В 1973 году газета The Washington Post получила Пулитцеровскую премию за освещение Уотергейтского скандала. Это был один из 18 Пулитцеров, врученных газете за время редакторства Бенджамина Брэдли. Главная его премия. Хотя можно считать, что он стал и обладателем «Оскара»: в 1976 году Джейсон Робардс-младший был признан лучшим актером второго плана. Он сыграл роль Бена Брэдли в экранизации бестселлера Боба Вудварда и Карла Бернстайна «Вся президентская рать». Вудвард и Бернстайн стали в журналистике таким же знаменитым дуэтом, что Саймон и Гарфанкель в музыке.
Сам себе Брэдли в кино не понравился: «Этот парень только и делает, что говорит: «Где эта fucking история?!»
В принципе, Бен Брэдли мог и не напечатать историю Уотергейта. Но он всегда публиковал любые расследования — в рамках общественного служения, основной функции свободной прессы. Как напечатал в 1971-м параллельно с The New York Times тайное досье Пентагона по вьетнамской войне The Pentagon Papers. Верховный суд США вынес тогда, 30 июня 1971 года, решение в пользу газет. Судьи удивлялись — как это правительство посмело поставить под сомнение смысл Первой поправки к Конституции Соединенных Штатов?
Камера тогда запечатлела смеющихся Бена Брэдли и хозяйку Washpost Кейт Грэм, выходящих из здания Верховного суда. Брэдли был женат три раза. И в третий раз женился по историческим причинам: он пообещал, что влюбленная в него репортер Салли Куинн выйдет за него замуж, когда поляк станет Папой Римским. Вероятно, Брэдли считал, что такое не может случиться никогда… Но главной женщиной его жизни, во всяком случае профессиональной, была именно Кэтрин Грэм. С того момента, как в 1965 году она пригласила его, сотрудника журнала Newsweek, на ланч. Брэдли стал сначала заместителем управляющего редактора, потом управляющим редактором, а затем — исполнительным редактором. Что в понятной нам иерархии означало позицию главного редактора. Суммарно 26 лет он управлял ньюс-рум.
И вот началось: стеклянный офис, ставший такой же иконой, как и сам Брэдли, который в свою очередь стал иконой стиля — ковбойские челюсти, аристократические манеры и грубоватая речь, белая рубашка с засученными рукавами, галстук. Похож, как было кем-то замечено, на «международного похитителя бриллиантов». Во «Всей президентской рати» Бернстайн и Вудвард писали, что главный редактор, при котором правилом стал вопрос «Что ты, репортер, сделал сегодня для меня?», убивал наповал одним своим неприязненным взглядом. Но при этом называл Бернстайна ласково: «Детка». Трепет начинающих репортеров сквозит в первом представлении читателям «Всей президентской рати» в то время 50-летнего главного редактора: «Брэдли вышел из своего стеклянного офиса в дальнем углу ньюс-рум и уселся на стул рядом со столом Бернстайна. В руках он держал экземпляр статьи и покачивал головой…»
После Уотергейта у каждого сотрудника Post возникло ощущение миссии. А «Брэдли решил поставить эту историю на первую полосу» стало сакральным актом. И так почти четверть века на посту главного — до 1991 года.
Нынешняя российская политическая история могла бы поставлять отечественной прессе Уотергейты пачками.
Но Уотергейты никому не интересны, в том числе и читателю. Думать о том, что под давлением свободной прессы первое лицо ушло бы в отставку, просто смешно. Едва ли возможно расследование такого уровня, тем более не заказное. В России есть редакторы, которые могли бы держать удар так же, как его держал Брэдли, но вряд ли остались газеты, которые были бы в состоянии из месяца в месяц вести тему и выжить — не Роскомнадзором, так катаньем такое издание было бы уничтожено. The Pentagon Papers, взорвавшие общественное мнение Америки, современный утомленный политическим искусственным солнцем российский читатель и зритель вообще не счел бы за компромат. Подумаешь, какая-то военная аналитика… Не говоря уже о патриотическом угаре: Россия-2014 — это не США второй половины 1960-х — начала 1970-х. «Вьетнамнаш» — так это отозвалось бы в российском менталитете.
Бог ты мой, Брэдли подавал в отставку только из-за того, что ему пришлось вернуть один из Пулитцеров — постфактум выяснилось, что «орденоносная» история была выдумкой. Кому из нынешних пришло бы в голову покидать свое кресло, тем более конкурирующее с креслом редактора The New York Times за самое влиятельное (по тем временам) в мире, из-за какого-то глупого недоразумения…
Миссис Грэм посоветовали взять на работу Бена Брэдли Уолтер Липпманн и Джеймс «Скотти» Рестон. Ну, это приблизительно как секретарю ЦК по идеологии порекомендовали кого-либо в редакторы «Известий», скажем, Анатолий Аграновский и Александр Бовин. При этом Рестон множество раз отказывал своей подруге Грэм — не соглашался на должность главного в Washpost, оставаясь верным The New York Times и в принципе побаиваясь административной работы (потом он недолго продержался на первой позиции в родной газете — слишком много креативил). Впоследствии классик американской журналистики напишет Кейт, что она была права, остановив свой выбор на Брэдли.
А сам Рестон был кумиром Бена. В 1954 году он, молодой собкор Newsweek в Париже, примчался в Женеву в надежде перехватить Джона Фостера Даллеса или хотя бы его людей и взять интервью. Но самолет встречал и Рестон по прозвищу «Скотти». По трапу спустился тогдашний посол США в СССР Чип Болен и, завидев «Скотти», закричал: «Как дела, старый шотландец!» Рестон дружески хлопнул по плечу высокопоставленного дипломата. Брэдли был потрясен. Хотя в очень скором времени стал соседом и приятелем сенатора Джона Кеннеди, за что заслужил от недоброжелателей прозвище «старая вешалка Кеннеди». Притом что в принципе не любил президентов. А одного, получается, снял с должности, поставив на первой полосе столь же незамысловатый, сколь и знаменитый заголовок: «Никсон подал в отставку».
Сам Брэдли, уйдя в отставку через 16 лет после Никсона, сохранил себя в ньюс-рум. Дверь его была всегда открыта, особенно для начинающих репортеров. Живую легенду можно было увидеть и потрогать руками.
Брэдли говорил, что хорошая газетная история лучше, чем секс. Когда он служил главным редактором, объяснял почему: Мы должны называть эту штуку «утренним чудом». Это чудо, которое мы производим каждое утро». Дейв Киндред, написавший прекрасную книгу о газете — «Morning Miracle. Inside The Washington Post. A Great Newspaper Fights for It’s Life», спросил у тогда 88-летнего бывшего главного редактора: «Post в беде?» «Не знаю, — прорычал старый лев. — Знаю только — что бы ни случилось, всегда найдется несколько человек, банда братьев, сестер, людей, черт возьми, которые называют себя журналистами и которые будут писать правду».
Бен Брэдли умер. Ему было 93.