Худшую сделку в мире США заключили с террористическим государством номер один». Так коротко можно описать позицию президента Трампа по Ирану и соглашению по иранской ядерной программе, которое было достигнуто в июле 2015 между пятью постоянными членами СБ ООН и Германией, с одной стороны, и иранскими властями, с другой. В ходе своей предвыборной программы Трамп обещал выйти из соглашения и в целом быть жестче с Ираном. После вступления в должность президента США он не отказался от своих слов - более того, начал претворять в жизнь обещанную антииранскую политику.
Буквально спустя неделю после инаугурации Трампа гражданам Ирана «посчастливилось» оказаться в числе первых в знаменитом «списке Трампа» — списке из семи преимущественно мусульманских стран (Ирак, Иран, Йемен, Ливия, Сирия, Сомали и Судан), для граждан которых в соответствии с антииммиграционным указом Трампа запрещен въезд на территорию США. Почти сразу же указ был оспорен в суде и заблокирован решением федерального судьи Джеймса Робарта. Тем не менее, американский президент подписал новый антииммиграционный указ, который «обеспечит безопасность страны».
Иранцы с недоумением восприняли новость о запрете на въезд в США. Для многих это стало сильным оскорблением по ряду причин. Во-первых, граждане Ирана ни разу не были в числе организаторов терактов в США. Во-вторых, в «списке Трампа» Иран является единственной страной, где ситуация с безопасностью спокойная, нет каких-либо вооруженных конфликтов. И наконец-таки, в США проживает довольно крупная иранская диаспора, для которой указ Трампа означает невозможность навестить близких родственников, а то и вовсе вернуться домой. Общее отношение иранцев к антииммиграционной политике Трампа выразил иранский режиссер Асгар Фархади. Несмотря на блокировку указа Трампа, что отменило запрет на въезд в США для граждан Ирана, Фархади отказался приехать на церемонию вручения премии «Оскар», где его фильм «Коммивояжер» победил в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».
В отличие от администрации Обамы, заключившей соглашение по ядерной программе с Ираном и поддерживающей снятие санкций с него, новая администрация Трампа в первый же месяц своего нахождения у власти успела наложить санкции на Тегеран. Так, 3 февраля были введены санкции в отношении 12 граждан Ирана и 13 местных компаний. Сделано это было неспроста, а в ответ на проведенное 29 января Тегераном испытание баллистической ракеты средней дальности. Видимо, сам Иран тоже неспроста провел это испытание почти сразу же после инаугурации Трампа, желая, видимо, проверить, как отреагирует новое американское руководство.
Испытание ракеты в Вашингтоне расценили как нарушение ооновской резолюции 2231, которая призывает Иран не проводить подобные испытания. В то время еще занимавший должность советника по национальной безопасности Майкл Флинн заявил, что Белый дом «официально предупреждает» Иран в связи с его действиями в регионе, включая испытания баллистических ракет. А предпочитающий обходить стороной недружелюбных журналистов и общаться с народом напрямую через Twitter, президент Трамп написал в своем микроблоге: «Иран играет с огнем. Они не ценят, насколько «добр» по отношению к ним был президент Обама. Но не я!».
Однако «официальное» провозглашение Ирана врагом США произошло, когда в интервью телекомпании Fox News Трамп назвал Иран «террористическим государством номер один». Верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи в ответ написал в своем Twitter: «Мы ценим Трампа! Он проделал большую работу, чтобы раскрыть для нас истинное лицо Америки».
К слову, это не первое провозглашение американскими лидерами Ирана врагом США. В начале 2000-х президент Джордж Буш-младший тоже «раскрывал истинное лицо Америки». Он объявлял Иран и террористическим государством, и ставил его в один ряд с хуссейновским Ираком и Северной Кореей, образующими, по его словам, «ось зла».
Антииранскую риторику нового американского руководства с одобрением встречают в странах-союзниках США на Ближнем Востоке — Израиле и Саудовской Аравии. Первый недоволен ядерной сделкой, предполагающей снятие экономических санкций с Ирана, а также спонсированием Ираном признанных в Израиле террористическими группировками «Хезболла» и «Хамас». Саудовская Аравия же считает Иран своим главным идеологическим врагом. С 2015 года обе страны ведут военные действия в Йемене: иранцы — на стороне шиитских повстанцев хуситов, а саудиты — свергнутого хуситами правительства.
Жесткая позиция Трампа по Ирану находит одобрение и в самом Иране. Правда, в консервативных кругах страны, которые изначально, в отличие от реформистского правительства президента Хасана Роухани, были против ядерной сделки и сближения с Западом. Для них Америка продолжает оставаться «Большим Сатаной», которому нельзя доверять и тем более заключать какие-либо соглашения. В мае в Иране пройдут президентские выборы, в которых примут участие нынешний президент-реформатор Хасан Роухани и выдвиженец от консервативных сил, кандидатура которого пока еще окончательно не определена. Обострение отношений с США только на руку иранским консерваторам, традиционно ставящих на внешнеполитическое противостояние с Америкой и Западом. Это в разы увеличивает их шансы на победу на предстоящих выборах. Иранские реформаторы опасаются, что приход к власти консервативного президента сведет на нет их усилия «по возвращению Ирана на мировой рынок», может привести к аннулированию соглашения по ядерной программе, что в итоге приведет к очередному закрытию страны от внешнего мира.
Для Вашингтона реальное, а не словесное, обострение отношений с Тегераном также невыгодно. Иран, наряду с Россией и Турцией, является одним их ключевых внешних игроков в сирийском конфликте. С самого начала войны там Иран поддерживает режим Асада, а с недавнего времени является участником процесса урегулирования сирийского кризиса, запущенного усилиями Москвы в Астане. Если Трамп действительно хочет договориться с Путиным по Сирии, то фактор Ирана не стоит сбрасывать со счетов. Очень маловероятно, что Москва исключит Тегеран из процесса сирийского урегулирования. Даже Анкара, время от времени публично обвиняющая иранское руководство в имперских замашках, вряд ли захочет вступить в союз с Вашингтоном против Тегерана. Тем более, когда в Иране любят периодически напомнить туркам, кто помог руководству страны во время прошлогоднего путча. Иран также имеет влияние на власти Ирака и шиитские формирования, сражающиеся за освобождение Мосула от ИГИЛ, о чем не стоит забывать администрации Трампа, намеревающейся успешно завершить операцию в Мосуле.
На данный момент представляется маловероятным, что от слов Трамп перейдет к действиям и развяжет войну против Ирана. Однако он точно не будет «добр, как Обама», возможно наложит новые санкции на Тегеран. Что же касается ядерного соглашения, то хотя Трамп считает его «худшей сделкой», скорее всего США не станут его аннулировать. Как сказал новый министр обороны Джеймс Мэттис, «если Америка дала слово, то мы должны его держать и работать с союзниками». Сдержит ли она слово, будет во многом зависеть от результатов президентских выборов в самом Иране и от развитии ситуации в Сирии и Ираке.