В стиле Гордона Гекко: как Карл Айкан поставил на колени корпоративную Америку
Офис Карла Айкана чем-то похож на музей. Вереница трофеев, полученных в ходе десятилетий недружественных поглощений и борьбы за контроль над компаниями, покрывает каждый метр его коридоров, отделанных деревом. Присутствуют модели самолетов компании TWA — поглощения, вписавшего его имя в высшую лигу, игрушечные поезда ACF Industries, которая служила ему «кэш-машиной» на протяжении десятилетий, а также символы, связанные с Motorola, MGM, Texaco и другими корпорациями. За последний год из своего архаичного офиса, находящегося почти на вершине «олдскульного» здания GM Building на Манхэттене, 77-летний Айкан развернул корпоративную войну против 14 компаний — такой натиск сделал этого старика, которому давно прочили уход на пенсию, самым разрушительным персонажем американского бизнеса. По сути, его рука лежит на горле почти каждой крупной корпорации США.
Все это позволяет Айкану решительно… расслабиться. Сегодня он щеголяет белой профессорской бородкой, что осталась после недавнего отпуска в Майами. В то же время бизнесмен продал свою 177-футовую яхту, потому что ему надоело тратить на нее свое время. Айкан понял, что счастье для него — это его активность в бизнесе.
«Что еще мне делать? — спрашивает Айкан иронически. — Ходить на скучные званые вечера?». Он отмахивается от этой идеи и откидывается в кресле. Облаченный в блейзер с золотыми пуговицами, Айкан спокойно тянет через соломинку Coca-Cola. «Мы на вершине нашей игры, — говорит он. — Никогда не было лучшего времени, чтобы делать то, чем мы занимаемся». Сейчас Forbes оценивает его капитал в $20 млрд, теперь он, а не Джордж Сорос, самый богатый делец с Уолл-стрит. Айкану больше не нужна ничья помощь или одобрение, и это делает его очень и очень опасным.
«Он любит побеждать, и он любит деньги, но деньги для него всего лишь показатель того, кто победил и кто проиграл», — говорит его приятель и миллиардер Леон Блэк, который работал у Айкана инвестиционным банкиром в Drexel Burnham Lambert в 1980-х годах. — Он умный и безжалостный, его не волнует, что думают другие, и, хотя он не всегда прав, я бы никогда не играл против Карла».
За последние четыре года инвестиционные фонды Айкана превзошли индекс S&P 500, получив среднегодовую доходность более 25%. В этом году у него опять удачный старт — активы фондов увеличились на 12% к 13 марта 2013 года. В результате Айкан, капитал которого еще недавно составлял около $9 млрд, быстро удвоил эту сумму.
Что дальше? У Айкана никогда не было такого количества денежных средств. У корпоративной Америки — тоже. И Айкан сейчас очень похож на лису в курятнике, находясь в идеальном положении: он может использовать свой имидж корпоративного рейдера, чтобы покупать акции компаний, захватывать места в советах директоров и требовать распределения кэша, например, на дивиденды. «Прямо сейчас, — говорит Айкан, размахивая алюминиевой линейкой, как кавалерийской саблей, — ничего не продавая, мы можем выписать чек примерно на $10 млрд». Такие возможности позволяют ему давить на менеджмент компаний с капитализацией до $50 млрд.
Поэтому Dell, третий по величине производитель персональных компьютеров в мире, стал лакомым кусочком для Айкана.
В феврале Майкл Делл, который основал компанию будучи студентом, нашел возможность восстановить контроль над Dell и сделать ее частной. Делл вместе с партнером — инвестиционной фирмой Silver Lake — предложил акционерам компании выкупить их акции по цене $13,65 (+25% к рыночной стоимости). Айкан прочитал об этой сделке в газете и быстро скупил акции Dell на $1 млрд, решив, что раз Делл вкладывает такие деньги, значит компания может стоить дороже. В начале марта Айкан предложил акционерам отказаться от сделки по схеме Делла и вместо этого выплатить дивиденды в размере $9 на акцию, используя деньги и новый заем.
В конце марта Айкан, весь месяц обдумывавший более решительную тактику, уведомил специальный комитет совета директоров Dell, что заинтересован в приобретении контрольного пакета акций компании по цене $15. Окончание войны между ним, Майклом Деллом и еще одним претендентом Blackstone Group ожидается в ближайшие недели. Учитывая ставку Айкана, он почти наверняка выиграет в деньгах, даже если потерпит поражение (после публикации статьи в американском Forbes Blackstone Group отказалась от борьбы за Dell, а Айкан согласился не увеличивать своей пакет выше 10%).
Хотя кажется, что он везде, Айкан в действительности редко покидает свой бункер в GM Building. Он нечасто летает, обычно только на собрания акционеров и иногда в офис к юристам. Айкан может делать большие изменения в компаниях прямо с Манхэттена и настаивает на том, что не нуждается в микроменеджменте на местах. Его идеи, как в случае с Dell, часто приходят во время наблюдения за миром с высоты, и если ему что-то интересно, то мир приходит к нему или он просто поднимает телефонную трубку.
Даже когда он появляется на телевидении, например как в словесной битве с инвестором Биллом Акманом, Айкан делает это посредством телефона, а телекомпания показывает на экране его давнее фото (снимок для обложки Forbes — первый выход на публику за шесть лет и впервые в новом образе — с бородой).
На заре своей карьеры Айкан сам бегал на встречи. Единственный ребенок кантора синагоги и школьной учительницы, он пробивал себе дорогу из нью-йоркского района Квинс в Принстон. После вылета из медицинского колледжа и службы в армии Айкан случайно попал на Уолл-стрит, благодаря дяде, который в начале 1960-х помог ему устроиться брокером. Айкан занимался арбитражными сделками и небольшими поглощениями. В 1980-х он был прекрасно подготовлен к тому, чтобы начать зарабатывать серьезные деньги, проходя в газетных заголовках как «мастер враждебных поглощений, вооруженный мусорными облигациями».
Сегодня грубая реакция Айкана на клеймо «корпоративный рейдер» почти комична. В марте легендарный юрист Марти Липтон, изобретатель тактики защиты от недружественных поглощений, опубликовал заметку об «инвесторах-активистах», таких как Айкан. Липтон задался вопросом, не они ли ответственны за значительную часть безработицы в Америке и скромный рост ВВП. «Их действия — лишь форма вымогательства, — пишет Липтон, — их хедж-фонды терзают американские корпорации». Айкан возражает: «Я уважаю Марти, но он страшно неправ».
Айкан теперь описывает свою бизнес-философию как инвестирование в стиле Грэма и склонен сравнивать себя с величайшим практиком этой философии — Уорреном Баффеттом. С 2000 года Icahn Enterprises имела суммарный доход — 840%, а Berkshire Hathaway — 250%. И все же рынки оценивают Баффетта с премией, в то время как компанию Айкана можно купить с дисконтом по отношению к стоимости ее чистых активов. Надо признать, что между двумя миллиардерами мало общего, кроме желания встряхнуть мир в том возрасте, когда большинство их коллег стараются не терять форму с помощью разгадывания кроссвордов. Баффетт ищет неэффективных игроков на рынке, в том числе крупные компании, которые он скупает на предполагаемый период владения ценными бумагами, то есть «навсегда». Идея сделок Айкана проходит через призму провокации и жажды убийства — это две черты, которые остаются неизменными, будь перед ним «рейдер» или «активист».
Например, ему даже не нужно напоминать о Билле Акмане. «Акман недолго бы продержался на улицах Квинса, — говорит Айкан. — Главное различие между мной и Акманом: я знаю, что истинный победитель побеждает изящно. Акман никогда не научится этому». В чем провинился Акман? Все дело в $9 млн, которые 46-летний управляющий хедж-фонда выиграл у Айкана в ходе семилетней судебной войны за небольшой актив под названием Hallwood Realty. «Я большой мальчик. Я боролся с лучшими из игроков, иногда они выигрывали и я поздравлял их, и мы до сих пор друзья, — говорит Айкан. — Но этот парень заказывает статьи о том, как он побил Карла Айкана, и это отвратительно».
Словесный поединок на CNBC, когда Айкан назвал Акмана «школьным плаксой» и «лицемерным» лжецом, был просто публичной поркой молодого соперника. Настоящая война развернулась в декабре, когда Акман объявил об открытии короткой позиции в $1 млрд на акции Herbalife, что резко снизило их стоимость. Айкан тут же купил подешевевшие акции на $600 млн. После этого курс акций вырос, доставляя неудобства Акману. И хотя Айкан утверждает, что покупает акции ради прибыли, он признается, что мучения Акмана делают эту игру более интересной (сам Акман отказался от комментариев для этой статьи). «Он застрял в шорте, 20 млн акций не так просто покрыть», — говорит Айкан.
Шум возле Айкана не помешал ему сохранить в тишине информацию, что он, по сути, стал крупнейшим бенефициаром американской сланцевой революции. Уже несколько десятилетий Айкан владеет крупным парком цистерн, из которых, по его утверждению, можно сделать непрерывную цепочку от Манхэттена до Огайо. Он также контролирует двух производителей цистерн ACF Industries и American Railcar Industries (ARI). Спрос и цены на аренду этих вагонов подскочили вслед за нефтяным и газовым бумом. Например, акции ARI выросли на 75% с марта прошлого года, когда нефтяники бросились скупать цистерны.
Еще одна инвестиция в нефть — CVR Energy, возможно, самая лучшая сделка Айкана. Он зашел в эту нефтеперерабатывающую компанию в январе 2012 году, а к лету владел 82% акций и полностью поменял совет директоров. Благодаря росту загрузки заводов стоимость акций CVR Energy удвоилась, а Айкан заработал $2 млрд.
Следующая энергетическая сделка — производитель природного газа Chesapeake Energy. Первая инвестиция Айкана состоялась в 2010 году. Он потребовал продать часть активов, чтобы снизить задолженность компании. Генеральный директор и основатель Chesapeake Обри МакКлендон согласился, продав пару месторождений за $6 млрд, после чего акции выросли в цене. Но когда Айкан посмотрел в глаза МакКлендону и попросил принять его представителя в совет директоров, тот отказался. «Мы поняли, что продажа месторождений окончена, он никогда больше не будет продавать, — рассказывает Айкан. — И мы избавились от всех акций и заработали $500 млн».
Спустя год миллиардер восстановил свои позиции в Chesapeake. Окруженный обвинениям в инсайдерских сделках и нуждающийся в поддержке, МакКлендон на этот раз впустил в совет директоров Chesapeake одного из главных помощников Айкана. Но уже в январе 2013 МакКлендон объявил о своем уходе, называя причиной «разницу в мировоззрении между советом директоров и мной». Кстати, цена акций с тех пор поднялась. МакКлендон отказался от комментариев, а Айкан добавил лишь: «Я с уважением отношусь к тому, что сделал Обри, но он не из тех, кто умеет снижать затраты». По расчетам Forbes, Айкан заработал еще четверть миллиарда на инвестициях в Chesapeake.
В команду миллиардера входят 20 профессиональных инвестиционных менеджеров и юристов — довольно небольшая группа, учитывая количество денег, которыми она управляет. Зато здесь нет скучных заседаний инвестиционного комитета. Вместо этого — встречи до поздней ночи, на которых Айкан разбирает два или три ключевых аспекта, а также делает множество телефонных звонков. «Необходимо быть понятным и доступным. Это два важных момента для Карла, — говорит Грег Браун, глава Motorola Solutions, которого Айкан будил своими звонками в командировках в Китае. — А еще результаты: если у тебя нет движения вперед, считай, что у тебя проблемы».
Рид Хастингс, генеральный директор Netflix, учится работать с Айканом с прошлой осени, когда тот купил 10% акций компании. После появления миллиардера менеджмент стал разрабатывать тактики защиты от недружественного поглощения. «Это как начало шахматной партии, — говорит Хастингс. — Я беспокоился на его счет, когда мы не были знакомы, но сейчас, должен признаться, наслаждаюсь его компанией». Айкан отвечает: «Нам нравится Рид Хастингс. Я говорил ему, что если парень заработает мне 800 миллионов баксов, то я не бью его в челюсть».
Тем не менее вся индустрия банкиров и юристов, «наемников наподобие Goldman Sachs», как говорит о них Айкан, бросилась на защиту генеральных директоров и советов директоров от жалящих уколов миллиардера. Учитывая обилие кэша на балансе многих корпораций, «наемники» будут очень заняты, а конфликты будут разгораться один за другим. Например, после того как Айкан установил контроль над CVR Energy, его сотрудники узнали, что Goldman Sachs пытается получить с компании $18,5 млн за проваленную защиту. CVR Energy платить отказалась. Таковы последствия противостояния с парнем, который достаточно безумен, чтобы драться из-за принципа, и достаточно богат, чтобы побеждать.
Полная версия на английском языке доступна по ссылке.