«Риск в России карается»: участник списка Forbes Дмитрий Алексеев о своем отношении к политике, реформах и праве на ошибку
Сеть магазинов DNS по итогам прошлого года стала крупнейшей по торговле бытовой электроникой и техникой в России, обойдя лидера «М.Видео Эльдорадо» по выручке. Ее основатели входят в список Forbes, в частности, состояние Дмитрия Алексеева оценивается в $750 млн. Алексеев также известен участием в несогласованной акции во Владивостоке в поддержку Алексея Навального. В интервью Forbes бизнесмен рассказал, зачем вышел на улицу, как централизация мешает России и почему он считает бизнес не основной работой
После того как это интервью было записано, Алексеев поделился на своей странице в Facebook тем, что столкнулся со слежкой. По его мнению, это было связано с его встречей с оппозиционным политиком.
Митинг как участие в прогрессе
Где риск больше: в том, чтобы выйти на митинг, или в том, чтобы жить в стране, где выйти на митинг — это риск для бизнеса? Я не думаю, что участие в митингах — это какой-то дополнительный риск для меня. Я мирный человек, на полицейских не бросаюсь. Чего мне, собственно, бояться? Если смотреть рационально, то тут нет особого риска. Наоборот, мне кажется, не выходить — нерационально. Это позиция «давайте не будем злить начальника».
Россия — страна с удивительными возможностями и удивительным потенциалом. Мне бы хотелось, как предпринимателю, принимать участие в том, чтобы эти возможности раскрывать. Россия могла бы быть и будет, наверное, лидером в мировом прогрессе. И с точки зрения смысла деятельности, смысла жизни, участие в прогрессе — это, по-моему, достойное применение человеческих усилий. Я думаю, общество должно создавать стимулы к тому, чтобы двигаться по пути прогресса. Если общество этого действительно хочет. Может быть, я не прав и общество хочет чего-то другого — тогда нужно вести дискуссию. Мы должны понимать, чего мы хотим.
Мы, наверное, сейчас перейдем уже к тому, что будем гордиться не столько полетом в космос, сколько победой над Наполеоном. Но мне кажется, что нужно гордиться все-таки не прошлым, а будущим и настоящим. И поэтому я и хожу и участвую — мне кажется это важным. А не ходить и прятаться — нерационально. Это не минимизирует риски.
Менеджерские стимулы
Суть политической деятельности, суть гражданского участия не заключается в том, что вот мы сейчас поменяем одного на другого и станет хорошо. Нет. Гражданским участием мы должны обеспечивать правильные менеджерские стимулы для того, чтобы политический менеджмент все-таки двигался в сторону развития, а не в сторону силовой дубины, которой отбиваются от всех, кто пытается создать стимулы. Я сторонник не Навального, я сторонник развития. Идеальный для меня вариант — чтобы наверху поняли, что если и дальше впадать в архаику и в силовой беспредел, то страна будет деградировать, стагнировать. Мы же уже даже понимаем, чем это кончится, да? Советский Союз уже прошел эту петлю, когда гайки закручивались и становилось хуже, гайки еще закручивались — становилось еще хуже, а потом дошло до того, что все совсем развалилось. Зачем нам это еще раз проходить?
Мне, конечно, хотелось бы, чтобы Навальный сидел не в тюрьме, а в Думе — велся бы диалог о том, что правильно, а что неправильно, и формировался потихонечку политический процесс. Правильный политический процесс — это сложная машина. Там нет простых решений. Это длительная история, которая потребует гражданского участия вне зависимости от того, кто будет сидеть в каком кресле.
Что значит быть предпринимателем в России
В России предпринимателем быть хорошо. Но, к сожалению, у нас экономика состоит из двух довольно неравноценных частей, и, к сожалению, одна потихонечку давит другую. У нас есть кусочки правильной рыночной экономики, которой, с точки зрения — опять же — прогресса, мы можем гордиться. Пожалуй, главное достижение за 30 лет с начала новой экономической реальности в том, что мы создали индустрию потребления, которая работает на человека. Там, где экономика работает в конкурентной, рыночной среде, предприниматели расцветают и хорошо себя чувствуют. А есть у нас отрасли, которые сильно отягощены госрегулированием и монополизированы. И там предпринимателям плохо.
В основе предпринимательства заложен риск. Предприниматель — это тот, кто берет на себя риск инноваций, риск изменений, риск созидания. И этот путь созидания ты идешь на ощупь. Мало когда мы уверены, что вот это точно правильно и оно полетит. Предприниматель должен иметь право на ошибку, право экспериментировать. Это вот такой путь — состоящий из повседневного риска. А в нашей стране есть проблема, что риск не то чтобы поощряется — он карается. Байка про то, что Илон Маск в России еще бы за PayPal не отсидел, очень хорошо иллюстрирует действительность.
О советах правительству
Как и в бизнесе, нужно четко сформулировать: что вы делаете, в чем смысл вашей организации, какое у нее предназначение и какой продукт она производит. Одна из претензий как раз и сводится к вопросу к государству: «Какие смыслы у нас есть?» Такое впечатление, что есть три задачи: держаться из последних сил, ни в коем случае не прогибаться и не допустить «оранжевой революции», ну и еще, может быть, гордиться прошлым. Мне кажется, что это, мягко говоря, надуманная повестка. А другой я не знаю. Мне бы хотелось участвовать в развитии и встраиваться как предприниматель в какие-то процессы. Я понимаю, что нужно кооперироваться и, опять же, политика — это возможность организовывать большое количество людей ради чего-то. Но организовать большое количество людей ради того, чтобы не дать помешать нам гордиться нашей историей, — это какой-то идиотизм, на мой взгляд.
Гиперцентрализация мешает России
Все эти нацпроекты — они не про предпринимателей, не про нас. Я не нужен в нацпроектах, а наоборот, вреден. По большому счету это просто еще одна надстройка, которая позволяет гиперцентрализовать и без того сильно централизованные ресурсы. Если раньше хоть что-то можно было делать на уровне регионов, то сейчас на уровне регионов можно только вписываться в один из национальных проектов. То есть вы сейчас уже и бордюры не можете менять просто так, только в рамках национального проекта. Гиперцентрализация мешает России.
«Мы не смогли построить ничего»
Помимо основного предназначения, у нас в компании есть другая задача: хочется сделать из Владивостока, где у нас центральный офис и основной костяк бизнеса, хорошее место. Потому что это прямо проблема, что мы своих менеджеров можем туда затащить только обманом, и то ненадолго. Люди не хотят ехать. Мы подумали: «Мы же можем сами как-то поучаствовать». Нет хорошего жилья, хороших кварталов — построим. Нет школ — сделаем. Тем более что все говорят о повороте на Восток. И вроде бы многие помогают, то есть это не та ситуация, что нам нужно идти наперекор всему. Но за последние пять лет, что мы этим занимаемся, мы не смогли построить во Владивостоке ничего, вообще ничего. У нас было огромное число проектов, и мы ничего не смогли сделать.
Бизнес в свободное время
Главное у нас в семье — это медицина. Моя жена — врач, и когда я на страшном суде предстану, я скажу: «Я чуть-чуть помогал жене заниматься хорошим делом». У нас ритм жизни настроен именно на это: я с утра встаю, готовлю завтрак, собираю жену на работу. Когда она уезжает, везу детей. Потом еду на работу сам. В отпуск ездим, когда ей дают отпуск. Стараюсь ей помогать. Это мое основное занятие, а в свободное время я немножко бизнесом занимаюсь.
Полностью интервью совладельца и президента DNS Дмитрия Алексеева смотрите на канале Forbes в YouTube