Новое закручивание гаек: к чему приведет упоминание Ротенбергов в докладе Сената США
Единственная индустрия, в которой за последнюю сотню лет мало что поменялось, является рынок предметов искусства. Высокие цены, большие деньги, постоянный рост стоимости, серьезные интересанты, конфиденциальность сделок, неизвестность имени конечного приобретателя являются неизменными спутниками арт-бизнеса. Однако новые витки санкционной политики США могут привести к тому, что в этой сфере бизнеса и инвестиций произойдут существенные перемены.
Последняя тихая гавань больших денег
За 2019 год объем сделок на арт-рынке составил $64,1 млрд, причем 44% рынка приходится на США, 20% — на Великобританию. Ежегодный рост с 2000 года оценивается в 8,9%. При этом свыше 75% профессиональных участников этого рынка в качестве основного повода для обеспокоенности называют его непрозрачность. Для этого есть основания: только 42% рынка занимают аукционные дома, в то время как остальная ниша в 58% отведена частным коллекционерам. Если «четверка» Sotheby’s, Christie’s, Phillips и Bonhams под нажимом своих банков худо-бедно пытается соблюдать правила о предотвращении отмывания денег, полученных преступным путем, и финансирования терроризма, то с частными коллекционерами и дилерами ситуация сложнее.
На арт-рынок не распространяется закон США «О банковской тайне» и аналогичные законы других стран; он подчинен неписанным правилам. Львиная доля сделок осуществляется через частных дилеров, которые называются «искусствоведами». В их среде не принято интересоваться личностью продавца или справляться у покупателя о чистоте происхождения средств. Как в США, так и в России или в большинстве иных стран закон не предъявляет к частным арт-дилерам и коллекционерам специальных требований по идентификации клиентов (KYC), контролю за чистотой источников получаемых денег (AML). Нет обязанности даже регистрироваться в качестве индивидуального предпринимателя. На них распространяются лишь общие положения гражданского законодательства о сделках и обязательствах.
Однако золотой эре классического арт-рынка, по-видимому, приходит конец. Триггером этого стала не озабоченность практиками отмывания денег или установленное несовершенство банковского законодательства, а нарушение американского законодательства о санкциях.
Идеальный кейс для расследования обхода американских санкций
Как следует из доклада постоянного подкомитета по расследованиям (далее — Доклада), в начале 2012 года сотрудники галереи Christie’s просили коллекционера и арт-дилера Григория Бальцера раскрыть конечного бенефициара офшорной компании из Белиза Steamort Limited. Сначала он отвечал, что не знает имени. Через несколько недель ему уже поставили ультиматум: или он называет имя, или не допускается к очередным торгам. Коллекционер устно назвал имя Луизы Браун, однако не представил каких-либо подтверждающих документов, чтобы галерея могла проверить ее личность или хотя бы удостовериться в факте ее существования.
В начале 2019 года Sotheby’s потребовала у г-на Бальцера назвать имя конечного выгодоприобретателя выставляемой на аукцион картины Brucke II кисти Лионеля Файнингера и сообщить, находится ли таковой под санкциями. Бальцер заявил (см. стр. 5, 7 и 12 Доклада) об имевшей место перепродаже картины компании с Маршалловых островов и предоставил российский паспорт ее UBO (конечного бенефициарного владельца — Forbes).
Такое объяснение удовлетворило аукционный дом, но не удовлетворило Постоянный подкомитет по расследованиям Сената США, который в то время находился в разгаре расследования об обходе санкций через участие в арт-рынке. В рамках парламентского расследования подкомитет изучил свыше миллиона документов, в основном о банковских проводках, утечки Panama Papers, запросил и получил показания сотрудников аукционных домов и частных дилеров. Обращался он с запросом и лично к Бальцеру, но тот отказался сотрудничать (стр. 141 Доклада).
Расследователям из сенатского комитета так и не удалось выяснить имя конечного бенефициара Steamort (стр. 5 Доклада), зато удалось проследить, когда и какие суммы попадали на счета этой компании и как офшорные компании-плательщики связаны с Аркадием и Борисом Ротенбергами (см. схему на стр. 76 Доклада). Так были установлены факты, подрывающие режим американских санкций.
Нарушение санкционного законодательства США в расследовании Сената
Вопреки всеобщему заблуждению, братья Ротенберги не являются субъектами санкционных отношений. Выражаясь юридическим языком, они являются лишь объектом соответствующего регулирования. Законодательство США о санкциях распространяется на собственных резидентов. Если говорить упрощенно, то субъектам, чьим личным законом является право США, запрещено вступать в любые экономические отношения с лицами, чье имя указано в черном списке США SDN (Specially Designated Nationals — Forbes). Им же предписано заблокировать находящиеся у себя активы и имущество таких лиц. Американским же субъектам полагается административная или уголовная ответственность за нарушение соответствующих норм.
Братья Ротенберги стали запрещенными лицами 20 марта 2014 года. Они не являются гражданами США. А вот Григорий Бальцер является американским гражданином и обязан соблюдать законодательство США о санкциях.
Основанием включения братьев Ротенбергов в SDN стал исполнительный указ Барака Обамы № 13661. Его статья 4 запрещает американским лицам оказывать услуги в пользу или в интересах запрещенных лиц, а также получать от них деньги или иное встречное предоставление. Статья 5 запрещает сделку любого вида и в любой форме, если ее результатом станет нарушение любого из запретов указа 13661.
Полученная от Christie’s копия договора между Steamort и Бальцером свидетельствует о получении последним за 8 лет сотрудничества свыше $1 млн (стр. 5 доклада). Согласно данным расследования американских сенаторов Роба Портмана и Тома Карпера, всего после попадания под санкции связанные с Ротенбергами компании смогли перевести или потратить $91 млн, в том числе $18,4 млн на предметы искусства.
Поправка Бермана. Санкции vs произведения искусства
Санкциями для упрощения называются нормы законодательства об ограничительных мерах принудительного характера. Это полноценные нормы законодательства, соблюдение которых обеспечивается силой государственного принуждения. В силу закона США 1977 года «Об экономических полномочиях на случай международной чрезвычайно ситуации» президент США для предотвращения угрозы гражданам, внешним сношениям или экономике США от внешнего источника угрозы вправе задействовать весь арсенал мер, включая финансово-экономические запреты и ограничения, а также регулировать внешнюю торговлю.
О роли и эффективности санкций в конце 2017 года очень хорошо сказал тогдашний глава санкционного органа OFAC Джон Смит: «Замораживая активы запрещенных лиц, отсекая их от финансовой системы США и ограничивая их способность вращаться в международной финансовой системе, мы ставим их перед очевидным выбором: либо изменить свое поведение, либо принять изоляцию и негативные финансово-экономические последствия от нахождения в нашем черном списке».
В указанный закон несколько раз вносились изменения. В 1988 году в него была внесена поправка Бермана, чтобы лишить исполнительную власть полномочий регулировать или запрещать путем санкций «публикации, фильмы, плакаты, фонографические записи, фотографии, микрофильмы, микрофиши, ленты, компакт-диски, CD-ROM, произведения искусства и ленты новостей». До настоящего времени не было конкретизировано, что можно понимать под «произведением искусства», но несмотря на это, произведения искусства не запрещены к ввозу или в обороте. Вместе с тем, сделки с ними американским лицам могут быть запрещены или ограничены санкционными законами или указами президента, если контрагент находится под санкциями. Таким образом на арт-рынок не распространяется американское банковское регулирование, но игроки рынка обязаны соблюдать законодательство о санкциях в части вступления в запрещенные правоотношения или с запрещенным кругом лиц.
Основные выводы из сенатского доклада
В задачу Конгресса и исполнительной власти США входит повышение эффективности санкций. Режим анонимности конечных выгодоприобретателей офшорных и подставных компаний вступает в противоречие с данной задачей.
При всем уважении к присущей арт-рынку конфиденциальности, офшорные компании с номинальными директорами и акционерами сводят на нет усилия властей по предотвращению вхождения подсанкционных лиц в запрещенных сделки.
Расследование подкомитета выявило недостаточность принятых в аукционных домах мер по противодействию отмывания денег, а продажи предметов искусства с рук не отвечают даже минимальным требованиям прозрачности.
Таким образом, Конгресс должен включить профессиональную деятельность по продаже дорогих предметов искусства в список отраслей, которые должны соблюдать требования закона «О банковской тайне». Учитывая внутреннюю непрозрачность арт-рынка, ясно, что на этом рынке с многомиллиардными оборотами назрела необходимость перемен.
Таким образом, наступают последние дни тихой гавани. На примере компаний, связанных с Ротенбергами, подкомитет Сената выявил практику обхода санкционного законодательства через офшорные компании с анонимными владельцами и отсутствие комплаенс-практик у игроков рынка. Конгресс США вскоре изменит закон «О банковской тайне» и обяжет всех участников арт-рынка устанавливать конечных бенефициаров продаваемых полотен, а также осуществлять процедуры KYC и AML до совершения сделки.
Очевидно, что следом за США меры контроля усилят Великобритания и другие западные страны, а за ними и оставшиеся страны мира. Частные коллекционеры не уйдут с рынка, но им уже сейчас нужно серьезно задуматься о соблюдении санкционного и антиотмывочного законодательства.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции