За последний месяц я много путешествовал, довелось выступать в Государственном департаменте США, Гарварде, немецком Бундестаге, встречаться с чиновниками, менеджерами, учеными и журналистами. Все, кого я встречал, пытаются понять, как им относиться к России, которая, при всем огромном потенциале рынка, из-за политической непредсказуемости превратилась в минное поле для инвестора.
При этом можно услышать оптимистические заявления. «Мы запустили сельскохозяйственный бизнес на Дальнем Востоке», «Мы ищем новые добычные проекты в Западной Сибири», «Мы хотим ворваться в нефтехимическую отрасль России» — лишь некоторые из них. Проблемы с коррупцией и откатами? «Мы научились жить в таких условиях, взгляните на африканские страны, где мы продолжаем работать». Господство неэффективных госкорпораций? «Это ничего по сравнению с Саудовской Аравией или Катаром». «Да, низкий уровень защиты инвестиций остается большой проблемой, но правильные связи могут серьезно помочь». Санкции? «Они затрудняют долгосрочное финансирование, но и с этим можно жить».
Итак, business as usual?
И да и нет. Любой бизнесмен с российским опытом признает, что политические события в самой России и за ее пределами создают реальные проблемы. Нынешняя система власти не стимулирует развитие открытой рыночной экономики, которой нужна демократия. Возвращение к риторике холодной войны и военные операции за границей не упрощают ситуации. Бывшие союзники становятся врагами буквально за ночь, политические конфликты накладываются друг на друга. «Когда ваше правительство отказывается говорить с моим правительством, какой прок в бизнес-конференциях?» — говорили мне.
Некоторые европейские страны, зависимые от российских поставок энергоресурсов, пытаются уберечь отношения с Москвой от политических проблем. До поры до времени помогала политика «шредеризации» — культивирования и поддержки друзей на Западе. Но теперь, в ситуации избытка углеводородов на мировом рынке, легкого доступа к дешевой нефти и сжиженному газу, зависимость Европы от России быстро слабеет.
Нефть в России становится все труднее добывать. В случае с трудноизвлекаемыми запасами нужно инвестировать около $80 в производство одного барреля нефти на суше или почти $150, чтобы извлечь его из арктического шельфа. Низкие цены лишают подобные планы перспектив, компании теперь не хотят начинать проекты со сроком окупаемости три года или более. «Газпром» пробурил так много скважин, что может добавить еще одну Европу в число своих клиентов — вот только где взять такую вторую Европу, способную купить и потребить все эти излишки газа? Забудьте оптимистические ожидания по поводу Китая, который не нуждается в большом объеме российского газа, забудьте российские проекты в сфере СПГ, которые не могут конкурировать с поставками сжиженного газа из Катара, Австралии, Африки и Северной Америки.
Сокращение нефтегазовых рынков подрывает основу российской экономики и сокращает приток средств в федеральный бюджет. Казалось бы, самое время искать другую парадигму экономического развития, не основанную на экспорте природных ресурсов.
Именно в этом повороте могли бы помочь промышленно развитые и постиндустриальные страны с их огромными финансовыми ресурсами, передовыми технологиями и эффективными методами управления. Российский рынок все еще является огромным соблазном для западного бизнеса, но могут ли инвесторы игнорировать политические риски и все более решительный курс Москвы на самоизоляцию? Получит ли Россия западную помощь в строительстве новой экономической модели?
Проект «Северный поток-2» — хороший пример этой дилеммы.
Солидные западные компании ищут в проекте газопровода через Балтийское море возможность для крупных инвестиций. Укрепление энергетической инфраструктуры выгодно Европе, тем более что «Газпром» обещает новые привлекательные условия. Существует, однако, загвоздка: перенаправление российского экспорта газа со старых маршрутов в сторону Балтийского моря будет иметь драматические последствия для «больной страны» Европы — Украины. Европейская комиссия сейчас спорит об этом с некоторыми восточными членами ЕС. Это открытая конфронтация между коммерческими интересами и политикой, и исход далеко не ясен. Европейская комиссия, очевидно, постарается разрешить конфликт, и в долгосрочной перспективе бизнес может стать победителем.
Вряд ли стоит рассматривать каждый крупный западный проект в России или с российским участием как поле боя политических и коммерческих мотивов. Американские и европейские компании по-прежнему считают Россию золотым дном. Их боссы готовы бросить вызов политикам и развивать отношения с российскими коллегами, игнорируя сомнительную репутацию Кремля. Это упрощает задачу нового сближения России и Запада, но важно, чтобы Кремль отказался от строительства отношений с западными странами в духе холодной войны.