Национальная валюта стремительно дешевеет, и, вероятно, дело теперь не в одном лишь сравнительном дефиците долларов, ставшем результатом падения цен на нефть и уменьшения сырьевой выручки. Возможно, все большую роль в обесценении рубля играют новые механизмы. Население, опасаясь сокращения реальной стоимости своего капитала и пытаясь избежать потерь, начало перераспределять сбережения в пользу устойчивой валюты, в том числе закрывая рублевые счета в банках и конвертируя их в доллары и евро.
Хотя такое перераспределение — не банковская, а валютная паника, его следствием может стать именно массовое закрытие банковских счетов.
Последнее может привести к тому, что у банков начнутся проблемы с ликвидностью для возврата денег вкладчикам. Известия о росте отказов в выдаче вкладов достигнут и тех клиентов банков, кто только размышлял о том, стоит ли закрывать счета или пока оставить все как есть, и тех, кто не планировал забирать свои деньги из банков, например владельцев валютных счетов. После распространения этого известия решение этих вкладчиков, вероятно, будет в пользу закрытия депозита, и уже не только и не столько потому, что главным риском сокращения капитала они будут считать обесценение рубля, а потому, что станут бояться утратить часть своего капитала в результате банковской паники. Стоит подчеркнуть еще раз: в этой ситуации будет не важно, в какой валюте — национальной или иностранной — клиент держит свой счет в банке: пограничная линия, успокаивающая человека, будет проходить уже не только у окошка обменника, но в банке при закрытии депозитов. Частичный коллапс банковской системы приведет к заметному сокращению уровня занятости и выпуска.
Похожие ситуации возникали и в прошлом. Например, в 1994 году в Мексике, вместо запланированной и контролируемой девальвации песо, из-за ошибок финансовых властей произошла неконтролируемая девальвация национальной валюты. Пол Кругман в «Возвращении великой депрессии» описывает этот эпизод следующим образом: вместо того, чтобы девальвировать песо достаточно сильно, а затем дать понять спекулянтам, что дальнейшей девальвации не будет и ситуация находится под полным контролем, власти не сделали ни первого, ни второго. В результате, ожидания дальнейшей девальвации привели к оттоку капитала, и курс песо пришлось отпустить, валюта обесценилась значительно сильнее, чем планировалось изначально.
Случившееся послужило отрицательным внешним эффектом и для экономики Аргентины. Мексиканский кризис распространился на Аргентину из-за не слишком хороших макроэкономических показателей этой южноамериканской страны. Перед кризисом экономика Аргентины страдала от ряда серьезных дисбалансов: счет текущих операций был устойчиво дефицитным, уровень сбережений — низким, государственный бюджет также был несбалансированным. Макроэкономические проблемы делали реакцию внешних инвесторов довольно сенситивной: дополнительные трудности могли легко привести к оттоку капитала. Кризис в Мексике, стране, казалось бы, не имевшей слишком масштабных торговых и финансовых связей с Аргентиной, оказался фактором, подтолкнувшим отток капитала, к которому многие аргентинские банки оказались не готовы.
Как результат изменившегося отношения внешних инвесторов, ограничения на внешнее финансирование для Аргентины ужесточились. Каждый доллар, покидавший аргентинскую экономику, приводил к изъятию нескольких песо с депозитов в аргентинских банках: песо обменивались на доллары и возвращались кредиторам за рубеж. Из-за снятия денег с депозитов банкам, в свою очередь, приходилось продавать какие-то активы, или требовать от своих клиентов погашения долгов. Тем же, чтобы расплатиться по своим обязательствам перед банками, также приходилось снимать средства со своих депозитов. В результате вкладчики начали подозревать, что их банки вскоре окажутся не в состоянии расплачиваться по своим депозитам. Частично они отреагировали на происходящее конвертацией депозитов в национальной валюте, песо, в долларовые депозиты. Так как ограничений на такую конвертацию не было, депозитную базу удалось частично сохранить.
Системы страхования вкладов в Аргентине тогда не существовало, кроме того, Центральный банк, из-за привязки песо к доллару, был ограничен в возможностях выполнения функции кредитора последней инстанции. Эту роль во многом пришлось выполнять коммерческим банкам, объединив финансовые ресурсы и гарантировав друг другу поддержку на случай возникновения проблем с ликвидностью.
Однако страх перед девальвацией, возникший на фоне макроэкономической нестабильности, оказался сильнее эффекта от гарантий коммерческих банков и финансовых властей, и, как результат, граждане продолжили изъятие депозитов со счетов как в национальной валюте, так и в долларах. Более того, этот процесс даже усилился. В итоге, некоторые банки начали отказывать клиентам в возврате депозитов, а позже финансовые власти наложили ограничения на выдачу средств с депозитов до востребования и срочных счетов для нескольких банков.
В результате банковского кризиса, властям Аргентины пришлось потратить многие миллиарды долларов, в том числе полученных от международного сообщества, на восстановление и реформирование банковской системы. 45 из 205 финансовых институтов не смогли пережить кризис. Другим результатом случившегося стал экономический спад: в 1995 году безработица выросла с 12,5 до 18,6 %, реальный ВВП сократился на 4,5%.
Сегодня в России не нужно опасаться девальвации — она уже в самом разгаре.
Как и в Аргентине 20 лет назад, российские вкладчики сегодня боятся именно реального обесценения своего капитала и именно это может спровоцировать банковскую панику, главными жертвами которой, скорее всего, станут небольшие и средние банки. За паникой последует сокращение экономики, падение выпуска и рост безработицы. Предотвратить банковскую панику легче, чем в Аргентине в 1995 году: в отличие от Аргентины в России сегодня есть система страхования вкладов, а финансовые власти не ограничены в своих действиях привязкой рубля к доллару или евро. Но для этого нужны решительные заявления и действия Центрального банка.
Как же реагируют на происходящее банковское сообщество и российские финансовые власти?
Поведение первых выглядит немного странным: недавно, например, Ассоциация российских банков обратилась к ЦБ с просьбой о проведении политики количественного смягчения. Среди мотивов своего предложения банкиры упомянули использование этой политики финансовыми властями США для стимулирования краткосрочного роста экономики.
Однако центральной проблемой сейчас выглядит устойчивость российской банковской системы, а не проблемы с безработицей и разницей между реальным и потенциальным уровнями выпуска.
В количественном смягчении сейчас, кажется, нет никакой необходимости: уровень занятости в экономике высок, добиться роста выпуска за счет стимулирования спроса в такой ситуации крайне сложно. Банкирам сейчас в первую очередь стоило бы обращаться к ЦБ насчет действий по предотвращению банковского кризиса, требовать от финансовых властей убедительных заявлений о выполнении функции кредитора последней инстанции, а также шагов по смягчению валютного кризиса, который может перерасти в банковский.
В частности, решительные заявления Центрального банка о гарантиях поддержки банковской системы успокоили бы тех, кто застраховал себя от валютного риска, но опасается проблем с банками из-за наплыва вкладчиков, вызванного валютным кризисом. Вероятно, от финансовых властей также нужны действия и по смягчению валютного кризиса.
ЦБ, похоже, начинает реагировать на происходящее, но, в целом, его действия кажутся немного запоздалыми и не слишком решительными.
Сложно поспорить с тем, что финансовым властям надо постепенно переходить к выполнению функций, привычных для современного центрального банка. Это же подтвердила и миссия МВФ, посетившая Россию в сентябре, указав Центральному банку в качестве основных рекомендаций на необходимость продолжения перехода к политике таргетирования инфляции и постепенной передачи полномочий по определению равновесного обменного курса рынку. Однако МВФ также упомянул и о необходимости валютных интервенций в случае значительного давления на национальную валюту.
Оставлять девальвацию без контроля можно было бы в случае уверенности в том, что резко упав и стабилизировавшись, рубль не вызовет панических настроений. Судя по событиям последних дней, нет полной уверенности в том, что дело обстоит именно так.