Лекарства для миллионов: почему новые препараты в Египте доступнее, чем в России

На последнем Гайдаровском форуме одну из пленарных сессий посвятили здравоохранению. Докладчики — топ-менеджеры ведущих фармацевтических компаний — один за другим говорили об инновациях в лечении гепатита С как о прорыве в мировой медицине.

Гепатит С — вирусное заболевание, которое стало известно науке сравнительно недавно — в 1988 году. По разным оценкам, в России им болеет от 3% до 7% населения, то есть от 4 млн до 10 млн человек. Первая опасность заболевания заключается в том, что оно практически не имеет симптомов: человек зачастую ни о чем не подозревает, пока не обнаруживает у себя цирроз печени, который неминуемо ведет к смерти. Вторая опасность — это то, что существовавшие до 2013 года методы лечения были малоэффективными: выздоравливало не более половины пациентов, кроме того, вирус часто возвращался после окончания лечения, да и лечение само по себе имело множество тяжелых побочных эффектов.

Последние несколько лет ознаменовались прорывом: был изобретен ряд препаратов с очень низкой себестоимостью и малым числом побочных эффектов, вылечивающих при этом практически со 100%-ной вероятностью. Казалось бы, счастливый конец.

Однако оказалось, что мы только в середине пути.

В розничной продаже, как у нас, так и на Западе, эти препараты баснословно дороги. В США курс лечения стоит более $80 000, у нас существенно меньше, но все же порядка 1 млн рублей. В силу такой дороговизны и у нас, и в США лечение недоступно для подавляющего большинства населения. Кроме того, до сих пор выгоднее использовать старые схемы лечения. Скажем, пациенты не смогут получить новый препарат по обычной медицинской страховке. Поэтому недоумение экспертов — «Удивительно, что больницы до сих пор инвестируют в старые неэффективные методы лечения гепатита С» — имеют под собой простое экономическое объяснение.

Почему же так дорого? При себестоимости производства около $100 за курс лечения препарат стоит в сотни или в тысячу раз дороже.

Как бы цинично это ни прозвучало, но такая стоимость может быть экономически обоснована. Да, когда препарат уже изобретен, себестоимость его производства маленькая. Однако компания-производитель потратила сотни миллионов долларов на его разработку, и эти расходы надо окупить. Система патентов, гарантирующая, что конкуренты не будут производить новоизобретенное лекарство, обеспечивает компании уверенность, что ее затраты на R&D окупятся. Тем самым производители лекарств получают стимул инвестировать в исследования и изобретать новые препараты.

В то же время необходимо заметить, что, к примеру, в Индии или Египте стоимость новых лекарств от гепатита С в 10 раз меньше, чем в России. И причин тут несколько.

Первая — это особенности ценообразования.

Как известно, компания максимизирует прибыль, которая является произведением цены продаваемого товара на объем его продаж (минус издержки). Изначально, когда лекарство только появилось, цены зависели от уровня дохода в стране. Несколько лет назад мы в России имели высокий доход и получили высокую цену на лекарство. Сейчас доходы существенно снизились (в долларовом эквиваленте почти в два раза), однако цена осталась высокой. А это значит, что желающих купить лекарство будет мало: многие станут откладывать лечение «на потом». Ведь гепатит С, хоть и разрушает печень, практически не имеет симптомов и до поры до времени не мешает жить. Решившиеся же на лечение, будут использовать либо какие-то заменители, либо старые (менее эффективные и более вредные, зато сравнительно недорогие) препараты, либо — незарегистрированные (и не проверенные на качество) в России дженерики новых препаратов из Азии и Африки.

То есть в данном случае завышенная цена может оказаться не оптимальной для производителя и снижение цены значительно увеличит продажи, а тем самым и прибыль компании.

Еще одна причина высокой стоимости — отсутствие у нас в стране эффективного лобби, добивающегося снижения цены. В Индии и Египте — странах с очень высоким уровнем заболеваемости гепатитом — местные правительства и компании потратили немало усилий на лоббирование низкой цены и в итоге добились существенного уменьшения ее для своих стран.

Египет, страна с наибольшим процентом зараженных гепатитом (более 15% населения), отказал компании Gilead, производителю первых инновационных препаратов Совалди и Харвони, в выдаче патента на единоличные продажи этих лекарств.

Этому же примеру последовала Индия — мировой лидер в производстве дженериков и к тому же страна, где гепатитом С болеет 12 млн человек. Мотивацией для отказа в патенте послужило то, что препарат недостаточно инновационный. В результате Gilead пошла на уступки. Она заключила лицензионное соглашение с индийскими фармацевтическими компаниями на производство и продажу препаратов как в Индии, так и еще в 90 странах с низкими доходами.

В список этих стран, к сожалению, не попали ни Россия, ни Украина, ни Казахстан.

Не попали туда и Китай с Бразилией. Поэтому Китай сейчас ведет активную политику по снижению цены на эти лекарства. Так, в июле 2015 года правительство КНР в попытке договориться о более низкой стоимости лекарства также отказало Gilead в выдаче патента. Не прекращается борьба и на родине компании — в США. Американский Сенат, например, недавно анонсировал расследование по ценообразованию Совалди.

С учетом большой социальной значимости лекарства и для России, хотелось бы видеть похожие усилия и в нашей стране. Чтобы о прорыве в лечении гепатита С можно было говорить с чистой совестью.