Сразу надо отметить, что любые источники информации на эту тему противоречивы. Регион добычи нефти, подконтрольный исламистской группировке, крайне хаотичен и с точки зрения контроля над границами, и с точки зрения экономических процессов. Серьезных исследований никто не проводил, а все имеющиеся оценки основаны на субъективных локальных источниках. Тем не менее мы более или менее точно знаем две вещи:
1) Исламское государство (ИГ - запрещенная в России организация. - Forbes) добывает относительно немного нефти. Большинство экспертов сходятся на цифре около 30 000-40 000 баррелей в день с месторождений Дайр-эз-Заур в Сирии и Кайяра в Ираке (см., например, исследование FT на эту тему). Это примерно 1,5-2 млн т в год, микроскопический объем с точки зрения международного рынка (мировой спрос на нефть сегодня превышает 95 млн баррелей в день, или почти 5 млрд т в год).
2) Большинство этого объема потребляется в виде нефтепродуктов непосредственно в районах, находящихся под контролем исламистов. По разным оценкам, на этой территории проживает от 3 млн до 5 млн человек, что, в общем, не оставляет много нефти для экспорта. Если сравнивать с данными по государствам с похожей численностью населения, то на собственное потребление должно уходить более половины от добычи. Упомянутое выше исследование FT как раз и говорит о том, что нефть ИГ в основных перерабатывается на мобильных НПЗ и потребляется на территориях, непосредственно прилегающих к зоне добычи.
А вот дальше начинаются спекуляции — кто что видел, слышал и так далее. Например, FT пишет, что значительная часть нефти, производимой на подконтрольных ИГ территориях, потребляется в северо-западных районах Сирии, контролируемых так называемой умеренной сирийской оппозицией. Это одна из причин осторожного отношения США и их союзников к бомбардировкам нефтяной инфраструктуры ИГ — не хотят оставить поддерживаемых Западом борцов с Асадом без поставок нефти. Часть нефти через эти территории, по информации FT, поставляется в Турцию, хотя ясно, что торговля идет уже через посредников из рядов сирийской оппозиции. Часть вынужден закупать и режим Асада, так как ему просто некуда больше деваться: нефтедобыча в основном осталась на потерянных властями территориях.
Однако логичной представляется и другая версия: о том, что большая часть нефти ИГ идет на экспорт через нефтепровод Киркук — Джейхан, служивший основной экспортной артерией для северного Ирака еще с 1970-х годов.
В мирные годы так же активно использовался нефтепровод из иракского Киркука в сирийский порт Баньяс, проходящий как раз через территорию Сирии, однако из-за боевых действий он прекратил операции.
Нефтепровод Киркук — Джейхан является наиболее удобной опцией для трейдеров, готовых работать с исламистской нефтью, так как товар приходит в крупнейший международный экспортный терминал Джейхан в Турции уже смешанный с вполне легально добываемой иракской нефтью. И хотя FT утверждает, что канал экспорта через Курдистан был перекрыт, реальных подтверждений этому нет, а по информации издания Jewish Business News, поставки через Курдистан в Турцию основные для ИГ: нефть доставляется в приграничный город Заху в Иракском Курдистане, где трейдеры «оприходуют» ее и далее отправляют в трубопровод Киркук — Джейхан.
Проверить сложно, однако схема выглядит убедительной с точки зрения логистики: маршрут автотранспорта от сирийского месторождения Дайр-эз-Заур до Заху составляет примерно 7-8 часов, а других способов быстро добраться до крупного магистрального нефтепровода, в общем, нет. В предприимчивость курдских торговцев поверить довольно легко.
Приходящая через Джейхан нефть, как пишет израильское издание, «отмывается» через посредников на Мальте, и конечным покупателем нелегального сырья может быть даже Израиль, который получает через Джейхан значительную долю нефтяного импорта (это подтверждают и данные FT), в том числе и с использованием «мальтийских» схем.
Хотя упомянутая публикация Jewish Business News содержит много нелестных эпитетов в адрес турецких властей и лично Эрдогана за «покровительство» поставкам исламистской нефти через Турцию, нельзя не отметить, что важнейшей точкой входа на рынок в этой схеме остается именно Курдистан. Насколько верны обвинения российского руководства в адрес Эрдогана и его правительства в прямом участии в экспорте нефти ИГ, мы не знаем, хотя логично предположить, что турецкие власти как минимум в курсе существующих схем.
Однако сводить все к Эрдогану в данном случае — недопустимое упрощение.
Слишком многие заинтересованы в торговлей нефтью с ИГ. Справедливые вопросы: почему Запад до сих пор не предпринял решительных действий по уничтожению нефтяной инфраструктуры ИГ (вспомним, что в годы Второй мировой войны бомбардировки союзниками нефтяной инфраструктуры в Румынии и заводов по производству синтетического топлива в Германии сыграли ключевую роль в подрыве боеспособности немецкой армии), а также что происходит с нефтяной торговлей курдов, которые вроде как воюют против ИГ?
Все это, конечно, нужно серьезно исследовать, чтобы понять, как поскорее нейтрализовать денежную подпитку исламистов за счет экспорта нефти. Пока в этой сфере чересчур много спекуляций, чтобы делать серьезные выводы.