказательство миролюбивой политики своего первого лица, действующего в соответствии со сталинским принципом «Чужой земли мы не хотим ни пяди, / Но и своей вершка не отдадим». Кроме того, весь мир увидел, что у нас, как у «больших», есть «свои сукины сыны». И довольно впечатляющие, особенно если учесть число жертв, которые Асад оставил после себя.
Путин любит удивлять. И уход из Сирии словно приурочен к приходу в Крым – прошло ровно два года с тех событий.
Два года гибридный режим, прославленный гибридными же, торговыми, информационными войнами, идет от победы к победе. Но всякий раз новую победу приходится изобретать заново. Но поиски замены пустеющему «холодильнику» осложняются тем, что ни у кого нет другого глобуса России – с Турцией подфартило, с кем теперь еще жестоким образом поссориться?
Восстановление чувства великой державы нельзя употреблять в качестве еды – только вдыхать. И потому следующего хода российского президента на глобальной шахматной доске мир будет ожидать с особым трепетом.
А кое-кто говорит – «не игрок»…