На фоне политики фискальной экономии, есть, по меньшей мере, одна бюджетная статья, по которой расходы даже сейчас, в период затягивания поясов, продолжают расти приятными для бюджетополучателей темпами. Это рублевые гарантии федерального бюджета, ожидаемые выплаты по которым к 2015 году должны практически утроиться. И хотя предельный и фактический уровни предоставляемых от имени федерального бюджета гарантий прирастают не столь быстрыми темпами, есть все основания считать, что эти показатели сильно недооценены.
Действительно, помимо явных, предусмотренным законом бюджетных гарантий (например, по заимствованиям Агентства по ипотечному жилищному кредитованию и госкорпорации «Роснано»), есть еще и неявные, но от того не становящиеся менее материальными обязательства. Они делятся на несколько категорий.
Во-первых, это переложенные на региональные бюджеты социальные обещания, которые, хочешь не хочешь, федерации рано или поздно придется брать на себя.
Стоимость выполнения предвыборных посулов президента (повышение стипендий, зарплат учителям и врачам, пособий на детей, обеспечение ветеранов квартирами и пр.) на ближайшие пять-шесть лет оценивается примерно в 5 трлн рублей. Таких денег в регионах не было даже в более благоприятные времена, тем более их нет сейчас. Напомним, что треть доходной базы регионов формируется за счет налога на прибыль. Экономическая стагнация вылилась в падение финансового результата предприятий: в первом квартале 2013 года прибыль снизилась на 16,6%. В результате сборы налога на прибыль в январе-июне сократились сразу на 23%. Продолжающийся рост поступлений НДФЛ и имущественных налогов компенсировал это падение для региональных бюджетов менее чем наполовину.
Конечно, существуют аналогичные нынешней политике центра возможности для регионального «бюджетного маневра» — например, можно пустить под нож инвестиции и другие виды расходов, а также наращивать долг — но по большей части эти меры в среднесрочной перспективе экономически контрпродуктивны. Ножницы между выросшими обязательствами и сокращающимися на глазах ресурсами нижних этажей бюджетной системы — одна из наиболее очевидных ее проблем на предстоящие годы. Закрывать эту проблему в конечном счете неизбежно придется за счет дополнительных федеральных трансфертов.
Во-вторых, это всевозможные расходные обязательства по мегапроектам государственной важности, которые формально числятся за другими экономическими субъектами (регионы, банки, госкорпорации), но по умолчанию «кошельком последней инстанции» является федеральный бюджет.
Например, аналитики Standard & Poor's обратили внимание на полную бесперспективность попытки Минфина ограничиться финансированием строительства одних лишь спортивных объектов к Чемпионату мира по футболу 2018 года, переложив заметную часть инфраструктурных расходов на те же регионы. Формально из 664,1 млрд рублей затрат на чемпионат федеральный бюджет отвечает немногим более чем за половину. Однако состояние коммунальной инфраструктуры в большинстве городов, где будут проходить игры, не соответствует элементарным современным требованиям, и во избежание излишних репутационных потерь центру почти в полном объеме придется взять на себя дополнительные расходы.
Вообще спортивные суперсобытия чреваты серьезными финансовыми угрозами.
Не так давно Внешэкономбанк признал, что значительная часть олимпийских объектов в принципе неокупаема и из выданных им на сочинскую Олимпиаду 220 млрд рублей кредитов вернуть в конечном счете удастся меньше четверти. Нет никаких сомнений, что, несмотря на отсутствие формальной гарантии от бюджета, за счет каких-то иных источников закрыть эту финансовую прореху не удастся.
В том же ряду находятся вновь принимаемые государством на себя обязательства по масштабным инфраструктурным проектам – реконструкции БАМа и Транссиба, строительству Центральной кольцевой автодороги и высокоскоростной железнодорожной магистрали то ли до Казани, то ли аж до Красноярска. Сложная модель финансирования этих строек, в которой частных инвестиций почти нет, зато безраздельно преобладают всевозможные разновидности казенных ресурсов, а также сомнительные перспективы окупаемости создаваемых инфраструктурных объектов (вплоть до планируемых субсидий по их эксплуатации на неограниченном временном горизонте) по сути формируют новую линейку долгосрочных бюджетных обязательств. В свою очередь, включение в эти схемы финансирования средств будущих пенсионеров (Фонд национального благосостояния и пенсионные деньги в управлении ВЭБа) неявно, но совершенно определенно подразумевает предоставление государственной гарантии не только в отношении их номинальной суммы, но и соответствующих норм доходности. Кроме того, как показывает практика, сметы подобных проектов имеют неумолимую тенденцию к росту, а единственно возможным источником покрытия непредвиденных расходов (не бросать же начатое на полдороге!) вновь с неизбежностью будет выступать федеральный бюджет.
Наконец, есть еще все прочие неявные обязательства государства, которые придется погашать в случае наступления кризисной ситуации — на социальные нужды, критическую помощь регионам и предприятиям, стабилизацию финансового сектора. Некоторое представление об их потенциальных объемах дают расходы, осуществленные в 2008-2010 годах в рамках реализации программы антикризисной политики (по разным оценкам, от 8% до 25% ВВП).
Предоставление государственных гарантий – это эффективный инструмент экономической политики, и отказываться от его использования ни в коем случае нельзя. Тем не менее самые грубые прикидки показывают, что сегодня массив действующих гарантий представляет собой гигантский айсберг, большая часть которого невооруженному взгляду недоступна.
Объемы скрытого гарантирования как минимум в разы превышают зафиксированные в бюджете показатели.
Кстати, Россия в этом далеко не одинока – в частности, в США заявленные обязательства государства по утвержденным социальным и медицинским программам многократно превосходят объемы задолженности, оформленной в виде ценных бумаг. Такого рода расхождения реальности с ее отражением в учете не могут существовать сколь угодно долго и рано или поздно должны быть урегулированы: либо путем наращивания расходов, либо за счет отказа от обязательств (а чаще всего и того и другого одновременно).
Очевидно, что финансовым властям выгодно удерживать ситуацию в зоне неопределенности не только ради приукрашивания действительности, но и в надежде (часто тщетной) уклониться в крайнем случае от исполнения обязательств по неоформленным гарантиям. Однако во избежание неприятных неожиданностей при составлении бюджетов будущих периодов сейчас все же стоило бы назвать если не все, то хотя бы некоторые вещи своими именами и в соответствии с рекомендациями международных финансовых организаций перевести неявные гарантии в явную форму. Прививка финансового реализма помогла бы и по-иному взглянуть на распределение издержек мегапроектов, часть из которых еще не поздно остановить.