Размещение «Яндекс» на Nasdaq стало первым по-настоящему успешным российским IPO после кризиса. До этого отечественных эмитентов преследовали неудачи — с начала года было отложено или перенесено несколько размещений. О том, почему иностранные инвесторы не оценили других эмитентов из России и что необходимо для успеха, Forbes рассказал Иракли Мтибелишвили, председатель банковского департамента Citigroup в России и СНГ.
— Несколько российских компаний в этом году вынуждены были отказаться от планов IPO на зарубежных площадках. Почему?
— Глобальная причина российских неудач заключается в том, что инвесторы стали просить существенно больший дисконт к справедливой стоимости компании в обмен на участие в размещении. Этот дисконт больше по сравнению с тем, что было бы разумно и традиционно в рамках выхода компании на публичный рынок вообще.
— Почему возникли такие требования?
— История показала, что та наивность, с которой инвесторы доверяли словам эмитентов о перспективах роста их бизнеса, была чрезмерной. Инвесторы, наученные болезненным и горьким опытом, стали придирчиво анализировать компании и требовать большего дисконта. Сейчас мы наблюдаем картину, когда инвестиционное сообщество просит дисконт от 25% до 40% от справедливой стоимости. Раньше эта цифра находилась в рамках 10-20%. Инвесторы стали более циничны и с большей опаской относятся к новичкам. И не только из России, кстати.
— А что, принадлежность эмитентов к России добавляет риска?
— Конечно. Но больший риск означает больший рост и, как результат, возможность больше заработать. Все, что касается оценки стоимости компании — это о будущем. Прошлое является очень важным фактором и индикатором, подтверждающим мысли о будущем, но в целом IPO находится в плоскости будущего.
— Чего ждут инвесторы от этого будущего?
— Роста стоимости бизнеса и выполнения обещаний. Кроме того, инвесторы хотят ликвидности, сильную и компетентную команду управленцев, способных добиться роста бизнеса, надлежащего корпоративного управления. И каждое их этих требований с течением времени усиливается. 5-7 лет назад было нормальным сделать размещение на $200-300 млн, бывали и сделки меньшего размера. Сейчас инвесторам это не интересно.
— А сколько интересно?
— Год назад я бы четко ответил на этот вопрос — $500 млн, в этом году скажу — берите выше, в следующем году, наверное, назову уже $1 млрд. Инвесторы хотят как легко войти, так и легко выйти из этих инвестиций, и для этого нужен большой объем акций в свободном обращении.
— То есть во всем виноваты инвесторы?
— Во всем виноваты все. Вопрос не надо ставить в контексте вины. Такой у нас рынок сейчас — рынок инвесторов, именно они диктуют правила. Компании с этим либо смиряются, либо снимают свои предложения. Кстати, в большинстве неудачных сделок был большой компонент продажи долей собственниками. Инвесторы задаются вопросом: почему они продают компанию сейчас? Означает ли это, что компания на пике развития и стоимости? В этом нет никакого криминала со стороны собственника. Но если раньше инвесторы находили для себя хорошие ответы, то сейчас хороших ответов не так много.
— ЧТПЗ, «Кокс», Nord Gold, «Евросеть», «Вертолеты России» — чем их акции не понравились инвесторам?
— У всего есть своя цена. И у каждой компании своя история. Но что их всех объединяет — с точки зрения инвестиционного сообщества они не являются уникальными. Может быть, в этом смысле «Вертолеты России» можно было бы назвать уникальной историей, но здесь, очевидно, ожидания сторон с точки зрения перспектив роста и стоимости сильно разнились.
— «Вертолеты России» перед закрытием книги заявок разместили рекламное поздравление с королевской свадьбой в английской газете. Им это, правда, не помогло. Подобный PR – это теперь необходимая часть процесса публичного размещения?
— У меня нет какого-то однозначного мнения в отношение восприятия рынком данного конкретного случая, такого рода реклама совершенно точно не является необходимой.
— Как вы, посредник, объясняете компаниям, что времена изменились?
— Это всегда тяжелые дискуссии с эмитентом. Они идут на риск, чтобы понять новые правила игры, получить тот или иной ответ от рынка, услышать от инвесторов мнение о компании. В том числе и не самое лестное мнение.
— Но из этого есть исключения…
— Да, исключения — это уникальные истории эмитентов. В качестве примера могу привести Mail.ru и Yandex. Думаю, что и «Домодедово» тоже будет уникальной историей, потому что это большой и очень важный инфраструктурный объект, быстрорастущий. Даже в Европе мало аэропортов, куда можно вложиться, не говоря уже о России. На такие истории инвесторы смотрят уже лучше.
— Для банка-организатора отмена IPO – это неудача?
— Это точно не тот результат, которым мы хотели бы завершить работу с клиентом. К тому же мы не получаем в этом случае никакого вознаграждения. У разных эмитентов очень разная реакция, но я редко видел ситуации, где отмена воспринималась бы как полная катастрофа. Проведя еще год-два в непубличном состоянии, компания может достичь новых результатов и доказать инвесторам, что она не вводила их в заблуждение в отношении своих перспектив роста и таким образом заработать доверие.
— Стоит ли частным инвесторам через брокера участвовать в подобных аукционах? Что нужно смотреть, как оценивать эмитента?
— Никак. Это честный ответ. Если он не способен самостоятельно оценить компанию, то лучше не участвовать. Инвестиционные преференции и толерантность к риску у людей настолько разные, что вряд ли оправданно давать какие-либо универсальные советы. Есть люди, на которых деньги падают с неба, и они легко принимают решения. Есть те, кто сложно зарабатывает деньги и свое финансовое будущее тщательно просчитывает. Мой совет частникам — отдать деньги хорошим управляющим.