Олег Тиньков — Forbes: «После «Яндекса» я вообще не вижу, кто мог бы купить такую махину»
Редакция Forbes выбрала Олега Тинькова бизнесменом года. Это интервью было взято у бизнесмена, находящегося в Лондоне, в рамках подготовки текста. Полный текст интервью читайте ниже.
О борьбе с лейкемией
— Объявив о создании фонда, вы просили всех, у кого есть идеи по его работе, писать вам. Каков был отклик: какие новые для вас проблемы в этой сфере вы увидели, какие новые идеи вам пришли?
— Мы получили огромное количество корреспонденции, ряд очень интересных предложений и идей. Начали формировать команду. Опыт очень полезный. А проблемы — они и так на поверхности. Какие вопросы нужно решать — понятно.
— Как вы считаете, столкнувшись с лейкемией, смогли бы вы получить в России такое же по качеству лечение, какое получили в Берлине?
— За прошедшие 14 месяцев я очень неплохо разобрался в этой болезни. И могу утверждать, что если бы ночью 24 октября я не вылетел в Берлин, то, скорее всего, был бы уже мертв. К сожалению. У нас есть несколько клиник, которые могут лечить болезни рака крови по мировым стандартам, основная в Питере, это клиника имени Раисы Горбачевой. Мне поставили диагноз в клинике ЕМС, за что огромное спасибо докторам Аветисову и Шубиной, но у этой клиники нет отделения гематологии, и мне порекомендовали немедленно вылетать на лечение в Германию.
Справедливости ради замечу, что с детской гематологией у нас произошел настоящий прорыв — во многом благодаря Чулпан Хаматовой и ее фонду «Подари жизнь» был построен Центр Димы Рогачева мирового уровня, куда лично президент выделил миллионы долларов. Выживаемость детей в России с моим диагнозом около 95%, а у взрослых — всего 25-40%, при этом общеизвестно, что тысячи смертей записываются на другие диагнозы, так как в регионах отсутствуют современные лаборатории. Умершим от острых лейкозов пишут в свидетельство о смерти просто другие диагнозы — грипп, пневмонию, сердечную недостаточность, сейчас, вероятно, ковид.
К сожалению, статистика по смертности от лейкемии у взрослых в России ужасна, мы в одном ряду с самыми отсталыми странами, и это настоящая трагедия.
«Мы становимся базаром»: правила банковского бизнеса от Олега Тинькова
— Одна из целей фонда — изменить «запутанное законодательство в сфере трансплантологии». Каковы его основные проблемы, помимо вопроса с ввозом и вывозом стволовых клеток? Какие первые шаги фонд планирует предпринять в GR-направлении? Общались ли вы уже с представителями отечественной системы здравоохранения на эти темы?
— Мы собираем команду и запускаемся в феврале 2021 года. Прошли первые встречи, я был поражен мощным откликом чиновников самого высокого уровня, их желанием помочь. Сейчас проблема уже вынесена на уровень администрации президента, Госдумы и Минздрава, хотя мы еще толком и не начинали работу. Нас поддерживают и помогают, имена вы услышите позже — все знают этих чиновников, спасибо им большое за поддержку.
Мы хотим совершить такой же прорыв в области взрослой гематологии, какой сделала Чулпан с командой в детской. Наша задача сложнее: детей лечить легче, в качестве донора стволовых клеток им подходят близкие родственники. Но мы будем пытаться. Михаил Сергеевич Горбачёв в память о своей супруге (она умерла от лейкемии) построил клинику, и эта клиника спасает тысячи людей в год. Но её мощности не хватает, чтобы помочь всем. Наша задача — сделать больше, сделать так, чтобы людей спасали не только в Питере и Москве, но и в российских регионах. Это не так дорого, просто нужно системно работать и изменить подход.
Олег Тиньков решился на пересадку костного мозга. Что это за операция?
— Ваша семья готова вложить в эндаумент 20 млрд рублей. Привлекаете ли вы к проекту также единомышленников и финансовых партнеров?
— Моя идея — сделать эндаумент, инвестировать 20 млрд в инвестиционный фонд и тратить заработанные фондом деньги. Это довольно новая модель для России, мне говорили, что наш эндаумент будет больше, чем все существующие в России на сегодня. Наша задача — создать большой фонд и запустить системную работу: я верю, что целевой капитал фонда сможет вырасти до 100 млрд и больше. Но сначала мы должны зарекомендовать себя, чтобы жертвователи — мои друзья, коллеги и общество — доверили нам свои деньги.
Это потребует времени, но мы верим, что справимся! А уж инвестировать мы точно умеем лучше всех, не забывайте, что у нас есть и «Тинькофф Капитал», и «Тинькофф Инвестиции», а это, без ложной скромности, лидеры на своих рынках. Так что в инвестициях у нас много экспертизы.
О срыве сделки с «Яндексом» и банке
— В какой момент вам стало понятно, что сделка с «Яндексом» не состоится и ее придется отменять, что это был за момент и что ему предшествовало?
— Я слышал какие-то инсинуации, что Тиньков якобы бегает и пытается продать банк. Это полная чушь. Абсолютно любой бизнес продается, это аксиома, в случае с «Тинькофф» он продается дорого, по справедливой цене. Я же не бегаю, а хожу, а банк твердо стоит на ногах.
В процессе переговоров с «Яндексом» (это был процесс три-четыре месяца) в какой-то момент я окончательно понял, что «Яндекс» не видит объединения, они видят покупку «Тинькофф». При этом оплата состояла наполовину из акций, но при этом я терял право влиять на решения в новой компании. «Яндекс» предложил 7% премии к цене акций на рынке — и это смотрелось бы органично, если речь шла об объединении, но общемировая практика за покупку и стратегический контроль — это 25-40%. Я предложил Аркадию доплатить, он сказал, что ему нужно согласовывать это с советом директоров пару недель. Но так как я все-таки серьезно болен, к тому моменту я сильно устал торговаться, объяснять, что «Тинькофф» зарабатывает вдвое больше «Яндекса» и т. д., и я принял решение выйти из сделки. У меня нет необходимости продать.
«Пообсуждали и разошлись»: почему развалилась сделка «Яндекса» и Тинькофф Банка
У нас прекрасный бизнес, вероятно, один из лучших в СНГ, с ROE свыше 50% на протяжении уже более 12 лет, такие бизнесы «по случаю» или «с дисконтом» не покупаются. Даже если я умру, моя семья этот бизнес может всегда продать с солидной премией к цене, поэтому воспользоваться моей непростой ситуацией ни у кого не получится. Я слышу все эти бесконечные сплетни, что я бегаю и продаю чуть ли не с 2007 года, и хочу сказать: любой бизнес продается и всегда! «Тинькофф» всегда продавался и всегда с хорошей премией к рынку, поэтому и не продан.
После «Яндекса» я вообще не вижу, кто мог бы купить такую махину. Мы стоим свыше $6 млрд, не уверен, что кто-то имеет возможность заплатить столько. Так что мы будем дальше расти сами, строить капитализацию в $10-15 млрд и платить большие дивиденды нашим акционерам! У нас без оговорок лучшая команда на рынке, и продавать мне ничего не нужно.
— Ваша цель — довести число активных клиентов Тинькофф Банка до 20 млн. Какие основные точки роста вы видите после того, как не состоялась сделка с «Яндексом»: будете самостоятельно дополнять экосистему новыми сервисами или планируете партнерство с другими IT-игроками?
— Хороший вопрос. Рынок очень динамичен — мы увидели IPO Ozon, сейчас готовится Ivi. Это делает оценки экосистемных компаний неподъемными. Я думаю, кроме «Сбера», никому не под силу построить вертикально интегрированную экосистему — это требует не менее $3-5 млрд инвестиций за три ближайших года. Ни мы, ни кто другой такие суммы не потянем. А модель WeChat и партнерского трафика тоже не очень заходит в России, никто никому не доверяет, и все «дружат друг против друга»…
20 млн клиентов для нас абсолютно достижимая цель, мы знаем, как этого достичь в ближайшие годы. Гораздо более комплексным выглядит вопрос, как зарабатывать $1,5-2 млрд чистой прибыли в год. Мы знаем как, и заработаем скоро $1 млрд прибыли, и будем думать, как расти по этому показателю дальше.
— Как переживает 2020 год проект LaDacha? Недавно отправился в кругосветку эксплорер LaDacha. Какой интерес он вызвал? На какой срок сейчас забронирована/сдана лодка?
— В 2020 году каждый объект у нас показал прибыль. Конечно, будем смотреть, что будет с лыжным сезоном в Куршевеле и Валь Торансе, есть вероятность потерять деньги в трех долинах в 2021 году.
Ну а что касается лодки — это звезда! Спросите у любого лодочного брокера: сдать на 18 недель по 740 000 на лодке, которая была спущена на воду в прошлом месяце, — это абсолютный мировой рекорд. В 2000-х какая-то старая лодка была сдана на 16 недель, но теперь рекорд мира принадлежит нам.