Дома хуже: Карачинский рассказал Forbes, почему деофшоризация невыгодна для бизнеса
Весной 2014 года Владимир Путин выступал на встрече с Российским союзом промышленников и предпринимателей и много говорил о деофшоризации. «Российские компании должны быть зарегистрированы на территории нашей страны и иметь прозрачную структуру собственности», — обозначил президент позицию государства. Его выступление слушал совладелец IT-холдинга IBS Анатолий Карачинский. Вместе с партнером Сергеем Мацоцким он давно вынашивал идею перевести IBS в Россию с Кипра, где холдинг был зарегистрирован еще в середине 90-ых по инициативе одного из первых инвесторов Citigroup. Карачинский и Мацоцкий хотели разделить российский и иностранный бизнес. Еще в 2013 году дочерняя для IBS компания Luxoft разместилась на NYSE, потом сделала спин-офф. Сама IBS ушла с Франкфуртской биржи, где получила листинг еще в 2007 году. Партнеры хотели перевести IBS в Россию и провести IPO на Московскую биржу. Они вернулись к планам о выходе на IPO в апреле 2018 года. Но новые санкции против российских компаний со стороны США внесли свои коррективы: из-за сильной волатильности от подготовки IPO пришлось отказаться. Карачинский рассказал Forbes о том, с какими трудностями столкнулся из-за деофшоризации.
Анатолий Карачинский: «После того как президент объявил, что с офшорами пора заканчивать, министерства и ведомства начали менять правила игры на рынке, усложняя жизнь тем, кто имеет офшорное владение. Мы решили, что момент идеальный — наши желания совпали с желаниями государства. Первая проблема, с которой мы столкнулись — никто не знал, как именно это сделать. IBS — очень большая компания, с большим количеством контрактных отношений с партнерами, с более чем 20 годами аудита «большой четверки» и соответственно публичной отчетностью, где, кстати, каждый год мы раскрывали, кто является реальными владельцами. Как перевести все это в российскую юрисдикцию с минимальными потерями? Это оказалось очень непростой задачей. Мы наняли много юристов, консультантов по налогам и нашли решение. В процессе изысканий мы посмотрели на опыт других стран (не мы первые что-то подобное делаем) и обнаружили, что обычно, если это политика государства, соответствующие ведомства (Минфин, Минюст и так далее) выпускают довольно много методических материалов, создают рабочие группы между бизнесом и властью, и самое главное — разрабатывают изменения в законы специально для этого случая. И конечно, должен быть кто-то, кто персонально отвечает, чтобы государственный проект «деофшоризация» был успешен. Потому что самое страшное, с чем мы столкнулись, это полное безразличие большинства чиновников к проблемам.
Как бы то ни было, реорганизацию мы провели: в 2015 году активы IBS были переведены с кипрской холдинговой компании на российскую «ИБС Холдинг», которая стала собственником компании «ИБС ИТ Услуги». IPO на Мосбирже мы запланировали на осень 2017 года. И тут же столкнулись с проблемой. Дело в том, что у нас сдвинутая отчетность: наш финансовый год отличается от календарного и заканчивается 31 марта. Во всем мире около 72% публичных компаний имеют гибкую отчетность — это, вообще говоря, большое конкурентное преимущество, которое позволяет организовывать работу и отношения с акционерами в соответствии с особенностями бизнеса (сезонность, загруженность сотрудников и т.д.). Но на Мосбирже нам сказали, что в России существует только один финансовый год и он совпадает с календарным. Абсурдность ситуации в том, что, когда у IBS был листинг в Франкфурте, нам предложили выпустить расписки еще и на Московской бирже. Мы напомнили, что тогда наша отчетность никого не смущала, и нам ответили: «Да, но тогда вы были кипрской компанией и могли прийти к нам с какой угодно отчетностью».
Мы потратили почти год на переговоры по этой теме с Минфином. Особого желания помочь нам мы не увидели. Звучали даже такие фразы, как «Почему мы должны идти на поводу у частных компаний?». В итоге внести изменения в законодательство у нас получилось только с помощью законодателей, в июне 2017 года компании в России получили возможность самостоятельно устанавливать отчетный период.
Нам пришлось отложить IPO, оно должно состояться в ближайшие месяцы (бизнесмен беседовал с Forbes до приостановки подготовки IPO из-за волатильности на рынке — Forbes), но сейчас у нас есть другая проблема — еще более смешная. В июле 2017 года мы провели реорганизацию «ИБС ИТ Услуги», преобразовав ее в публичное акционерное общество. Это необходимое условие выхода на IPO, но его стараются делать на финальном этапе, содержание ПАО требует значительно больше затрат, чем частной компании. И теперь оказалось, что на IPO нам придется заплатить 20% налога, если мы будем продавать свои акции. Напрямую в законе это не прописано, там просто очень невнятная формулировка, которую можно интерпретировать, как в ту, так и в другую сторону. Но Минфин прислал нам разъяснение, в котором сообщил, что после реорганизации у нас появилась новая форма собственности и вообще фактически новая компания. А чтобы не платить налог при продаже ее акций нам необходимо выждать год с момента реорганизации. Сейчас уже никто даже не помнит, зачем эта норма была введена в начале 2000-ых, но и идти нам на встречу тоже ни у кого нет желания. Что вообще абсурдно: IBS с 2005 года раскрывает структуру собственности, которая не изменялась с середины 90-х.
Получается довольно неприятная вещь — в России абсолютно невыгодно проводить IPO, если ты российская компания.
Но ведь получается, что если бы IBS оставалась кипрской компанией, то сейчас у нас не было бы никаких проблем — ни с налогами, ни с отчетностью — была бы абсолютно зеленая улица. Совершенствование законодательства в интересах развития экономики, улучшения инвестиционного климата — это кропотливая незаметная работа, но архиважная, если мы хотим конкурировать с другими странами за место под солнцем на самом важном направлении — построении конкурентоспособных российских компаний».
Forbes попросил Минфин, Минэкономразвития, юристов и представителей аудиторских компаний прокомментировать кейс IBS, проблемы, с которыми столкнулась компания, и сложившуюся за последние годы практику деофшоризации в России. Минфин к моменту публикации материала комментарии не прислал.
Пресс-служба Минэкономразвития: «Компания IBS не обращалась в Минэкономразвития России с данной проблемой [по вопросу налогообложения при продаже акций — Forbes]. При этом министерство открыто для предложений по совершенствованию действующего законодательства и приветствует совместную работу с представителями бизнеса и общества. Вместе с тем, ответственным федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в области налоговых отношений, является министерство финансов России.
Минэкономразвития разрабатывает пакет нормативно-правовых актов в целях создания на территориях островов Русский (Приморский край) и Октябрьский (Калининградская область) специальный административных районов (САР) внутренних анклавов с гибким правовым режимом и с привычными для таких лиц условиями и инфраструктурой. На территории САР будет предусмотрено в том числе освобождение от ограничений, связанных с валютным контролем (за исключением сделок с валютными резидентами Российской Федерации) и специальные правила налогообложения (например, уплата налогов только от доходов в РФ). Резидентам САР может быть присвоен особый статус Международной компании (МК), который дает возможность применения к ним более гибкого корпоративно-правового режима — в частности, конфиденциальность части сведений о компании (об участниках, менеджменте, корпоративной структуре и пр.).
Также проекты Минэкономразвития предусматривают особый механизм редомицилирования (изменение личного закона юридического лица с сохранением его ее корпоративной структуры, а также прав и обязанностей) иностранных компаний в МК, который существенно упрощает задачу по переводу бизнеса из иностранных юрисдикций в РФ. В настоящий момент это возможно сделать либо через процедуру реорганизации, либо через изолированную передачу активов по сделкам от иностранной компании в пользу российской. Оба варианта представляют собой достаточно длительный, сложный и дорогостоящий процесс».
Геннадий Камышников, партнер Deloitte: «Сделать иностранную компанию налоговым резидентом России не сложно. Полностью деофшоризовать бизнес — значительно сложнее. Для этого может понадобиться многоходовая операция: какие-то иностранные компании могут быть ликвидированы, переданы и т.д. Существует рейтинг холдинговых режимов в разных странах мира: в каких-то государствах компании регистрируются перед IPO, в других — делают это в меньшем объеме. К примеру, в Швейцарии листинговых компаний мало: высокий налог на дивиденды (35%) убивает желание выпускать компанию на листинг.
В России средне-удачный режим для холдингов. У нас ставка налога на дивиденды составляет 15% — не очень много, но больше нуля. А есть страны, где ставка нулевая — в первую очередь англосаксонские юрисдикции, к примеру, Кипр или Великобритания. Они охотно используются для листинга. У нас есть льготы, но они не идеально прописаны. Льгота для высокотехнологичных компаний составляет 1 год — это означает, что можно реализовать акции высокотехнологичной компании через год без налога. Но они «шероховато» написаны и не так давно действуют. У нас в принципе правоприменительная практика в отношении льгот при торговле ценными бумагами не очень хорошо развита».
Антон Ионов, глава практики для частных клиентов EY: «Поскольку законодательство России имеет не такую долгую историю развития, как законодательство западных стран, в нём могут отсутствовать отдельные механизмы для урегулирования сложных корпоративных вопросов. IPO — один из примеров; западное законодательство может также дать более гибкие механизмы при заключении акционерных соглашений, обжаловании неправомерных действий в судах, передачи активов по наследству и т.д. Сам перевод компании в Россию в принципе отработан — например, можно это сделать через механизм безналоговой ликвидации — и не должен вызвать много сложностей. Но если компания продолжает вести международную деятельность или привлекать иностранных партнёров и инвесторов, стоит подумать насколько российская юрисдикция будет удобна. Возможно, альтернативным решением будет воспользоваться новыми правилами и признать иностранную компанию резидентом в России для налоговых целей – в этом случае можно будет использовать более гибкие механизмы иностранного права, но избежать возможные негативные налоговые последствия в России».
Александр Захаров, партнер Paragon Advice Group: «Ситуация, которая описана, отражает действительность. Недавно, когда говорили про создание офшоров в России, упомянули внесение изменений в гражданское законодательство в части возможности переноса из офшорных юрисдикций или из иностранных юрисдикций компаний в российскую юрисдикцию (по сути — перерегистрация). Если бы этот механизм был урегулирован, это бы намного облегчило процесс деофшоризации для тех российских налогоплательщиков, которые хотят выполнять и соблюдать требования законодательства о налогах и сборах и хотели бы полностью реализовывать свои экономические интересы на территории России.
Последние изменения в налоговый кодекс, которые позволили ликвидировать за рубежом без налоговых последствий контролируемые иностранные компании (в части даже перевода без налогов денежных средств в Россию) — это большой плюс. Но соглашусь, если бы здесь действующим законодательством была предусмотрена возможность перевести юрлицо из-за рубежа в Россию, это снимало бы многие вопросы. Если бы акции иностранной компанией держались более года, этот срок бы учитывался уже перенесенной российской компании. Государство могло бы предусмотреть такие механизмы для того, чтобы добросовестные налогоплательщики имели возможность возвращать в Россию холдинговые компании или компании центра группы».