Проект основных направлений единой государственной кредитно-денежной политики на 2014-2016 годы, внесенный в Государственную думу в стандартном комплекте бюджетной документации, вызвал особый интерес. Во-первых, это первый подобного рода документ, подготовленный под руководством нового председателя ЦБ Эльвиры Набиуллиной. Во-вторых, представляется важным, как главный банк страны оценивает нынешнее состояние российской экономики и какие меры собирается предложить в момент затухания роста. В-третьих, только что возложенные на центробанк полномочия мегарегулятора заметно повысили его статус на национальном финансовом рынке в целом, что не могло не отразиться и на подходах к политике в области кредитно-денежного регулирования.
Прежде всего, в полной мере оправдались ожидания тех, кто жаждал новизны.
По сравнению с прежними образцами, «Основные направления» от команды Набиуллиной и по стилю, и по содержанию стали совсем другим документом. Если раньше в нем находилось место и мерам по развитию платежной системы, и действиям Банка России, как надзорного и регулирующего органа, то теперь восторжествовала чистота жанра: текст сконцентрирован исключительно на макроэкономической и собственно кредитно-денежной тематике. Кроме того, ЦБ отказался от оценки множества количественных показателей монетарной сферы, предпочтя сосредоточиться на инфляционных ориентирах и техническом инструментарии реализации своей политики. В качестве несомненной стилистической новинки в конце документа, видимо, во избежание неоднозначности трактовок даже приведен глоссарий основных терминов.
Стремление к чистоте жанра можно понять. По всей видимости, в ЦБ осознают степень и остроту конфликтов интересов, неизбежно возникающих внутри его структуры при обретении полномочий мегарегулятора, и стремятся по возможности исключить взаимное наложение линий ответственности хотя бы в публичном документе. В целом это, пожалуй, разумный подход. Тем не менее, есть и микроаспекты, заметно влияющие на изменения макроситуации: например, последствия бурного роста кредитования физических лиц (не случайно это едва ли не единственное место в тексте, где как-то упоминаются надзорно-регулирующие полномочия ЦБ) или непременное доминирование во многих сферах деятельности междусобойчика государственных банков. Кроме того, охватываемый проектом «Основных направлений» плановый период ознаменован переходом банковской системы на новые международные стандарты регулирования (Базель-III), что, несомненно, окажет серьезное воздействие и на состояние денежно-кредитной сферы – однако Центробанк предпочел это никак не комментировать.
Нельзя не приветствовать перезревшее уже, пожалуй, решение нового состава Совета директоров ЦБ назвать вещи своими именами и полностью перестроить архаичную систему инструментов кредитно-денежного регулирования. Прежде всего это устранение с авансцены ставки рефинансирования, давно ставшей фикцией, и замена ее в качестве ключевой на гораздо более адекватную и операционную недельную ставку по активно-пассивным операциям Центрального банка. Стоит отметить и упрощение чрезвычайно громоздкой временной структуры инструментальных процентных ставок (которой Центробанк до сих пор все равно никак не пользовался, изменяя все эти ставки строго параллельно). Конечно, для адаптации банковской системы к новой для себя среде потребуется время и, скорее всего, — дополнительные инструменты краткосрочного рефинансирования, но в целом направление перемен выбрано правильно. Позитивно в банковском сообществе будет воспринят также ряд технических мер по унификации и совершенствованию залоговой практики, что, безусловно, облегчит доступ банков к централизованным кредитным ресурсам. Важно и то, что, развивая кредитование под нерыночные активы и расширяя ломбардный список, ЦБ заявляет, что не допустит смягчения качества принимаемых в залог инструментов.
В отличие от правительства, ЦБ никто не принуждает к натужному оптимизму. Поэтому за базовый принят консервативный сценарий экономической динамики, который «исходит из предпосылки об отложенном влиянии структурных изменений на экономику, постепенности улучшения инвестиционного климата, сохранения повышенной экономической неопределенности и низкой прибыльности российских компаний…» Оценивая «разрыв выпуска» (отклонение ВВП от потенциально достижимого уровня) как слабо отрицательный, в этих условиях Банк России не видит особых возможностей стимулирования экономического роста со своей стороны.
Но, несмотря на всю логичность такой позиции и независимость ЦБ, в нынешнем экономическом тупике ему вряд ли так просто дадут «умыть руки».
То же самое можно сказать и о других позициях документа, прежде всего, касающихся формирования принципов денежно-кредитной политики. Теоретически твердая их фиксация повышает доверие к политике Центрального банка и приводит к большей предсказуемости основных рыночных параметров, таких как, скажем, долгосрочные темпы инфляции. Банк России намерен в ближайшие годы твердо придерживаться намеченной ранее линии по переходу к свободному плаванию курса рубля и таргетированию инфляции.
Эти благородные цели сложно подвергнуть сомнению. Наверное, в других условиях подобную приверженность принципам стоило бы поддержать. Однако представим себе на минуту, что бы стало с финансовой системой США и мира, если бы Бен Бернанке в 2008 году тоже решил придерживаться принципов, заложенных его предшественниками. Столкнувшись с нестандартной ситуацией, он выбрал совершенно другой подход и, судя по всему, оказался прав. Представляется, что сегодняшнее положение мировой и российской экономики вовсе не таково, чтобы можно было гарантировать реализацию ранее определенной политики на годы вперед. Непредсказуемые последствия предстоящего отказа ведущих центральных банков от политики стимулирования вызывают беспокойство. В России мы видим неожиданное обнуление сальдо счета текущих операций в III квартале, несмотря на высокие цены на нефть. Отдельно взятого и еще до конца не отработанного инструментария процентных ставок вряд ли будет достаточно, чтобы адекватно отреагировать на эти вызовы. С высокой вероятностью от Банка России могут потребоваться гибкие меры, далеко выходящие за рамки привычного в последнее время стандарта – в частности, в сфере формирования курсовой политики.
Правда, такие меры, не исключено, потребуется принимать во всех звеньях системы управления экономикой.
Между тем, в последнее время координация действий между правительством и Банком России явно стала хуже.
Министерство финансов за счет бюджетных излишков занималось самостоятельным рефинансированием банковской системы, а также зачем-то неожиданно решило стать активным игроком на валютном рынке. Все это, а также выдвижение в «Основных направлениях» странной инициативы по таргетированию остатков средств на казначейском счете в Банке России, свидетельствует о том, что сегодня, как воздух, необходимо более четкое разделение функций и налаживание полного взаимопонимания между органами, отвечающими за экономическую политику государства. Отсутствие у них должного единства может, как и в 1998 году, оказаться слишком большой роскошью.