Миллиардер Стивен Шварцман рассказал, как сделал себе надгробие из-за неудачной сделки
Основывая инвестиционную компанию Blackstone в 1985 году, мы с Питом Питерсоном хотели создать такое место, куда люди с удовольствием приходили бы работать и где поощрялось бы тесное взаимодействие с коллегами. Фирма, в которой мы работали до этого, была известна своими внутренними конфликтами: партнеры зачастую друг с другом не ладили, плели интриги и пытались друг другу досадить.
На первых этапах развития новой компании важным шагом стало создание благоприятной рабочей среды, так как из сферы корпоративных поглощений и слияний мы перешли в область частных капиталовложений. Тогда у нас не было никакой организации процессов. Ко мне просто приходили люди и ждали от меня готовых решений.
Одну сделку (с компанией-дистрибьютором стали Edgcomb Steel из Филадельфии) не удалось совершить так, как мы ожидали, потому что мы не спросили мнение каждого из наших многочисленных партнеров. Для этой сделки я тогда даже сделал черное надгробие, — в виде настоящего, — оно не давало мне забыть о своей ошибке, и я всегда помнил, как делать не стоит.
Я понял, что нам нужно наладить рабочий процесс и продумать его до самых мелочей, чтобы рассматривать сделки совместно и избегать всевозможных рисков, даже если это предполагает изменение плана, который я предлагаю. Никому не нужно было говорить, как все хорошо. Я, напротив, настаивал на том, чтобы все пытались предвидеть трудности, из-за которых инвесторы могут потерять вложенные деньги.
К сегодняшнему дню мы сделали этот подход основополагающим принципом в работе фирмы, и наши команды по различным операциям собираются вместе каждый понедельник и обсуждают каждую потенциальную сделку. Этот процесс мы внедрили в каждой рабочей группе, и без него наша компания вряд ли достигла бы того успеха, который имеет сейчас.
Перевод Антона Бундина