«Подушка безопасности измеряется неделями»: Эмин Агаларов о риске банкротства, кредитах в долларах и пустых ТЦ

Здравствуйте, дорогие друзья, с вами Forbes Digest на удаленке. Сегодня у нас в гостях музыкант и бизнесмен Эмин Агаларов, первый вице-президент Crocus Group. Они находятся в по-настоящему тяжелой ситуации, потому что практически весь их бизнес находится в офлайне и сейчас закрыт. Эмин, здравствуй.

Здравствуйте.

Как настроение у тебя в эти нелегкие дни?

Как у всех, настроение неопределенное, я сейчас нахожусь на работе. Мы распустили большинство сотрудников, закрыли все наши торговые центры, то есть торговые центры открыты, магазины в них все закрыты, работают только аптека и банк. Поэтому так я вчера прогулялся, очень все это выглядит грустно.

Вы дали каникулы вашим арендаторам?

По сути произошло следующее. Решением правительства арендаторы вынуждены быть закрытыми. Соответственно, когда они закрыты, было бы странно, если бы мы с них пытались получить какую-то арендную плату, которая в любом случае прекратилась. Говорить отдельно о каких-то каникулах, наверное, будет нецелесообразно, потому что мы не очень понимаем, какую поддержку получим от государства. Мы все слышали выступление президента. Но по факту сегодня аренду мы не собираем, объекты у нас закрыты, зарплату мы платим, налоги мы, вроде бы, должны платить, хотя, вроде, обещали, что будет поблажка. А самое главное — никто нам не дал никаких каникул или послаблений по нашим кредитным обязательствам.

Как ты считаешь, вы переживете этот кризис?

Хотелось бы оставаться оптимистом и надеяться на то, что переживем. Поскольку компании Crocus уже более 30 лет, наверное, или около 30 лет, пережили все кризисы: 98-го, 2008-го… Но такого на нашей памяти нет. Мы надеемся, что это все достаточно скоро закончится, потому что понятно, что подушка безопасности есть, но она измеряется неделями, в нашем случае, потому что у нас работает свыше 15 000 человек. Просто взять заработный фонд — уже катастрофическая цифра -  без доходов мы фактически ее долго платить не сможем.

Сейчас вы сохраняете зарплату своим сотрудникам? Или кого-то сократили уже?

Пока никого не сократили, пока все сохраняем, ждем и следим за тем, что будет дальше.

А чего ждете?

С одной стороны, поддержки правительства, с другой стороны, по линии нашего планирования хотелось бы понимать: мы планируем это на недели, месяцы или планируем до конца года? От этого будет, естественно, зависеть, как мы дальше двигаемся. Понятно, что если это месяц, и все закончится, тогда окей, как-то без фатальных последствий переживем. Но если это продлится полгода, то есть президент сказал никого не увольнять, не сокращать. Понятно, это то, за что мы тоже хотели бы бороться, но в то же время, а чем платить, если нет доходов? У компании доходов ноль сейчас, что нам делать?

«Я продаю свой «Майбах»: как ресторатор Владимир Перельман спасает бизнес от полного краха

Ты видишь какой-то правильный опыт в мире, который применяется к подобному бизнесу, как ваш, например?

Насколько я понимаю, Россия выделила €4 млрд, Америка выделила 2 трлн, Италия выделила €500 млрд, Испания — 300 млрд. Здесь вопрос денег, на самом деле, чтобы спасти все бизнесы, и чтобы люди не остались без работы, потому что все эти предприятия очень быстро могут обанкротиться, никто не ожидал, никто не представлял, что по всем направлениям будет такая ситуация. Если этим бизнесам и предприятиям не помочь, все задохнутся.

У вас есть диверсификация какая-то в компании? Грубо говоря, помимо офлайна, есть ли что-то, что позволит выживать? Рестораторы, и ты, в принципе, тоже ресторатор, в некотором понимании, работают сейчас на доставку, пытаются менять свой бизнес, делать его онлайн. В вашем случае можно ли поддержать такую махину работой в режиме онлайн?

Конечно, нет. И у нас очень разные бизнесы. Допустим, есть направление Crocus-фитнес. Там 380 человек работает, если я не ошибаюсь. Мы запустили онлайн-тренировки. Это 5-10 тренировок в день, которые стоят тысячу рублей. То есть спасти многомиллионный бизнес таким образом невозможно. Концерты. У нас закрыто два концертных зала: Crocus City Hall и VEGAS City Hall. Соответственно, отменены десятки концертов. Перевести их в онлайн — это не монетизируется. Закрыты наши торговые центры — там тоже доставку, даже логистику невозможно продумать. Рестораны — да, доставка есть, но это мизер, даже не закроется 10% заработного фонда. В ресторанах у меня работает около 1800 человек, соответственно, прокормить этих людей зарплатой будет достаточно сложно, если мы рестораны не откроем. Вот и все.

Касательно концертов хотел у тебя узнать. Модель онлайн-концертов, в ней нет пока никакой перспективы монетизации? Или это сугубо благотворительно, чтобы поддержать людей, которые сидят дома в самоизоляции, только для этого? 

Вы знаете, я верю в то, что в сегодняшней ситуации думать о какой-то монетизации, наверное, достаточно бессмысленно. Если мы что-то делаем, мы, конечно, хотим кого-то порадовать этим — музыкой, концертами. И совершенно точно мы не пытаемся на этом заработать, нет такой цели и задачи. Я понимаю другие компании, которые пытаются что-то монетизировать, правильно, это тоже средство выживания. Но единственный путь к решению, и это показывает опыт других стран, мне кажется, заключается в том, что правительство должно оперативно отреагировать, поддержать те бизнесы, которые сейчас просто загибаются ежеминутно.

«Я вовремя окэшился»: Сергей Шнуров о бизнесе, пандемии и мерах правительства

Как ты справляешься с этим стрессом? Что ты можешь посоветовать людям, которые тоже являются владельцами торговых центров, концертных залов, ресторанов? Что ты делаешь, чтобы просто жить?

Даже в самые трудные времена надо помнить о том, что может быть еще хуже. И то, что сегодня так — не факт, что это дно. Давайте верить, что все будет потихоньку улучшаться, мы как-то выкарабкаемся из этой глобальной катастрофы. Потому что катастрофа не российская, она глобальная. В каждой нормальной стране сегодня похожие проблемы и трудности. Но в некоторых странах, естественно, этот формат реагирования происходит немножко быстрее, чем у нас. С момента, как президент у нас выступил, мы пишем письма, общаемся с разными госструктурами, но на сегодняшний день мы не освобождены ни от каких наших обязательств. И непонятно, их надо выполнять или не выполнять, будет ли поддержка или нет. То есть, если их выполнить, мы ничего не выполним дальше. Сказали платить зарплату, когда нет доходов, из чего ее платить? То есть вроде есть решения какие-то тезисные, а непосредственно инструкции к применению пока нет.

А ты согласен, что вот эта отсрочка налогов, о которой говорил президент, это как будто отсрочка казни?

Да, если у всех нас нет доходов, у нас и так в стране налоговое бремя достаточно высокое. Если отсрочить налоги, отсрочить обязательства по кредитам и не амнистировать их на этот период, откуда появятся эти деньги? Мы сейчас каждый день загоняем себя в еще большие долги с тем, что платим зарплату без доходов, эти деньги откуда-то пытаемся изымать. Все наши счета вычищаются для того, чтобы выполнить первостепенные обязательства. Если еще у нас накопится за этот период налоговое и кредитное бремя, то что говорить… Обанкротимся не сегодня, так через шесть месяцев, через три, тогда, когда вступят в функцию вот эти механизмы.

Ваши арендаторы в торговых центрах многие закрылись уже насовсем? Ты, наверное, разговаривал об этом с ними?

Не многие, пока решение правительства всех обязало закрыться. У нас более 1200 арендаторов. И в один день все закрылись. Это было решение правительства, соответственно, не было постановления о том, что надо закрыть торговые центры. Соответственно, что мы сделали? Мы оставили в наших торговых центрах продукты, аптеки, салоны связи и банки. Это из 1200 арендаторов — 20 арендаторов, которые работают сегодня. Если средняя посещаемость наших торговых центров около 30 000 человек в день, то сегодня это 30 человек в день.

Сколько денег потеряли?

Невозможно сейчас сказать, я затрудняюсь обозначить цифру, потому что мы деньги потеряли и потеряем даже в процессе восстановления, пока измерить трудно. Но здесь нечего жаловаться, потому что потеряли абсолютно все, мне кажется, все бизнесы, которые пострадали от этой эпидемии, это почувствуют. На улице нет народу, понятно, что бизнес требует контактные связи офлайн.

А ты обсуждал эту ситуацию со своим отцом (владельцем Crocus Group Аразом Агаларовым. — Forbes), старшим руководителем?

Всё, что я сказал, — отчасти процитировал его, потому что мы вечером сидим вместе, обсуждаем, смотрим новости. И понимаем, что пока не видим решения. Всегда плохо, когда нет цели, ты не знаешь куда идти, не понимаешь, что делать, а находишься в таком неведении.

Ты придерживаешься самоизоляции? Какие меры предосторожности от этого вируса?

Естественно, да. Я в кабинете у себя в офисе один сижу и провожу большую часть времени дома. Мы живем за городом, у нас там есть место, где можно собираться с семьей, там я вижусь с отцом. Поэтому придерживаемся, конечно, это же логично, что сейчас мы с ним не собираемся в больших компаниях.

«Сейчас никто не богатеет»: Саша Новикова, рэпер Feduk и сооснователь «Кухни на районе» о выживании в кризис

У тебя есть знакомые, которые заразились коронавирусом?

Да, есть знакомые. Я, честно говоря, с ними не общался лично на эту тему. Но их много. Я даже предполагаю, что некоторые из них заболели и выздоровели.

То есть это не так страшно, как все пишут? Как ты думаешь?

Я не медик, не инфекционист,  мне трудно давать четкие ответы на эти вопросы. Но, как я понимаю, для людей среднего возраста и ниже – это обычный грипп, у людей с осложнениями он вызывает летальный исход. Моё мнение такое.

Ты занимаешься спортом сейчас? Придерживаешься своего обычного образа жизни?

Единственное, что я делаю – занимаюсь спортом и музыкой. Поскольку это то самое время, когда у меня его много, больше времени можно уделить спорту, музыке и семье.

А творчество идет, когда так грустно?

Идет грустное творчество.

Для артистов это часто бывает большим подспорьем – кризисы, драма. Что, с этой точки зрения, с твоими артистами, с фестивалем «Жара»? 

Часть фестиваля мы уже передвинули на осень: Дюссельдорф, Монако мы передвинули на осень. Что касается артистов не только лейбла «Жара», мне кажется, все артисты сейчас стали безработными, все сидят дома, записывают какие-то акустические версии, онлайн-концерты, выходят в прямые эфиры, общаются с фанатами. Доходы у всех артистов, естественно, скатились на нет, поскольку гастролей нет и быть не может сейчас. Что касается артистов лейбла «Жара», всех послали в студию записать альбом.

И как продвигается творчество у них?

У нас артисты очень занятые, и у них хватает времени только выпускать синглы. Это то самое время, когда наши топовые ребята, такие как JONY, HammAli & Navai, Bahh Tee, ЗОМБ и многие другие могут реально записать полноценные большие альбомы.

Я видел у тебя пост в Instagram, ты хвалился тем, что у вас какие-то хорошие прослушивания песни. Есть ли активность по скачиваниям из-за того, что сейчас все сидят дома? Наблюдаешь ли ты хотя бы что-то хорошее в этих обстоятельствах? Какие плюсы можешь выделить?

Наш лейбл показал, что первую неделю этого ужасного кризиса люди больше слушали музыки в стриме, видимо, появилось такое желание и время. Сейчас мы видим небольшой спад, но в целом, я думаю, что как раз это направление — кино, музыка, аудиокниги — могут быть более востребованными в этот период, когда люди сидят дома, и им, в принципе, делать нечего.

То, что появилось много песен про коронавирус в Apple Music — это хорошо или скорее ловля какого-то хайпа?

Это не плохо и не хорошо. Мне кажется, сегодня мир так устроен, все моментально происходит: ты моментально можешь записать, выложить песню, ее услышат миллионы людей. Поэтому есть и тема коронавируса. Это такое распиаренное слово сегодня, почему бы не сделать песню. Если бы завтра что-то случилось под названием Forbes, мы бы делали песни про Forbes. И это нормально.

Маски не думал, кстати, продавать? Маски, санитайзеры, сейчас все в это бросились в интернете.

Продавать — нет, но вот у меня стоит.

А ты помогаешь своей жене, у которой салон красоты? Вы, наверное, тоже его закрыли?

Да, он закрыт. А чего тут помогать, все закрыто, все мы пытаемся сейчас понять, сколько надо будет еще времени жить вот в таком режиме?

Ты не думал как-то изменить направление бизнеса? О новых проектах не задумывался?

Сейчас такое время, когда хочется думать, как спасти существующие проекты, естественно, ни о каких новых я не думаю.

А отец сравнивает этот кризис с теми, которые уже были — 98-й год, 2008-й?

Нет, мне кажется, они не сравнимы. Когда был дефолт, все равно бизнес продолжался. Понятно, что все обесценилось — закупаем в валюте и продаем в рублях, конвертируем – все посыпалось, но на улицах были люди и работали наши объекты. А когда они не работают, то есть в «Крокус Экспо» огромное количество выставочного бизнеса, выставок, которые отменили, концерты отменились. К этому невозможно подготовиться. Казалось бы, наш бизнес был настолько диверсифицирован: и спортклубы, и рестораны, и торговые центры, и стройка, и концертные залы, и лейбл «Жара», и журнал, и медиа, много разного. И то, что все провалится в один день, все эти направления, в это, конечно, трудно поверить.

Потому что они все в офлайне? Как я понимаю, главная причина в этом?

Ну, как сказать… Мне кажется, две трети мирового бизнеса в офлайне, даже больше.

А цены на нефть и падение курса рубля отразилось на вашем бизнесе?

Нефтью мы не занимаемся, мы этого почувствовать сразу не можем. Но то, что рубль провалился сильно и быстро, естественно, мы почувствовали. Кредиты у нас в долларах, аренду нам платят в рублях, соответственно, нам все время нужно больше рублей, чтобы заплатить наши кредитные обязательства. То же самое с покупкой товара, импортом, который мы ввозим в страну: и мебель, и одежда, ювелирка.

Когда рост цен почувствуют потребители? Это будет уже в апреле?

Это будет, мне кажется, как только вся эта коронавирусная история немножко осядет, люди будут вынуждены корректировать свои цены. Сейчас это делать бессмысленно.

То есть сейчас те, кто это делает, просто переклеивают ценники?

Ну да.

Спасибо большое за интервью. Пока-пока.