Кажется, это самое жаркое утро самого жаркого августа в истории человечества. Вивек Рамасвами расслабленно сидит на мягком кожаном диване в своем предвыборном автобусе, грызет яблоко и излучает уверенность. Менее двух суток назад 38-летний политик-новичок стал главной звездой первых в рамках президентской гонки — 2024 дебатов Республиканской партии. «Моя интуиция подсказывает, что я стану официальным кандидатом, что победу на всеобщих выборах с огромным перевесом одержу я», ― делится бизнесмен. А потом поясняет, с чего бы такому случиться: «Мне кажется, к Трампу образца 2015 года ближе я, чем сегодняшний Трамп. Аутсайдером можно стать только один раз».
Это похоже на правду. Восемь лет назад Дональд Трамп перевернул все представления об американской политике с ног на голову. Он баллотировался в президенты как предприниматель без какого бы то ни было политического опыта, внятной платформы и последствий из-за скандалов, которые похоронили бы карьеру почти любого политика.
Этим и показательна кампания Рамасвами: оказалось, что Трамп был не исключением из правил (как сейчас настаивают представители его многозначительно не проводящейся кампании), а, скорее всего, эталоном. Главным фаворитом Республиканской партии является отнюдь не губернатор Флориды, не сенатор от Южной Каролины и даже не бывший вице-президент. Это очередной магнат (в этом году Рамасвами вошел в клуб миллиардеров), не отказывающий себе в удовольствии мелькнуть в популярных телепередачах и часто дающий там ложные, порой возмутительные, но тщательно выверенные заявления, которые поднимают ему рейтинг.
Несмотря на то что политические эксперты пытаются осмыслить взлет Рамасвами с точки зрения Вашингтона, у тех, кто следит за его успехами в бизнесе, все ответы лежат на поверхности. «Это будет пример самой высокой окупаемости инвестиций в области фармацевтики», ― рассказывал предприниматель в интервью Forbes в 2015 году, вскоре после того как провел крупнейшее IPO в истории биотеха. За пару лет до этого он попал в список «30 до 30».
Ключевая фраза здесь — окупаемость инвестиций. В мире Рамасвами от этого показателя зависит чуть ли не все — от выбора образовательного учреждения до поиска друзей и подхода к ведению бизнеса. Кроме того, аббревиатура ROI (от англ. return on investment ― «окупаемость инвестиций») имеется даже в названии холдинга, принесшего миллиардеру бóльшую часть состояния, — Roivant Sciences. Этим же объясняется и то, почему он решил баллотироваться в президенты, как ведет свою кампанию и что намерен делать с новообретенными славой и влиянием.
Коэффициент окупаемости инвестиций нужен больше инвестору, нежели предпринимателю или управляющей организации: первому он указывает на степень потенциального удорожания бизнеса, и цель при этом оказывается побочным продуктом, а последним говорит о характере задач, которые можно решить, и побочным продуктом становится капитал. В политике это аналогично как можно большему накручиванию рейтинга как можно меньшими усилиями и противопоставляется кампаниям, строящимся на принципах эффективного управления. Как в свое время пробовал и Трамп, Рамасвами в совершенстве научился потакать аудитории, обещая упразднить ФБР и Министерство образования, сократить на 75% численность бюджетных работников и прекратить финансовую поддержку Украины. Сам Рамасвами отмечает, что стремится перетрампить Трампа, а его рейтинги растут вместе с пафосом его выступлений.
Но добиться окупаемости инвестиций можно и по-другому: карьера пойдет в гору, если баллотироваться в президенты. Это поняли самые разнообразные авантюристы, далекие от политики, нарциссы и спекулянты с обоих концов политического спектра, от Хермана Кейна и Марианны Уильямсон до Бена Карсона и Роберта Кеннеди-младшего. А теперь схему доработал и Рамасвами ― в виде инвестиционного фонда Strive, который полностью соответствует его консервативной политической повестке. Так у миллиардера появляется еще один способ одержать победу даже в случае поражения.
Этика магната по извлечению максимальной выгоды во что бы то ни стало коренится в его детстве. Несмотря на принадлежность к касте брахманов и безупречную репутацию, его родители покинули Индию в поисках лучшей жизни в США. Отец будущего миллиардера, по образованию инженер, устроился в General Electric, а мать, гериатрический психиатр, работала в Merck. Семья обосновалась в Огайо, и впоследствии старшего сына отправили в иезуитскую Школу святого Ксаверия на окраине Цинциннати, хотя сам Вивек был (и остается) соблюдающим обряды индуистом. Элитную частную школу выбрали потому, что она могла дать путевку в жизнь.
В Гарвардском университете юноша прослыл настоящей машиной: он был молод, хорош собой, импозантен и отличался безграничными амбициями и соответствующими привычками. В студенческие годы Рамасвами возглавлял политический союз, участвовал в соревнованиях в составе университетской сборной по теннису, давал выступления как рэпер-либертарианец под псевдонимом Да Век, работал под началом именитого ученого Дага Мелтона, специализирующегося на стволовых клетках, и стал соучредителем платформы по привлечению средств для студентов-предпринимателей. Границ не знал, кажется, даже его аппетит к еде. «Никогда не видел, чтобы кто-то ел больше, ― признается Энсон Фрерикс, друг Рамасвами по старшей школе, который потом помог ему основать Strive. ― Когда обедаешь вместе с ним, он заказывает по три–четыре блюда».
Летом Вивек иногда летал в Индию и бывал в деревне отца на юге страны. Там он видел, насколько ограничены возможности из-за кастовой системы, и укреплялся в своей вере в американскую экономическую систему. «Не стоит корить себя за капитализм, ― произносит он, обращаясь к посетителям набитой до отказа закусочной в Милфорде, что в штате Нью-Гэмпшир. ― Перестаньте за него извиняться».
Тем не менее после окончания Гарварда будущего кандидата в президенты привлекал не капитализм в исполнении акул бизнеса вроде Джеффа Безоса из Amazon или Фила Найта из Nike, а скорее деловой азарт, которым сопровождается стремление к эффективности и первоклассным результатам. Первым местом работы Рамасвами был хедж-фонд QVT на Манхэттене: там он исполнял обязанности аналитика, но, полностью оправдывая свою репутацию машины, в то же самое время учился в Йельской школе права и успешно ее закончил. «Гений, ― отзывается о нем Реймонд Шинази, основатель нескольких биотех-стартапов, с которым молодой специалист подружился после покупки акций в его компании Pharmasset. ― От него я узнал об инвестициях много нового».
В глазах Рамасвами окупаемость затмевает любую миссию, фундаментальные показатели и что угодно еще. Шинази вспоминает, что как-то раз спросил бизнесмена о другом капиталовложении ― компании Inhibitex и ее экспериментальном препарате против гепатита C, который ученый называет не иначе как «мусором». Ответ Рамасвами, вспоминает Шинази, был следующий: «Это неважно. Есть мнение, что котировки будут хорошие. Мы знаем, что компания токсичная. Мы знаем, что компания не идеальна. Но мы зарабатываем деньги. Вот что важнее всего». Сам миллиардер отрицает такие слова и добавляет, что Pharmasset конкурировала с Inhibitex. Однако последняя фирма действительно оказалась токсичной: в 2011-м ее выкупил фармацевтический гигант Bristol Myers Squibb, а затем после провальных клинических испытаний быстро списал ее со счетов.
В 28 лет Рамасвами отправился в свободное плавание со $100 млн от бывшего работодателя и других инвесторов. Собственную фирму он назвал Roivant Sciences, прямо намекая на окупаемость инвестиций (ROI). Его тезис сводился к тому, что у производителей лекарств имеется куча забытых препаратов, на которых можно заработать целое состояние, если ими заняться как следует. По сути, главное было не создавать что-то новое, а извлечь выгоду из уже созданного.
«Почти каждый вечер он ужинал с генеральными директорами [или] другими важными должностными лицами, ― вспоминает бывший управленец высшего звена в Roivant Sciences. ― Вивек осознал, что в отрасли фармацевтики крайне мало игроков, контролирующих огромные суммы денег, так что при относительно небольшом числе встреч можно заключить кучу контрактов и выполнить множество задач».
А еще предприниматель работал больше, чем кто-либо другой. «Чтобы построить Roivant, этот парень целых 10 лет вкалывал по 100 часов в неделю ― это ненормально», ― недоумевает Джанак Джоши, знакомый с миллиардером предприниматель в сфере медицины.
В 2015-м, через год после учреждения Roivant Sciences, 29-летний Рамасвами отменил собственный медовый месяц и привел новоиспеченную жену, чтобы та подала на Нью-Йоркской фондовой бирже сигнал о начале торгов акциями дочернего предприятия под названием Axovant. Главной разработкой фирмы был широко растиражированный потенциальный препарат против болезни Альцгеймера, права на который бизнесмен приобрел за $5 млн и который к тому моменту уже четырежды провалил клинические испытания. Биржевой дебют стал крупнейшим IPO в области фармацевтики, и к концу первого дня торгов капитализация Axovant достигла почти $3 млрд.
Два года спустя Рамасвами обеспечил холдингу $1,1 млрд в виде инвестиций от SoftBank и пообещал внедрить в клинические испытания высокие технологии и искусственный интеллект силами нового дочернего предприятия Datavant. Еще через месяц пятый этап клинических испытаний провалило лекарство против болезни Альцгеймера от Axovant, и котировки фирмы устремились вниз. Сегодня она стоит менее $30 млн и проходит процедуру ликвидации.
«Корпоративной стратегией было наращивание стоимости бизнеса Roivant, ― рассуждает один бывший управляющий в техническом отделе организации. ― Лекарственные препараты просто оказались одним из способов достижения цели». В 2019 году пять дочерних предприятий Roivant Sciences, доступ к технологиям разработки лекарств и долю холдинга величиной 11% выкупил японский конгломерат Sumitomo ― за все это он заплатил $3 млрд, а весь бизнес оценил в $9 млрд. Получив по условиям сделки часть денег, Рамасвами положил в карман около $140 млн (после уплаты налогов), причем на остальные активы Roivant Sciences приходится львиная доля его состояния.
Со временем Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) все-таки одобрило пять разработок холдинга, пока его возглавлял Рамасвами. Миллиардер всегда обращает на это внимание в своих агитационных выступлениях, однако на прибыль компания так и не вышла, понеся в прошлом году убытки в размере $1 млрд при доходе в $61 млн.
Свою предвыборную кампанию Дональд Трамп проводит так же, как занимается бизнесом: незатейливые мысли на постоянном повторе, до правды нет никакого дела, фанатичная одержимость визуальными атрибутами, а еще желание тратить чужие деньги, пусть даже полно своих.
Вивек Рамасвами проводит кампанию как Вивек Рамасвами. Во-первых, у него особая энергетика. Он никогда не стоит на месте, почти все свои дни и ночи проводит с избирателями и обхаживает их как инвесторов. В этом он чем-то напоминает Билла Клинтона. «Вивек мастерски создает впечатление, будто ему есть дело до того, что вы говорите, ― поясняет бывший сотрудник Roivant Sciences, долгие годы работавший под началом основателя. ― Он отлично создает видимость присутствия, заставляет поверить, что вас слушают». Когда он не общается с толпами избирателей, то беседует с ведущими новостей на кабельных телеканалах, рассказывает журналистам об автобусе кампании либо частном самолете, участвует в записи чьего-нибудь подкаста, записывает собственный подкаст The Vivek Show, публикует провокационные твиты, снимает видео с откровенными размышлениями или беседует с советниками по поводу следующих шагов.
Молодежный темп выборов, которые в конечном итоге, кажется, выльются в противостояние двух людей, родившихся в 1940-х, идет в комплекте с молодежным стилем, рэпом под песню Lose Yourself Эминема и игрой в теннис с инфлюенсером Джейком Полом. «Я скажу вам, что происходит с нашим поколением ― миллениалами и теми, кто младше меня, ― вещает американский вегетарианец индийского происхождения группе преимущественно белых функционеров Республиканской партии в Айове, уплетающих чизбургеры на массовом летнем барбекю республиканцев на окраине Де-Мойна в округе Полк. ― Мы изголодались по благим делам, нам хочется вкусить осмысленности».
Подобная энергетика способствует окупаемости политических инвестиций. Каждое удачное попадание в СМИ, каждый завирусившийся момент, каждое впечатление ― это все инвестиции, которые Рамасвами делает в свой политический капитал. Его коэффициент эффективности растет с каждым поиском через Google и каждым новым подписчиком в социальных сетях: в X (ранее Twitter, заблокирован в России) у кандидата уже 1,3 млн читателей (с момента объявления в феврале об участии в президентской гонке аудитория увеличилась в пять раз), а в Instagram (принадлежит Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена) ― 640 000 (судя по данным статистического сервиса Social Blade, цифра выросла в целых 25 раз).
Бизнесмен понимает, что расширение границ привлекает внимание. С деревянного крыльца на заднем дворе дома в Амхерсте, что в Нью-Гэмпшире, он сообщает: «Я выступаю против предоставления нелегальным мигрантам гражданства по праву рождения». А потом добавляет: «И пойду еще дальше», предлагая ввести для американцев, желающих голосовать, специальный гражданский экзамен ― затея весьма провокационная и, вероятно, противоречащая Конституции. Гостям на фуршете в городке Ньютон в Айове мужчина говорит: «Недавно мне повезло лучше узнать Илона Маска, [и] я считаю, что для меня он может стать интересным советником», а потом хвалит Маска за увольнение 75% штата Twitter. В результате интернет пестрит свежей волной новостей, а через два дня Маск рекомендует кандидатуру Рамасвами на должность вице-президента.
Предвыборную кампанию Рамасвами 2024 года предвидеть не смог почти никто ― даже сам Рамасвами. «Могу подтвердить, что ни в местную управу, ни в сенаторы, ни в президенты я не баллотируюсь», ― сказал он со сцены на мероприятии Forbes/SHOOK Top Advisor Summit в октябре прошлого года, сидя рядом с бывшим госсекретарем США Майком Помпео, который намекал, что, возможно, выдвинет свою кандидатуру. «Рад это слышать», ― отреагировал тогда предприниматель.
Политикой он увлекся лишь в 2020-м. Угодив под шквал критики из-за того, что Roivant Sciences отказалась выступить в поддержку протестов Black Lives Matter, бизнесмен принялся писать авторские статьи в The Wall Street Journal с осуждением генеральных директоров, которые продвигают повестку с социальной справедливостью, и цензуры IT-гигантов в отношении Дональда Трампа после мятежа с захватом Капитолия 6 января 2021 года. Будучи завсегдатаем телепередач, Рамасвами начал регулярно посещать эфиры Fox News. «Мои интересы стали медленно и постепенно расширяться», ― объясняет миллиардер.
Это, в свою очередь, не только спровоцировало то, о чем он написал в своем бестселлере по версии The New York Times под названием Woke, Inc. и двух продолжениях, но и дало старт его политической платформе. К книге, вышедшей всего через несколько месяцев после ухода с должности гендиректора Roivant Sciences, автор подробно разобрал лицемерие американской корпоративной системы, в частности то, как компании и их «управленческие классы» делают вид, будто им есть дело до вопросов окружающей среды и социальной справедливости, чтобы отвлечь внимание от своих собственных промахов. По мнению Рамасвами, все предприятия должны вернуться к доктрине Фридмана, то есть главным приоритетом сделать прибыль и интересы акционеров, а все остальное пусть идет своим чередом. «Многие из личных наблюдений я прорабатываю в виде текста», ― поясняет предприниматель.
В случае со Strive он совместил бизнес с политическими интересами. Компания основана в январе 2022 года, продает вкладчикам биржевые инвестиционные фонды (ETF) и считает, что окупаемость капиталовложений можно повысить, отказавшись от принципов ESG (экологического, социального и корпоративного управления), ведь они могут подорвать выгоду акционеров. ExxonMobil ― хорошо, Disney ― плохо, а инвестиционные фирмы, которые этого не понимают, ― еще хуже. «Свою компанию по управлению активами Strive я построил, чтобы конкурировать с такими игроками, как BlackRock, State Street и Vanguard, и стать противовесом ESG-картелю», ― объясняет кандидат гостям фуршета в Айове.
«В конце концов, Вивек ― продавец», ― подчеркивает один бывший работник Roivant Sciences. Избиратели соглашаются. «Вы дали мне надежду, ― говорит 61-летний посетитель по имени Кит. ― Вы — настоящий продавец!»
Разумеется, тенденция рассматривать все через призму окупаемости и при переходе в политическую плоскость говорить электорату только то, что ему хочется слышать, не лишена своих минусов: порой это противоречит тому, за что выступает сам кандидат. Но к Рамасвами, которого впору вписывать в «Профили мужества» (сборник политических биографий, созданный Джоном Кеннеди в 1956 году), это, конечно, не относится.
Вернемся в июнь 2020-го, к суматохе начала пандемии и протестам из-за убийства Джорджа Флойда. На должности генерального директора Roivant Sciences бизнесмен сделал День отмены рабства (19 июня) выходным и заявил, что это «важная веха» в истории Соединенных Штатов. Тем не менее уже в качестве претендента на кресло в Овальном кабинете он назвал праздник «бесполезным», спровоцировав очередную лавину заголовков СМИ.
В рамках своего холдинга Рамасвами налаживал теплые рабочие отношения с Управлением по по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов. По словам Дэвида Митчелла, бывшего начальника Roivant Sciences по взаимодействию с регуляторами, когда вспыхнула пандемия COVID-19, у высшего руководителя была настроена прямая линия связи с представителями структуры, чтобы оперативно обсуждать с ними разрабатываемые фирменные препараты. Но в Айове миллиардер называет фармацевтическую отрасль «коррупционной катастрофой», а FDA — продажным. «Вивек ― разумный предприниматель и не намерен наживать врагов среди тех, кто его деятельность регулирует», ― заявляет Триша Маклафлин, пресс-секретарь предвыборной кампании Рамасвами.
В книге Woke, Inc. миллиардер пишет, что «считает [себя] сторонником защиты окружающей среды» и что для него «очень важно качество воздуха, которым дышат люди», но в качестве кандидата в президенты он нахваливает уголь и говорит, что «повестка с изменением климата ― это мистификация».
Помимо всего прочего, звездный выпускник Лиги плюща, которого многие считают гением, начал скатываться в клоаку теорий заговора QAnon, в том числе намекая на то, что теракты 11 сентября были делом рук американского правительства. Впоследствии Рамасвами заверял, что ничего подобного не говорил, но потом всплыла запись, на которой четко слышно, что он в самом деле так высказывался. Когда одна жительница Нью-Гэмпшира спросила его, что он собирается делать с «повсеместно процветающей педофилией» и «извращенцами, насилующими наших детей», предприниматель, глазом не моргнув, поблагодарил создателей фильма «Звук свободы» о секс-торговле детьми, который очень полюбился сторонникам QAnon, и тут же сорвал шквал аплодисментов.
«Вивек, которого я знал, ― совсем не то публичное лицо, что мы видим сегодня, ― признает Дональд Бервик, помогавший администрации Обамы курировать работу страховых программ Medicare и Medicaid, а также два с лишним года состоявший в консультативном совете Roivant Sciences. ― Риторика и наши дискуссии вращались вокруг ведения деятельности приемлемым с социальной точки зрения образом. Либо он сменил пластинку, либо в то, что он говорит сегодня, верил всегда».
В отличие от Трампа молодой кандидат с готовностью финансирует свою кампанию из собственного кармана и к настоящему моменту выделил на предвыборные мероприятия $16 млн. Почти все эти деньги оформлены как кредит на проведение кампании, но даже с учетом того, что от повседневного управления своим бизнесом миллиардер отошел, затраты можно квалифицировать как расходы на маркетинг, причем очень грамотный. За год, прошедший с тех пор, как он сидел на сцене Forbes и говорил, что никуда не баллотируется, котировки головного холдинга выросли более чем вдвое. Обороты средств под управлением Strive удвоились примерно до $1 млрд, благодаря чему организация стала одним из самых быстрорастущих малых фондов Америки.
«Уверен, он баллотируется, поскольку думает, будто президент из него выйдет отличный, ― говорит Дон Фокс, бывший начальник юридического отдела в Управлении по вопросам этики при правительстве США. ― Но еще его наверняка посещали мысли о том, что это не навредит ни его бренду, ни бизнесу Strive». Маклафлин, представительница избирательной кампании, называет подобные соображения идиотскими. Фрерикс, соучредитель Strive, более прагматичен и полагает, что, выдвигая свою кандидатуру, его деловой партнер «может расширить клиентскую базу».
Между тем многие вкладчики фирмы оказывают поддержку и его кампании. «Strive был довольно необычным предприятием, и мне хотелось поддержать Вивека, ― делится Шинази, тоже занимающийся инвестициями. ― Для меня это символ дружбы. Речь не о том, хорошая ли это инвестиция. С Вивеком деньги я точно не потеряю. Такого никогда не было».
Когда речь заходит о президентской гонке, Рамасвами кажется единственным претендентом на победу. Если Трампа не отстранят от участия в выборах, то в следующем году официального выдвижения от Республиканской партии фармацевтическому магнату не видать. Но на политическом фронте он позиционирует себя так, чтобы через четыре года выглядеть солидным соперником. Что же касается сферы влияния, миллиардер уже обрел огромную популярность, которая в будущем обеспечит ему новые выступления, награды, книги и приглашения на телеэфиры. А благодаря Strive предприниматель нашел способ как извлечь прибыль, так и снискать славу. Окупаемость инвестиций получилась чрезвычайно внушительная ― и впереди еще куча бонусов.