«Есть два сценария»: совладелец Шереметьево Александр Пономаренко о возобновлении международных полетов и последствиях пандемии

Семнадцатого января 2020-го в аэропорту Шереметьево открылся новый терминал С для международных рейсов пропускной способностью 20 млн пассажиров в год. Но спустя два месяца этот терминал пришлось закрыть, а вместе с ним и терминалы D и Е. Россия полностью прекратила международное сообщение — и регулярное, и чартерное — 27 марта. «Я надеюсь, мы закрываем терминал временно и откроем, как только возобновится достаточное количество международных рейсов, — рассуждает в интервью Forbes миллиардер, совладелец и председатель совета директоров аэропорта Шереметьево Александр Пономаренко. — Я уверен, что вскоре мир справится с коронавирусом, человечество преодолеет этот кризис и вынесет очень важные уроки».

TPS Avia Пономаренко и его партнеров Александра Скоробогатько и Аркадия Ротенберга выиграла конкурс на реконструкцию северной зоны государственного аэропорта Шереметьево (бывшее Шереметьево-1) осенью 2013 года. Они обязались вложить в аэропорт $860 млн собственных, не заемных денег. Вместе с другими околоаэропортовыми бизнесами это позволило им в дальнейшем получить контрольный пакет аэропорта — в 2015-м президент Владимир Путин подписал указ о консолидации активов в Шереметьево. У Росимущества осталось 30,43% объединенного аэропорта, эту долю TPS Avia может выкупить, и тогда крупнейший аэропорт страны — около 50 млн пассажиров в 2019-м — может стать полностью частным.

Авиационный бизнес пострадал от пандемии коронавируса в первую очередь. Исходя из какого сценария вы планируете дальнейшую жизнь аэропорта Шереметьево?

В нашем прогнозе на этот год есть два сценария. Первый предполагает возобновление международных рейсов с июля и постепенное восстановление пассажиропотока до конца текущего года. И второй, намного более сложный сценарий, в котором восстановление пассажиропотока до уровня 2019 года будет происходить значительно медленнее и займет не менее 12 месяцев, то есть не ранее чем до середины 2021 года. Мы пока только просчитываем этот вариант развития событий, но уже сейчас понятно, что при этом сценарии нам будет очень нелегко.

Какие действия предусмотрены первым сценарием?

Для поддержания сбалансированной работы аэропорта мы приняли ряд управленческих решений: временно закрыли терминалы С, D и Е, существенно сократили все непроизводственные расходы, перераспределили ресурсы, оптимизировали процессы и графики работы персонала. Часть сотрудников мы, возможно, будем переводить на четырехдневную рабочую неделю, часть — отправлять в отпуска. Все в рамках действующего законодательства. Мера в отношении сотрудников в том числе и профилактическая, в связи с защитой здоровья, для снижения риска заболевания. Но нужно это сделать без ущерба для операционной деятельности: количество рейсов и количество пассажиров сократилось, но у нас все равно достаточно большой объем операций — самолеты нужно обслуживать независимо от коэффициента заполняемости кресел.

При каком сценарии возможны увольнения сотрудников?

Это будет зависеть от многих факторов, в частности от темпов и сроков восстановления пассажиропотока и макроэкономической ситуации. Если реализуется второй сценарий, то это может привести к частичному сокращению численности сотрудников. Но мы, безусловно, будем стремиться максимально сохранить коллектив, еще больше сокращая издержки. В течение апреля–мая мы будем наблюдать за тем, как Европа будет выходить из кризиса, и в зависимости от этого корректировать наши сценарии.

Как долго будет восстанавливаться пассажиропоток хотя бы до значений 2019-го?

Два сценария, которые мы рассматриваем, я уже назвал. Сейчас сложно спрогнозировать более точно — неизвестно, когда будут открыты границы и сняты ограничения на передвижения людей по всему миру, какая будет покупательная способность населения России, как быстро будет восстанавливаться экономическая активность.

У вас были запланированы на этот год какие-то инвестпроекты, которые теперь приходится замораживать?

Наиболее масштабные проекты, связанные со строительством терминалов и межтерминального тоннеля, мы завершили. В этом году мы должны были начать проектирование мехмастерских для «Шереметьево Хэндлинг». Мехмастерские — это большой производственный комплекс, в котором будет три технологии: диагностика, техническое обслуживание и ремонт. У «Шереметьево Хэндлинг» порядка 6000 единиц техники и 7000 сотрудников. Тендер на проектирование, отработку технологии и аудит нашей техники выиграла американская компания Hall Industries. Не готов говорить в существующих обстоятельствах о сроках реализации этого проекта. У нас были программы по модернизации IT, и, безусловно, мы сейчас эти инвестиции пока заморозили. Были проекты по улучшению рабочих мест для наших сотрудников — очень важные расходы, но с ними мы также пока повременим.

Мы сейчас замораживаем все проекты в аэропорту, кроме одного. Для нас крайне важным вопросом является реконструкция, а точнее, строительство первой взлетно-посадочной полосы до зимних холодов независимо от того, когда начнется восстановление пассажиропотока.

Аэродром — это государственное имущество, которое мы взяли в концессию. Строительные работы по первой взлетно-посадочной полосе финансируются за счет инвестиционной надбавки к тарифу за взлет-посадку от авиакомпаний. С учетом того, что платежи по концессии собираются длительное время, а средства на строительство нужны сейчас, мы вынуждены были привлечь кредит в Сбербанке [6 млрд рублей]. Поэтому мы планируем все потоки денег — не только кредит, не только поступления по инвестиционной надбавке тарифа, но и доходы от других наших предприятий — направить на строительство первой полосы. В сложившейся ситуации мы, как частные акционеры, отказываемся от дивидендов. Но по акционерному соглашению с Росимуществом мы обязаны платить дивиденды в размере 25% [от чистой прибыли]. Мы хотим договориться с государством, чтобы оно пошло нам навстречу и тоже отказалось от дивидендов. Соответствующее письмо уже направлено в Росимущество.

Какие еще меры государственной поддержки, кроме отказа от дивидендов, вам сейчас нужны?

Все зависит от того, по какому из двух сценариев будет развиваться ситуация. Может быть, какие-то налоговые послабления — отсрочка или рассрочка выплаты налогов. Возможно, субсидирование процентной ставки по кредитам — в конце концов мы же строим государственное имущество и уже очень много сделали, например построили два огромных перрона рядом с терминалом С.

По поводу терминала С. Вы его открыли буквально в этом году, а в прошлом году — терминал В. Вам по-человечески не обидно? Столько всего построили, а теперь приходится все закрывать.

Я надеюсь, мы закрываем терминал временно и откроем, как только возобновится достаточное количество международных рейсов. Я уверен, что вскоре мир справится с коронавирусом, человечество преодолеет этот кризис и вынесет очень важные уроки. Сегодня, несмотря на существующие противоречия, все сплотились вокруг единого бедствия. Люди во всех странах осознали стоящую перед миром опасность, проявляют высочайшую сознательность, своей самоизоляцией спасают тысячи других жизней. Профессионалы, которым необходимо находиться на своих рабочих местах, совершают настоящий подвиг. Огромная человеческая благодарность нашим сотрудникам, обслуживающим рейсы в терминале F, врачам, круглосуточно встречающим пассажиров. Так же как и всем медработникам мира, тем, кто находится сейчас на передовой борьбы и рискует своими жизнями и здоровьем. Государства приходят на помощь друг другу, отправляя в самые инфицированные регионы своих специалистов, снабжая их медикаментами, медицинским оборудованием, обмениваясь опытом в борьбе с эпидемией. Человеческие жизни и здоровье осознанно стали дороже всего в этом мире. И это залог того, что человечество справится с любой бедой. А терминалы мы скоро откроем снова.

Сейчас у вас закрыты три терминала. Но если не принимать в расчет кризис в связи с коронавирусом, какова логика распределения рейсов между терминалами?

Если рассматривать стандартную ситуацию, которую мы все хотели бы вернуть, то терминал F — это в основном чартерные перевозки, терминал Е — это международные авиакомпании, для которых созданы отличные условия по наземному и пассажирскому обслуживанию: здесь же располагаются великолепные магазины Duty Free и бизнес-залы. В терминал С планируется перевод международных рейсов «Аэрофлота» из терминала Е.

Терминал В — это внутренние рейсы «Аэрофлота», которые очень удобно стыковать с международными рейсами в терминале С, они под одной крышей, там буквально шаговая доступность. Все остальные российские авиакомпании с российскими и международными рейсами будут обслуживаться в терминале D. Мы построили подземный тоннель для пассажиров и багажа, и, мне кажется, пассажирам теперь очень удобно перемещаться, если они, например, прилетели в южную зону Шереметьево-2 [терминалы D, E, F], а дальше им нужно лететь через северную зону Шереметьево-1 [терминалы В, С], куда они могут добраться, не выходя на улицу.

В 2019-м у Шереметьево было почти 50 млн пассажиров, а пропускная способность с новыми объектами увеличилась до 80 млн. Не избыточны ли эти мощности?

Не избыточны. В 2024 году мы даже планировали начинать строить продолжение терминала С — С2. Это создаст возможности для обслуживания 100 млн пассажиров в год. Аэропортовая инфраструктура быстро не создается. На мой взгляд, всегда должен быть запас, создающий условия для развития авиакомпаний — российских и зарубежных. Когда у вас есть дополнительные возможности, вы формируете предложение, которое в свою очередь порождает спрос.

Как чувствует себя сейчас ваш бизнес в сфере недвижимости?

Открытых инвестиционных проектов у нас сейчас нет. Но мы в текущей ситуации вынуждены пересматривать прогнозы бюджета на этот год.

На что уходит больше вашего личного времени — на аэропорт или торговые центры?

Конечно, я в курсе рассмотрения любого значимого вопроса в Шереметьево и его дочерних предприятиях. Это же я могу сказать о компаниях, связанных с торговой недвижимостью. Но надо понимать, что управление бизнесами мы осуществляем на уровне советов директоров. У нас это не формальные, а реально работающие органы управления, потому что мы, как инвесторы, заинтересованы в развитии бизнеса, и каждый совет директоров всегда имеет насыщенную повестку.

Больше времени уходит на те предприятия, где мы в определенный момент нужны как совет директоров для принятия решений по стратегическим и наиболее важным тактическим вопросам. Если в каком-то предприятии готовится сделка, то чаще проходят, например, комитеты по стратегии, на которые привлекают совет директоров для финального принятия решений. Советы директоров могут проходить в онлайн-режиме. У нас очень высокий уровень автоматизации управленческих решений, все повестки и отчеты есть в электронном виде в нашей внутренней системе.

В частности, в данный момент во всех наших видах бизнеса необходима серьезнейшая корректировка бюджетов. У нас они везде стандартизированные — я полностью владею темой по всем разделам, поскольку 20 лет сам строил эту методику бюджетирования.

Насколько ваш опыт в недвижимости оказался релевантен для аэропортового бизнеса?

Кроме опыта в недвижимости, у меня еще есть опыт Новороссийского порта, опыт создания банка. Все это — практики различных инвестиций, каждая из которых оказалась чем-то полезна. Новороссийский порт — это ведь тоже транспортная инфраструктура, и опыт работы там дал понимание, что инфраструктура не строится быстро, что ее нужно иметь с определенным опережающим запасом. Кроме того, в Новороссийском порту тоже были моменты, связанные с остановкой работы по погодным условиям, и поэтому я хорошо себе представляю, что такое сбои. Опыт управления коммерческой недвижимостью также оказался полезен, так как сдача торговых площадей в аренду в терминалах аэропорта ничем не отличается от управления коммерческой недвижимостью.

Когда выигрывали конкурс на реконструкцию северной зоны Шереметьево, у вас был определенный план и представление о том, как это все будет устроено. Что-то поменялось в процессе?

Мы на конкурс заявили четыре проекта: терминал В, грузовой терминал, два тоннеля (пассажирский и багажный) и ТЗК — и все это построили в срок, поэтому изначальный наш расчет был правильный. Мы не пересматривали технические характеристики проектов, заявленные на тендере. Все это в целом соответствовало генеральному плану развития Шереметьево.

Конечно, во время строительства и приемки терминалов и тоннелей нам пришлось вносить изменения, что называется, с колес. Совет директоров и я лично ежемесячно до сдачи объектов ходили по стройке и проверяли, как все это выглядит вживую. В некоторых местах приходилось поднимать потолки, где-то расширять проходы, добавлять освещение или менять дизайн. Мы не только рассматривали и анализировали принятые проектные решения с позиций эксплуатации терминала, но и старались поставить себя на место пассажиров и посмотреть их глазами.

После окончания строительства и ввода в эксплуатацию четырех проектов, заявленных на конкурсе, мы приняли решение о продолжении развития аэропорта Шереметьево. Следующий проект, который был реализован и введен в эксплуатацию, — это новый международный терминал С на 20 млн пассажиров.

А по деньгам вы уложились?

Средств, которые мы внесли в уставные капиталы компаний, было достаточно для завершения строительства и ввода в эксплуатацию всех четырех проектов, поэтому на величину долга аэропорта Шереметьево строительство данных объектов никакого влияния не оказало. Так что мы построили все полностью за счет своих денег в соответствии с акционерным соглашением, которое в свое время госпожа [руководитель Рос-имущества в 2012–2016 годах Ольга] Дергунова сделала очень жестким. В рамках консолидации [государственных и частных активов в периметре аэропорта Шереметьево] мы заложили наши акции Росимуществу. По мере завершения строительства мы предъявляли готовые объекты, и Росимущество постепенно разблокировало наши акции.

Шереметьево сильно росло в последние годы: в 2013 году было 29,3 млн пассажиров, а по итогам 2019-го — почти 50 млн. За счет чего?

Пассажиропоток «Аэрофлота» за последние шесть лет вырос с 21 млн до 37,5 млн пассажиров. Интенсивному росту пассажиропотока «Аэрофлота» в том числе способствовало масштабное развитие инфраструктуры аэропорта Шереметьево, включая открытие новых терминалов В и С. «Северный ветер» прибавил с 800 000 до 4,9 млн пассажиров. Кроме этого, с 2013 года мы привлекли более 30 новых авиакомпаний, на долю которых в 2019 году пришлось порядка 19% от общего пассажиропотока. Из Шереметьево начали летать авиакомпании «Россия», «Уральские авиалинии», Beijing Airlines, British Airlines, Brussels Airlines, Vietnam Airlines, Belavia и др. Кстати, недавно мы проводили анализ и выяснили, что вырос процент людей, которые выбирают не только авиакомпанию, но и аэропорт.

Благодаря новым терминалам?

Не только. В уже действующих терминалах D, E, F мы тоже провели модернизацию — удобные подъезды и разъезды, удобные парковки, в терминалах улучшили зоны общепита, Duty Free, бизнес-залы, VIP-залы.

В России повсеместно реконструируются или строятся новые аэропорты. А потом у них оказываются высокие тарифы. Вы повышаете тарифы на обслуживание в связи с вводом новых терминалов?

Наша базовая авиакомпания «Аэрофлот» в вопросах тарифов занимает предельно твердую позицию. И в рамках изначальных договоренностей тарифы мы ежегодно увеличиваем только на уровень инфляции.

Какова сейчас структура выручки в Шереметьево, какие виды бизнеса наиболее доходные?

Консолидированная выручка за 2019 год — 82 млрд рублей, другие показатели не могу раскрыть, пока отчетность находится в стадии аудита. Структура доходов достаточно устойчива, могу назвать данные из аудированной консолидированной финансовой отчетности группы по итогам 2018 года. Авиационные доходы составили 34% от выручки, наземное обслуживание — 28%, розничная торговля и услуги — 25%, доходы от аренды — 9%, прочие доходы — 5%.

В последние годы была большая конкуренция за региональные аэропорты, государственных практически не осталось. С чем связан всплеск интереса к этому бизнесу со стороны частных инвесторов?

С ростом, скажем так, мобильности населения региональные аэропорты стали выходить в зону развития, у них появилась возможность дышать. Вот и все.

А вы для себя рассматриваете возможность поработать в регионах?

Нет. Я не вижу для аэропорта Шереметьево синергии от участия в региональных аэропортах. Такое расширение бизнеса не повысит конкурентные преимущества Шереметьево и не приведет к сколько-нибудь существенному сокращению расходов.

По акционерному соглашению с Росимуществом у вас есть возможность выкупить госпакет Шереметьево, и, насколько я понимаю, вы решили этой возможностью воспользоваться. В какой стадии переговоры?

Акционерным соглашением предусмотрено, что по окончании строительства либо Росимущество может предъявить нам свою долю к выкупу, либо мы можем запросить выкуп у Росимущества. Важный момент: если мы запрашиваем выкуп, то мы обязаны выкупить госпакет по цене консолидации плюс 35%. При этом Росимущество в любом случае должно будет провести независимую оценку рыночной стоимости продаваемого госпакета. И если в результате этой оценки стоимость госпакета окажется выше, чем цена консолидации плюс 35% и нас такая оценка не устроит, то в этом случае, в соответствии с акционерным соглашением, мы имеем право отказаться от сделки.

И если вы откажетесь, все останется как есть?

Да. Но мы все равно готовимся к сделке. Если будем выкупать, то совместно с каким-нибудь партнером — у нас есть предложения. Но, может быть, сегодняшняя ситуация на рынке внесет какие-то коррективы.

Это российский или международный партнер?

И российский, и международный.

А какая цена устроила бы вас? Консолидация плюс сколько?

Все зависит от сценария восстановления пассажиропотока и макроэкономических показателей.

Вы рассматриваете для себя возможность полностью продать Шереметьево?

Все зависит от предложения.