Как друг Путина взял под контроль и приватизировал титанового монополиста
Осенью 2006 года в небольшой промышленный городок Верхняя Салда Свердловской области прибыли высокопоставленные гости из Москвы. Делегацию возглавлял глава ФГУП «Рособоронэкспорт» (сейчас — госкорпорация «Ростех») Сергей Чемезов, один из друзей Владимира Путина. Главной целью долгого путешествия был завод «ВСМПО-Ависма», крупнейший производитель титана в мире.
Гости сильно спешили, поэтому Чемезову во время экскурсии по цехам не показали фокус с часами. Обычно у кого-то из гостей берут часы и отправляют под работающий пресс «семидесятку», который с усилием 50 000–75 000 т штампует детали для самолетов Boeing и Airbus. Хозяин в ужасе, но часы возвращают невредимыми — автоматика останавливает пресс в нескольких миллиметрах от корпуса.
«Наверное, не рискнули, — вспоминает директор заводского музея Аркадий Ежов. — К тому же все было очень быстро, по-деловому». В тот же день, 7 ноября, на внеочередном собрании представители «Рособоронэкспорта» Михаил Шелков и Михаил Воеводин вошли в состав совета директоров «ВСМПО-Ависма», а Чемезов стал его председателем.
Всего годом ранее под административный пресс попали предыдущие владельцы «ВСМПО-Ависма» — Владислав Тетюхин и Вячеслав Брешт. Налоговые претензии, проверки Генпрокуратуры под прикрытием ОМОНа, угрозы возбуждения уголовных дел — все это эпизоды борьбы за контроль над предприятием с годовой выручкой более миллиарда долларов. Чем заинтересовала титановая компания госменеджеров из «Рособоронэкспорта» и почему война за него приняла такой ожесточенный характер?
Самолеты или бидоны
Корпорация «ВСМПО-Ависма» — это два больших завода по обе стороны Уральского хребта. В Пермском крае, в Березниках, на «Ависма» выпускают титановую губку, а на ВСМПО, в Верхней Салде, из этого сырья делают титановые слитки и полуфабрикаты. Из салдинского титана выпускают детали для Boeing и Airbus, компоненты авиадвигателей, спутников связи, межконтинентальных ракет и подводных лодок, титановые имплантаты, часы, велосипеды и клюшки для гольфа. Даже команда Renault из «Формулы-1» закупила в Верхней Салде полтонны титана для своих болидов.
В 1992 году Владислав Тетюхин, проработавший на заводе с 1956 года, купил дачу в Подмосковье с прицелом на пенсию. «Приехали ребята из Салды и сказали: возвращайся обратно. Ситуация критическая», — вспоминает Тетюхин. В 1992 году заказы по титану упали в 30 раз и в 6 раз — по алюминиевым сплавам — состояние, близкое к коллапсу. Летом того же года Тетюхин приехал в Салду и его выбрали гендиректором, а в феврале 1993 года ВСМПО было акционировано.
Где взять быстрые деньги? Вместо танковых катков стали делать диски для легковых машин. Из отходов титана выпускали лопаты — они легкие и земля к ним не прилипает. Еще одна удача — кастрюли, оборудование для производства которых достал в Германии местный предприниматель Вячеслав Брешт. «Мы познакомились с Брештом в гостинице, разговорились. Сразу было видно, что у него неплохая голова и хорошая реакция», — вспоминает Тетюхин. Брешт родился и вырос в Нижнем Тагиле. С отличием окончил местный пединститут, но, вместо того чтобы пойти в школу преподавать немецкий и английский языки, в начале 1980-х пошел служить в КГБ. Попал в Первое главное управление, которое занималось внешней разведкой, но был комиссован из-за проблем со здоровьем.
В 1993 году Тетюхин и Брешт разослали предложения о сотрудничестве всем авиакосмическим компаниям в Европе, США, Японии. У Тетюхина со времен работы во Всесоюзном НИИ авиационных материалов остались контакты с представителями Boeing и NASA. «Когда мы поехали в Южную Америку, я взял с собой пять бидонов — таскал их и всем показывал. Думал, что пригодятся для ферм, а нами заинтересовался бразильский Еmbraer», — вспоминает Тетюхин.
Оба завода буквально притягивали к себе акционерные скандалы и конфликты. В середине 1990-х в ходе приватизации 70% акций «Ависма» собрала группа «Менатеп», а председателем совета директоров стал Михаил Ходорковский. Но эта инвестиция так ни к чему и не привела; в 1997 году «Менатеп» уступил свой пакет знаменитому американскому инвестору-стервятнику Кеннету Дарту. Дарт, в свою очередь, поменял пакет на 30% акций ВСМПО, которое стало владельцем «Ависма». Тетюхин и Брешт к тому времени уже контролировали ВСМПО: они собрали акции, которые в процессе приватизации получили рабочие. Это был слаженный тандем: старший Тетюхин отвечал за производство, более молодой Брешт — за внешние связи и денежные вопросы. Вместе они сумели избавиться от Дарта, на которого даже подали иск в американские суды, а позже выкупили его пакет. В начале 2000-х под контролем Брешта с Тетюхиным оказалось примерно по 30% акций ВСМПО, владевшего около 70% «Ависма», остальные акции были распылены либо принадлежали менеджменту заводов. Позже предприятия перешли на единую акцию и возникло «ВСМПО-Ависма».
Такси из Верхней Салды
В 2003 году в Верхней Салде появился странный автобус. На нем висел плакат: «Купим акции. Дорого». Так на ВСМПО пришел новый акционер — компания «Ренова» Виктора Вексельберга. Миссионеры, как называли их тогда, ходили по домам и уговаривали сотрудников продать акции. «Мы поговорили с местными таксистами. Они стали вывозить этих миссионеров за город и выбрасывали посреди леса», — вспоминает очевидец тех событий, работавший на ВСМПО. В итоге свои акции продали только пять человек из менеджмента, с которыми Тетюхин немедленно расстался, а у «Реновы» оказалось около 13% акций ВСМПО. Попытки взять под контроль менеджмент предприятия тоже успехом не увенчались. «У Тетюхина был со всеми короткий разговор: я ребят подниму, забастовку устрою», — вспоминает участник тех событий. Забастовки в итоге не было, но представителей Вексельберга на завод не пустили физически — перекрыли въезд в город КамАЗами.
Через два года, когда «ВСМПО-Ависма» была уже единой компанией, акционеры помирились, подписав трастовое соглашение. В нем был прописан механизм «русской рулетки», цивилизованного развода: с весны 2005 года любой собственник имел право объявить цену, по которой он готов купить акции партнеров или продать свои. «Это была идея «Реновы», — вспоминает бывший директор управления «Ренессанс Капитала», а сейчас депутат Верховной рады Украины Павел Ризаненко,— они вовлекли Тетюхина и Брешта в соглашение акционеров, чтобы получить право выкупить компанию». «Ренова» запустила рулетку сразу же, как закончился мораторий на войну, назначив цену $96 за акцию — значительно ниже, чем оценивал рынок (более $116). На помощь Брешту и Тетюхину пришла инвестиционная компания «Ренессанс Капитал», которая привлекла консорциум иностранных банков. «Это была выгодная сделка для «Реновы», компания купила пакет за $40 млн, а продала за $130 млн», — говорит Ризаненко.
В «Ренове» так не считали. «Мы, конечно, облажались — цена была объявлена слишком низкая. Брешт нашел деньги. Выстави мы цену немного выше, и все было бы по-другому», — говорит близкий к «Ренове» источник.
Партнеры окончательно перессорились и стали апеллировать к государству. «Я написал президенту Путину про опасность захвата стратегического предприятия и про то, что мы не против участия государства — может быть «золотая акция» или госпредставитель в совете директоров», — рассказывает Тетюхин. Но ответа он не получил.
Как вспоминают участники событий, Вексельберг в это же время пошел в другой кабинет — к гендиректору «Рособоронэкспорта» Сергею Чемезову. Довод был примерно такой же — «у Брешта есть израильский паспорт, и он хочет увести актив за границу», рассказывает источник, близкий к «Ренове». «Вексельберг думал и о других механизмах привлечения государства, но, например, ВЭБ еще не был такой влиятельной структурой, а Чемезов активно мультиплицировался». Официальный представитель «Реновы» это не комментирует.
Так в истории с ВСМПО появился новый герой, который вскоре оказался главным.
«Завхоз» из Дрездена
В 1985 году в Дрездене в панельной многоэтажке на Радебергерштрассе, 101, где жили семьи советских офицеров и сотрудники восточно-германской разведки «Штази», появился новый жилец — старший оперуполномоченный КГБ Владимир Путин. В соседях у Путина — семья Сергея Чемезова, руководителя представительства засекреченного ЭНО «Луч». Про дружбу с Путиным Чемезов охотно вспоминал в интервью «Итогам»: «Жили в одном доме, общались и по службе, и по-соседски». Сергей и Владимир были не только соседями, но и делили одну на двоих служебную машину «жигули», вспоминает, не называя фамилий, Владимир Усольцев, подполковник КГБ, автор книги о службе с Путиным в Дрездене: «Один день на машине ездит Володя, другой — Сергей, рулить любили оба. У всех дрезденских разведчиков были клички. У Володи — «Ути-Пути», а у Сергея — «Завхоз», — добавляет он.
Став заместителем главы управделами президента в 1996 году, Путин позвал к себе Чемезова, который до этого скромно работал в «Совинтерспорте». Замдиректора заключал контракты с иностранными спортсменами и тренерами, которых приглашали для работы в Россию, покупал инвентарь. «Не было ни лыж, ни ботинок, ни подъемников. Компания Чемезова все это доставала», — вспоминает бывший глава Олимпийского комитета Леонид Тягачев.
И в 1999-м премьер-министр Путин про сослуживца не забыл, назначив Чемезова главой внешнеторгового объединения «Промэкспорт». Это было одно из первых знаковых назначений нового главы правительства. «Промэкспорт» продавал в арабские и африканские страны «оружие на один бой» — технику и запчасти с армейских складов. Бывший сотрудник «Росвооружений» вспоминает, что «Промэкспорт» получал комиссионные 18–25% от сделок, что в два раза больше, чем у «Росвооружений», контролировавших тогда до 80% рынка оружия.
В 2000 году Путин объединил конкурентов в одну компанию «Рособоронэкспорт». Руководителем, правда, поставил не Чемезова, а его заместителя по «Промэкспорту», тоже сотрудника КГБ Андрея Бельянинова. По словам бывшего сотрудника «Росвооружений», Чемезова не поставили руководить, потому что он был слишком близкой к Путину фигурой — представители влиятельной тогда ельцинской «семьи» были против. Однако, по его словам, большого значения это не имело — именно Бельянинов ездил на совещания из своего офиса на Гоголевском бульваре на Стромынку, где располагался кабинет его заместителя Чемезова, а не наоборот.
Как Чемезов добивался своего? В начале его работы в «Промэкспорте» многие директора предприятий спорили с ним о слишком высоких комиссионных, заложенных в цену. «Мы говорили, это превышает наши возможности. Тогда он показывал пальцем на портрет президента и говорил: вы думаете, я так хочу? Это он так хочет», — рассказывает один из директоров, чьи интересы пересеклись с «Рособоронэкспортом». — Сейчас уже давно с Чемезовым никто не спорит».
Однако хозяева «ВСМПО-Ависма» спорить все-таки попытались.
«Жизнь человека конечна»
«Сами виноваты, разбудили лихо, «Рособоронэкспорт» узнал, что такое предприятие есть», — говорит знакомый Брешта и Тетюхина. За три дня до того, как деньги должны были упасть на счет «Реновы» в банке, как рассказывают участники событий, последовал окрик из «Рособоронэкспорта»: сделку остановить. «Ренова» подала в суд, утверждая, что Брешт с Тетюхиным нашли деньги, заложив свои акции, а это было запрещено трастовым договором. Иски были поданы в Нью-Йорке, на Кипре, в Лондоне, а также в Свердловский арбитражный суд. Последний назначил в качестве обеспечительной меры арест 73,4% акций «ВСМПО-Ависма», а Федеральная служба по финансовым рынкам с 13 октября 2005 года остановила торги акциями на биржах.
В ноябре 2005-го на заводе появилась бригада Генпрокуратуры в сопровождении бойцов ОМОНа — компанию проверяли на незаконные хищения в процессе приватизации. Когда охранник попросил показать документы, ему заломили руки и несколько раз ударили ногами. Позже к «ВСМПО-Ависма» предъявили претензии и налоговики — обнаружилась недоимка за 2005 год, 2 млрд рублей. «Брешт тогда недооценил ситуацию, — рассказывает Ризаненко, — он был уверен, что победа уже за ним — суды казались бесперспективными, «маски-шоу» тоже не пугали».
Владельцев предприятия стали приглашать «на разговор» в «Рособоронэкспорт» и администрацию президента. «Основной мотив бесед был такой, — рассказывает знакомый бизнесменов, — молодцы, что посадили на титановую иглу мировую авиапромышленность, «родина» вас благодарит и просит все подарить «Рособоронэкспорту». «В 2006 году основные заказчики «ВСМПО-Ависма» были обеспокоены акционерным кризисом в компании и рассматривали варианты долгосрочного обеспечения своих потребностей закупкой у американских и японских производителей, и Россия могла потерять свое место на мировом рынке», — объясняет необходимость вмешательства государства представитель «Ростеха».
Тетюхин, не раскрывая подробностей, подтверждает, что разговоры действительно были. «Во время встреч было понятно, что государство настроено на полное доминирование и 100%-ное управление. Я свою позицию озвучил так: жизнь человека конечна, государство вечно. Вести диалог, спорить с государством можно до определенного момента. Потом начинается согласительная позиция. У меня было мнение, что если предприятие принадлежит государству и оно о нем заботится, то это неплохой вариант. У Брешта было иное мнение, хотя и он, как человек прагматичный, понимал, что других вариантов нет», — вздыхая, рассказывает он. Брешт с момента своей эмиграции в Израиль в 2006 году не дал ни одного интервью, от комментариев для этой статьи он также отказался. Для Брешта это был прежде всего бизнес, он был готов продавать, но по рыночной цене. «Он никогда не скрывал, что для него это в первую очередь деньги. Он еще Вексельбергу говорил: зачем вы выдумали эту рулетку, предложили бы $300 за акцию, я бы продал», — вспоминает его знакомый (осенью 2006-го акция торговалась за $250).
В конце февраля 2006 года обоих владельцев «ВСМПО-Ависма» позвали в «Рособоронэкспорт». В кабинете, как рассказывают их знакомые, сидели несколько человек — глава ФСБ, помощник президента, замглавы МВД и Чемезов. Фактически зачитывались условия капитуляции. Решение принято, якобы сказал Чемезов. «Надо отдать должное догадливости Брешта, он сам работал в КГБ и сразу сказал, что понимает важность момента и со всем согласен. Спросил только, куда и когда присылать юристов, чтобы оформить бумаги», — рассказывает знакомый Брешта. А на следующий день Брешт собрал вещи и улетел в Германию.
Во Франкфурт-на-Майне прилетели два ближайших сподвижника Сергея Чемезова — замглавы «Рособоронэкспорта» Алексей Алешин и глава «Оборонимпэкса» Михаил Шелков. Разговор был жесткий — угрозы звучали уже с обеих сторон. «Брешт обложился юристами и обещал сделать скандал публичным, что после «дела ЮКОСа» не лучшим образом скажется на имидже России», — говорит знакомый Брешта. Больше встреч с руководством у Брешта не было, посредником в сделке после скандального разговора выступал «Ренессанс Капитал».
Для расчетов с бывшими акционерами «Рособоронэкспорт» привлек кредит — около $1 млрд от консорциума госбанков во главе со Сбербанком. Как эти деньги распределились между собственниками, точно неизвестно. По словам одного из участников тех событий, Тетюхин был согласен на любую сумму, главное — остаться у руля. Сам Тетюхин говорит, что получил значительно меньше половины — так было принято считать. Его знакомый уточняет, что Тетюхин получил около $150 млн. Гендиректором «ВСМПО-Ависма» он оставался до 2008 года. Около 4 млрд рублей Тетюхин вложил в строительство медицинского центра в Нижнем Тагиле, производство титановых имплантатов в Туле и медицинской мебели в Рязани. Сейчас средства заканчиваются, и он ждет поддержки из федерального бюджета. Вячеслав Брешт живет в Тель-Авиве, ходит в оперу, принимает гостей из России, но в Россию не торопится. «К нему до сих пор периодически приезжают люди, грозят завести дело. Но Брешту есть чем крыть: переговоры во Франкфурте он записывал на пленку, и вряд ли кто-то из «Ростехнологий» захочет, чтобы они стали достоянием общественности», — рассказывает один из его гостей.
Ушли с рынка
Осенью «Рособоронэкспорт» закрыл сделку. В его собственности на тот момент оказалось 66% акций «ВСМПО-Ависма» (около 4% осталось у Тетюхина, остальное новые владельцы заложили по кредиту). Представители дочерней компании «Рособоронэкспорта» «Оборонимпэкс» Михаил Шелков и Михаил Воеводин вошли в состав совета директоров, а Чемезов стал его председателем. Такой чести не удостоился даже АвтоВАЗ, где долго шла борьба за контроль с авторитетной самарской группой СОК.
Это неудивительно: ВСМПО — самый привлекательный актив из всего, чем управляет Сергей Чемезов. Компания занимает 30% мирового рынка титана, 70% продукции идет на экспорт. ВСМПО обеспечивает более 60% потребностей в титане европейской авиастроительной корпорации Airbus, около 40% —американской Boeing и 100% — бразильской Embraer. Все авиапроизводители декларируют, что собираются наращивать производство титаноемких лайнеров. Преимущества титана заключаются в его исключительной прочности при низком весе. Растет и внутренний рынок: государство взяло курс на перевооружение Российской армии.
Иностранцев появление государства в капитале не испугало — все ключевые контракты с авиапроизводителями были перезаключены: в 2009 году в присутствии Путина был подписан контракт с Airbus до 2020 года ($4 млрд), в 2012-м — с Boeing до 2018-го. Однако рынок потерял интерес к активу — ведущие инвестиционные банки перестали анализировать ВСМПО с точки зрения привлекательности для частных инвесторов. В обзоре от 2010 года аналитики Банка Москвы (до поглощения ВТБ) писали, что компания фундаментально очень привлекательна, но постепенно становится «черным ящиком», предоставляя о себе мало информации.
Собственность корпорации
Однажды у Сергея Чемезова спросили: собственность, принадлежащая «Ростехнологиям», какая — государственная или частная? Не то и не другое, ответил он, это собственность государственной корпорации.
В 2007 году гендиректор «Рособоронэкспорта» продвигал идею создания госкорпорации «Ростехнологии», которая могла бы собрать воедино все убыточные оборонные активы государства и вывести их на новый уровень. Тогда же Чемезов писал Путину: учитывая профицит госбюджета и то, что «Рособоронэкспорт» вынужден половину кредита гасить самостоятельно, ему «представляется целесообразным» перечислить деньги из федерального бюджета в уставный капитал госкорпорации. Но денег он не получил. Через год Чемезов отправил запрос на погашение всего кредита из бюджета — 34 млрд рублей. Против создания госкорпорации тогда выступал вице-премьер правительства Алексей Кудрин.
В письме первому вице-премьеру Игорю Шувалову он писал, что передача активов «Ростехнологиям» — не что иное как скрытая приватизация, которая предполагает непрозрачность механизмов и «направлена на увод доходов от продажи госактивов из федерального бюджета». Минфин предлагал обязать «Ростехнологии» согласовывать с правительством любые решения по отчуждению предприятий. Денег тогда Чемезову не дали, но мнение путинского финансиста учли не в полной мере. Для продажи актива оказалось достаточно визы наблюдательного совета. Как продавать, тоже решает руководство.
До 22 ноября 2012 года, пока наблюдательный совет «Ростехнологий» возглавлял министр обороны Анатолий Сердюков и в совет входила Эльвира Набиуллина, опасения Кудрина не оправдывались. Заседания наблюдательного совета всегда проходят в закрытом режиме, поскольку обсуждаются секретные темы. После скандальной отставки Сердюкова председателем набсовета назначили главу Минпрома Дениса Мантурова, а 27 ноября было объявлено, что контрольный пакет «ВСМПО-Ависма» выкупит менеджмент. Андрей Клепач, пришедший в наблюдательный совет вместо Набиуллиной, сказал Forbes, что на его памяти такого решения не принималось. Запрос другому члену совета замминистра обороны Юрию Борисову остался без ответа.
Как была оформлена сделка и кто они, новые собственники?
Новые хозяева
Новый совладелец и генеральный директор «ВСМПО-Ависма» 36-летний Михаил Воеводин принимает корреспондентов Forbes в особняке в тихом центре, в Большом Саввинском переулке. У входа — стальные скульптуры грифонов в человеческий рост. Посетителей сопровождают несколько охранников. «Мы знали, что «Ростех» (в декабре 2012-го госкорпорация «Ростехнологии» провела ребрендинг и стала называться «Ростех». — Forbes) получил предложение о продаже пакета, и решили сделать свое», — рассказывает Воеводин в интервью Forbes. Интересно, что еще в октябре 2012 года руководство «Ростеха» и не помышляло о management-buyout «ВСМПО-Ависма»: Чемезов во всеуслышание объявлял о поиске стратегического инвестора. Бывший сотрудник госкорпорации говорит, что от желающих купить предприятие с выручкой более $1 млрд и многолетними гарантированными контрактами отбоя не было.
За месяц до продажи ВСМПО в правительство обратилась американская металлургическая компания Alcoa, но предложение не вызвало интереса у руководства «Ростеха», рассказал Forbes правительственный чиновник. Интересовались активом и два инвестбанка — российские и иностранный, но предлагали цену с дисконтом к рынку. Это неудивительно, поскольку, несмотря на декларации Чемезова о желании продать пакет «ВСМПО-Ависма» на бирже, с 2010 года компания перестала публиковать отчетность по МСФО. «Если бы это был открытый аукцион и компания показала отчетность, то ее можно было бы продать дороже», — считает аналитик БКС Кирилл Чуйко. «А вы представьте себе, как проводить аукцион? Нельзя же сделать квалификацию и написать: участвуют только покупатели, одобренные заказчиками? Нас же все заказчики знают, с другой стороны, мы дали 16%-ную премию к рынку», — возражает Воеводин.
Как менеджерам, зарплаты которых не позволяют покупать титановых монополистов, удалось найти деньги на выкуп контрольного пакета «ВСМПО-Ависма», оцененного примерно в миллиард долларов?
При ближайшем рассмотрении оказывается, что сделка структурирована очень удачно для менеджеров «Ростеха», ведь они выкупают компанию, не заплатив за нее собственных денег. В качестве основного платежа за компанию они возьмут на себя обязательства «Ростеха» перед Сбербанком — это долг, взятый еще для выкупа долей Тетюхина и Брешта ($495 млн). Для сделки менеджеры «ВСМПО-Ависма» создали совместное предприятие с Газпромбанком в долях 75% плюс одна акция на 25% минус одна акция (у «Ростеха» остается блокпакет «ВСМПО-Ависма»). Непосредственно деньгами СП заплатит «Ростеху» $180 млн. Еще около $300 млн ушли на погашение долга госкорпорации перед ВТБ, который был одним из кредиторов предыдущей сделки с «ВСМПО-Ависма». Воеводин говорит, что для осуществления этих операций менеджерам удалось занять деньги у банков, но, как и у кого, не рассказывает. Очевидно, что новые владельцы «ВСМПО-Ависма» не могли закладывать акции, которые уже заложены по кредиту Сбербанку. Сбербанк и Газпромбанк детали этой сделки не раскрывают.
Трудно сказать, как скоро акционеры расплатятся по своим обязательствам. Новые владельцы не исключают, что пересмотрят дивидендную политику — в сторону увеличения выплат. «Мы хорошо знаем новых собственников и уверены, что они смогут выполнить обязательства. Если нет, то, поскольку пакет заложен Сбербанку, компания вернется под контроль государства. Но это маловероятно», — говорит представитель «Ростеха».
Строитель «Ростеха»
Кто те пять менеджеров, которые составили конкуренцию Alcoa? Глава «Проминвеста», входящего в «Ростех», Михаил Шелков отвечает за стратегию и внешние связи, Воеводин — за оперативное управление. Алексей Миндлин работает замгендиректора по экономике, Дмитрий Санников — главный бухгалтер, а Артем Кисличенко — юрист. По словам источника Forbes, близкого к «ВСМПО-Ависма», бухгалтер, юрист и замдиректора по экономике — люди технические, каждому принадлежит пакет не более 5%. Собеседник Forbes называет основным бенефициаром сделки главу «Проминвеста» Михаила Шелкова. Воеводин это не комментирует.
Шелков родился в 1968 году, окончил Московский физико-технический институт, работал в банках РБРР и Евросиббанке (их уже не существует), а потом перешел в созданную «Рособоронэкспортом» и ВЭБом структуру «Оборонимпэкс». Созданная в 2001 году организация занималась расчетами в валютах, которыми страны третьего мира расплачивались за поставки оружия. Сам Шелков в интервью «Ведомостям» рассказывал, что познакомился с Чемезовым в банке, где они обсуждали тему расчетов в неконвертируемых валютах. «Никого, чтобы возглавить это направление, не нашлось, и я стал этим заниматься — как я тогда думал, временно. Потом это временно затянулось».
В 2007 году «Рособоронэкспорт» превратился в «Ростехнологии». В 2008-м «Оборонимпэкс» переименовали в «Проминвест», и его сделали инвестиционным подразделением госкорпорации. Сейчас в «Проминвест» входит пять компаний: ООО «Проминвест» и ОАО «Промтехнологии», которые покупали для «Рособоронэкспорта» «ВСМПО-Ависма», два бывших внешнеторговых объединения «Тяжпромэкспорт» и «Технопромэкспорт», а также «РТ — строительные технологии», которая занимается оценкой и реализацией непрофильных активов «Ростеха».
Шелков — один из ключевых людей в команде Чемезова, рассказывает топ-менеджер предприятия, входящего в «Проминвест». Изначально у «Ростехнологий» была идея создать на базе «Проминвеста» большое девелоперское подразделение, вспоминает он, а Шелков был главным лоббистом идеи больших строек.
В 2008 году Шелков заявил, что в «Ростехнологиях» формируется крупная девелоперская компания — «Строительные инвестиции». Единственной сделкой, о которой он официально объявил, оказалась покупка 6% акций «Мосинжстроя». Неудача постигла и другой девелоперский проект Шелкова: он был одним из учредителей биржи строительных долгов ОРСИ, куда помимо него входил СМП Банк Аркадия Ротенберга. Проект со скандалом развалился, после того как туда попали похищенные земли Московской области. А главные фигуранты дела бывший министр финансов Подмосковья Алексей Кузнецов и его жена Жанна Буллок, бежавшие в США, обвинили ОРСИ в рейдерском захвате. Сейчас вопрос о создании девелоперской компании для «Ростеха» не актуален, говорит представитель госкорпорации.
По данным «СПАРК-Интерфакс», Шелкову принадлежит компания «Ренессанс Девелопмент». Однако ни в одной крупной стройке она не замечена — на строительном рынке никто из опрошенных Forbes экспертов фамилию Шелкова не вспомнил. Представитель «Ростеха» ограничился комментарием, что «Ренессанс Девелопмент» и «Проминвест» никак не связаны друг с другом. Сам Шелков разговаривать с Forbes отказался. Но изучить бизнес-приемы людей из его команды удалось благодаря другой истории, казалось бы, напрямую с «ВСМПО-Ависма» не связанной.
«Сильвинит» платит дважды
В марте 2008 года государство выставило на торги неосвоенные участки второго по запасам в мире Верхнекамского месторождения калийно-магниевых солей. Их продажи участники рынка ждали много лет, так что страсти вокруг торгов разгорелись задолго до аукционов и продолжились даже после того, как лицензии были проданы (3 млрд т сильвинита, около 600 млн т карналлита, необходимого для производства титановой губки). Эта лицензия нужна была в первую очередь «Сильвиниту» — для компании это был вопрос жизни и смерти, рассказывает один из участников торгов. Половодовский участок граничил с рудниками «Сильвинита». Получив его, компания решала вопрос ресурсной базы на много лет вперед.
Незадолго до торгов тогдашние хозяева «Сильвинита» Петр Кондрашев и Анатолий Ломакин решили разделить бремя этой покупки с партнером. На роль партнера подходил управляющий «ВСМПО-Ависма» «Оборонимпэкс». Почему? «ВСМПО нужен был карналлит, и эта конструкция выглядела вполне надежно», — говорит источник, близкий к одному из участников той истории.
Специально для сделки партнеры образовали Камскую горную компанию, где у «Оборонимпэкса» было 55%, а у «Сильвинита» — 45%. Расходы на освоение месторождения партнеры собирались делить пропорционально долям в компании. Не без труда, но торги КГК выиграла. «Уралкалий» дал настоящий бой — торговался до 241 шага, подняв цену с 1,4 млрд до 35 млрд рублей. Как же удивились в «Сильвините», когда представители «Оборонимпэкса» заявили, что оплачивать свою долю не собираются. «Сильвиниту» пришлось закрывать обязательства партнера из собственных средств.
Со стороны «Оборонимпэкса» учредителями Камской горной компании выступили три организации: 20% принадлежало «ВСМПО-Ависма», 10% — Ланта-банку (владелец — Сергей Докучаев, партнер сына Чемезова Станислава по фармацевтическому бизнесу) и 25% — «ПТФ Балтик», которая через цепочку компаний принадлежит Шелкову. Все доли были консолидированы на «ПТФ Балтик» и проданы «Сильвиниту».
На этом официальная часть истории заканчивается. А что осталось за кадром? То, что «Сильвиниту» пришлось заплатить за Половодовский участок еще раз. Вскоре после демарша КГК руководство «Ростехнологий» провело закрытые торги по продаже доли «партнера» «Сильвинита», рассказал Forbes источник, близкий к участникам тех событий. Участники были прежними — «Уралкалий» и «Сильвинит». Как формировалась цена, Forbes выяснить не удалось. Но пакет достался «Сильвиниту» примерно за $400 млн. В отчетности «Сильвинита» говорится, что компания заплатила третьей стороне за 55% КГК 11,8 млрд рублей.
Кому достались эти деньги? Сделка шла через брокера, поэтому доподлинно этого могли не знать даже владельцы «Сильвинита». Поделилась ли «ПТФ Балтик» с ВСМПО, Ланта-банком или кем-то еще, сказать сложно — ни в отчетности ВСМПО, ни в отчетности Ланта-банка следов сделки нет. Михаил Воеводин ограничивается комментарием, что «ВСМПО-Ависма» вышла из проекта с прибылью, так как не хотела инвестировать более 30 млрд рублей в покупку лицензии. Сергей Докучаев говорит, что сам «Сильвинит» предложил ему продать долю. Как была структурирована сделка, он уже не помнит, как и то, кому принадлежала «ПТФ Балтик». Вопрос о заплаченной ему сумме он называет некорректным. На вопрос, получила ли «ПТФ Балтик» эту сумму, Михаил Шелков не ответил.
При участии Ирины Малковой и Ивана Васильева