Голливуд — символ американского капитализма, где идет жесткая конкуренция людей, идей, денег. Александр Роднянский, известный российский и украинский кино- и телепродюсер, написал книгу «Выходит продюсер», которая готовится к печати в издательстве «Иванов, Манн и Фербер». Роднянский реализовал несколько кинопроектов на американском рынке и изнутри увидел, как работает «фабрика грез». Forbes публикует выдержки из этой книги, посвященные американскому кино- и телебизнесу.
Года три назад я был по делам в Голливуде. На одном приеме, оглядевшись, я обнаружил человек десять, о которых можно без преувеличения сказать: это они сформировали сознание миллиардов землян. Это были не кинозвезды, не телеведущие и не режиссеры. Это были продюсеры: Джерри Брукхаймер, Джоэл Сильвер, Скотт Рудин, Арнон Милчан, Харви Вайнштейн, Стивен Спилберг и Джордж Лукас. Им мы обязаны системой ценностей, образом жизни и, смело предположу, даже тем, что не случилось Третьей мировой. Эти люди, адресуя свои фильмы миллиардам зрителей, определили не столько тенденции в кино, сколько лицо всего современного западного мира. Они упаковали новые смыслы в такие формы, что смыслы эти овладели людьми, и жизнь поменялась. Посмотрите, как они изменили Америку: еще 50 лет назад США были страной, зараженной ксенофобией. А теперь ее президент — Барак Обама.
Американское кино — едва ли не главная часть не только американского самосознания, но и самосознания «западной» части человечества, и нашего в том числе. Более того, это достижение мировой экономики.
В США кинобизнес — огромная индустрия, обеспечивающая 2,1 млн рабочих мест. Объем выплаченной ее сотрудникам заработной платы за 2010 год — $143 млрд (последние опубликованные данные). Общий оборот индустрии за 2011 год — $464 млрд. Экспорт фильмов, музыки и т. д. — одна из важных отраслей экспорта Соединенных Штатов. По данным Организации экономического сотрудничества и развития, США — единственная страна в мире, у которой доля экспорта аудиовизуальной продукции в общей доле экспорта услуг составила более 3,2%, а также единственная страна, не имеющая в этой категории торгового дефицита. На долю США в том же 2007 году приходилось 51,5% всего экспорта аудиовизуальной продукции среди 15 самых развитых экономик мира (у России — 0,7%). В 2010 году США экспортировали фильмов и телевизионных программ на $13,5 млрд, сальдо торгового баланса в этой категории составило $11,9 млрд.
Главный заказчик
Американское кино невозможно без зрителя, зритель ему нужен как воздух. Именно так: американский кинематограф дышит зрителем, потому что находится в полной — и честной! — от него зависимости. Его не интересуют идеи сами по себе, важность тем сама по себе, ожидания власти сами по себе — его интересует по большому счету одно: купит ли человек билет на фильм. В этих обстоятельствах невозможно организовать масштабную разводку на кинобюджет власти и отдельных инвесторов, выдвигая как аргумент социальную, культурную или политическую значимость будущего фильма. Здесь вообще разводки маловероятны, потому что живут тут и действуют не по понятиям, а по строгим социологическим данным. И известно, у какого фильма потенциальная аудитория больше на юге страны, какой нужен испаноязычной аудитории, а какой — high-brow intellectuals из Нью-Йорка, интеллигенции с Манхэттена. По этой карте зрительской «местности» прокладывает свой маршрут и создатель блокбастера, и независимый автор радикальной драмы.
В Голливуде сосредоточены главные мировые ресурсы кинопроизводства. Это произошло по многим причинам — как культурно-этническим и социокультурным, типа общепризнанной ориентированности американцев как народа на кино (тут оно любимейшее из искусств, ведь американцы — нация, «намытая» волнами разноязыких эмиграций, которые нашли общий язык и общую национальную идентичность через визуальные образы — комиксы и «движущиеся картинки»), так и экономическим и этическим.
Первое, о чем стоит сказать, — это мощь американских мейджоров, то есть крупных киностудий. Мейджорами называют шесть крупнейших киностудий Голливуда: Warner Bros., 20th Century Fox, Paramount Pictures, Sony Pictures, Walt Disney Pictures, Columbia Pictures и Universal Pictures. Иногда в список мейджоров включают также студии MGM и DreamWorks. Вместе фильмы этих студий обеспечивают до 90% кассовых сборов в США. Сначала, в «золотой век Голливуда» (с 1920 по 1950 год), студии были компаниями полного цикла: производство, дистрибуция, показ. В 1948 году решением Верховного суда США в борьбе с монополизмом студиям запретили напрямую владеть кинотеатральными компаниями. Сегодня студии отвечают за производство и дистрибуцию. При этом дистрибуция фильмов, снятых другими производственными компаниями, составляет большую часть бизнеса студий.
Наряду с мейджорами существуют так называемые мини-мейджоры: Lions Gate, The Weinstein Company, Summit Entertainment, Relativity Media и др. Мини-мейджоры отличаются от просто производственных компаний в первую очередь дистрибуционными возможностями. Например, компанию режиссера Рона Говарда и продюсера Брайана Грейзера Imagine Entertainment нельзя назвать мини-мейджором, так как ее фильмы прокатывает студия Universal.
Американские мейджоры не просто производят кино или владеют библиотекой прав. Им принадлежит платформа дистрибуции в тех странах, где нет ограничений антимонопольного законодательства. Помимо производства и дистрибуции главный козырь голливудских компаний — накопленная за столетие экспертиза в отборе фильмов, развитая инфраструктура и огромный пантеон звезд.
Кроме того, сейчас в США расцвет литературы для кино и телевидения. Талантливые сценарии пишутся десятками — в России такой встретишь раз в десятилетие. Сценаристами выступают даже те, кто, казалось бы, уже давно поднялся высоко по литературной лестнице. Недавно один из выдающихся современных писателей — Салман Рушди — вызвался написать сценарий для сериала на кабельном канале Showtime. Не его попросили, а он сам заявил, что хочет быть причастным к тому феномену мировой культуры, каким стало американское кабельное телевидение.
Пылесос технологий
Одна из причин феноменального успеха Голливуда и почти полной невозможности соперничать с ним заключается в том, что на американскую киноиндустрию работают компании, стянувшие ресурсы со всего мира и перемещенные в Америку (или даже трудящиеся удаленно, как, например, одна из крупнейших в мире студий спецэффектов Weta Digital, которая так и не рассталась с родной Новой Зеландией).
На американскую киноиндустрию работают и иностранные деньги. Например, в 1990-х — начале 2000-х большинство самых успешных голливудских фильмов было сделано на частные немецкие инвестиции: тут и «Матрица», и «Властелин колец». До недавнего времени в Германии кинопроизводители пользовались налоговыми льготами, причем совершенно не требовалось, чтобы фильм делался в Германии или чтобы в нем были заняты немецкие актеры. Для получения льгот достаточно было, чтобы права на фильм принадлежали немецкой компании. Этим активно пользовались голливудские студии. Например, американская студия собирается снимать фильм с бюджетом $100 млн. Она продает авторские права за сумму, равную его бюджету, — $100 млн — некой немецкой компании, у которой потом «арендует» эти самые права, но уже за 90% стоимости. $10 млн прибыли у студии в кармане, а производство фильма еще даже не началось. Журналист и писатель Эдвард Эпстайн рассказывает интересную историю о съемках фильма «Лара Крофт: Расхитительница гробниц». Финансисты студии Paramount, пишет Эпстайн, использовали немецкую налоговую лазейку и аналогичную ей английскую; к тому же они предварительно продали права на несколько иностранных территорий еще до начала съемок (фильм основан на сверхпопулярной компьютерной игре, так что у него имелась большая потенциальная аудитория). Итого при бюджете $94 млн уже до начала съемок студия заработала $87 млн.
Каждый свой приезд в Лос-Анджелес я вновь убеждаюсь: делать здесь кино проще, чем где бы то ни было еще. Я не испытываю эйфории ни насчет Америки в целом, ни насчет американского кинопроизводства в частности, хотя уважаю американский образ жизни и действий как любой другой. Но естественность существования тут кинопроизводства не может не впечатлить.
Свежий пример. Ридли Скотт работает над «Советником» (Counselor) по сценарию Кормака Маккарти. Как бизнес-проект фильм неоднозначен, несмотря на то что ставит его действительно великий режиссер, автор «Чужого», «Прометея» и «Бегущего по лезвию бритвы», а сценарий написал классик, наиболее, говорят, вероятный лауреат следующей Нобелевской премии по литературе. Но это серьезная и, скорее всего, депрессивная драма, а массовая аудитория ныне предпочитает аттракционный кинопродукт. Но это же все-таки Ридли Скотт и это Брэд Питт, Майкл Фассбендер и Пенелопа Крус в главных ролях! Их имена — залог международных предпродаж, а значит, возврата как минимум части бюджета еще до завершения производства фильма.
Но подобные правила не действуют в случае с неамериканским кино. Фильм Александра Сокурова предпродать невозможно, даже если 15 раз повторить: «Черт возьми, это же Сокуров!» Понятно, кто такой Сокуров, но понимание не гарантия кассового успеха. Я горжусь причастностью к фильму «Елена» Андрея Звягинцева, но ради экономической объективности стоит заметить: его бюджет выше, чем бюджет драмы, обещающей стать рентабельной. И даже несмотря на то что во французском прокате его посмотрело больше 100 000 зрителей (на 50 копиях, что любопытно, то есть сборы на одну копию оказались внушительными), даже несмотря на то что он вышел в прокат в Америке и десятках других стран, он вряд ли принесет столько, сколько было на него истрачено.
В январе 2011 года я впервые приехал в Лос-Анджелес не по телевизионным или личным делам, а на переговоры о съемках фильма. В моих руках оказался сценарий американского режиссера, сценариста и актера Билли Боба Торнтона «Машина Джейн Мэнсфилд». Это была, что называется, судьбоносная случайность. Над сценарием Торнтон, талантливый литератор, получивший «Оскар» за лучший оригинальный сценарий (фильм «Отточенное лезвие»), работал больше шести лет. Мы быстро нашли общий язык и… уже спустя три месяца начали съемки.
Проведя весь съемочный период на площадке «Машины Джейн Мэнсфилд», я сделал вывод: невероятная, на наш взгляд, американская эффективность и скорость в работе над фильмом обусловлена тремя факторами.
Первый — полная ясность и подготовленность всего. Тут действуют под лозунгом «Съемочная площадка не место для раздумий». К моменту выхода на нее фильм уже сложился в голове режиссера в мельчайших деталях: он не рыщет по площадке, не сомневается и не переделывает ничего на ходу, как часто бывает у нас, не бьется часами с актерами: вот здесь мы «плюсанем», здесь «минуснем», а вот тут давай сам актерский дубль. Предельная ясность деталей, декораций, костюмов, методов съемки задолго до начала съемок.
Второй фактор — профессионализм всех участников. Его можно назвать высочайшим, но для Голливуда это просто норма. То есть каждый из членов съемочной группы от режиссера и оператора-постановщика до парня, который заведовал палаткой со снэками, — все точно знают, в чем их работа, и выполняют ее безупречно.
Мы снимали сложную сцену. Снимали в лесу, нужно было несколько раз менять положение камеры. И вот на то, чтобы поменять точки, выставив (в сумерках) свет, у операторской команды уходило 17 минут. А теперь спросите у меня, сколько ставят свет наши лучшие операторы. И в павильоне, не на натуре. Отвечаю: иногда целую смену. Восемь часов.
А третий фактор эффективности производства кино в Америке — особая рабочая этика, плоть от плоти американской культуры в целом. Каждый делает свою работу хорошо или работы сразу же лишается. Однако при этом человек выполняет только то, что требует от него контракт. Никакой нашей вечной истории с универсализмом служебных обязанностей тут нет. Размытости вообще ни в чем нет: с практически религиозным рвением соблюдаются все нормы, требования и правила. Переработка даже на несколько минут оплачивается, за этим следят профсоюзы.
Благоприятный климат
Притом что центр американской киноиндустрии находится в Лос-Анджелесе, на этот город производственный процесс не завязан. На съемках «Машины…» в штате Джорджия я оказался участником любопытного эпизода. Мы с коллегами сидели в ресторане, о чем-то между собой по-русски говорили. Женщина за соседним столиком, извинившись, спрашивает: «А на каком языке вы разговариваете?» Завязывается разговор, по ходу которого выясняется, что мы снимаем кино. И тут ее муж подходит ко мне пожать руку со словами: «Спасибо, что снимаете в нашем штате и поддерживаете нашу экономику». И это с его стороны был вовсе не знак вежливости или личной симпатии.
Из Лос-Анджелеса в Атланту на съемки фильма Торнтона прилетели 12 человек — руководители департаментов, остальных же сотрудников набирали на месте. Сегодня благодаря программе льгот для производителей кино в штате Джорджия снимается немало фильмов. Когда наши съемки шли в живописном историческом Ковингтоне, по счастью, не сожженном во время Гражданской войны, одновременно в городе снималось еще три фильма. Среди нашей группы были ребята, работающие на съемках «Ходячих мертвецов» (Walking Dead) и «Настоящей крови» (True Blood) — культовые сериалы ведь тоже делаются в Атланте. Иными словами, далеко не все американские фильмы снимают в Голливуде. Более того, огромные студийные павильоны Голливуда сегодня — площадки в основном телевизионных сериалов.
Отток кинопроизводителей из Лос-Анджелеса начался чуть больше 10 лет назад и вызван был в первую очередь экономическими причинами: снимать в Лос-Анджелесе, да и вообще в Калифорнии, оказалось менее выгодно, чем, например, в Луизиане. Сегодня разные штаты соревнуются по части налоговых льгот для кинопроизводителей, лишь бы именно к ним приезжали снимать. Логика здесь сугубо экономическая: съемочная группа, скажем, из 100 человек должна где-то жить, что-то есть и пить, где-то стирать и т. д. Таким образом, появление в городе нескольких съемочных групп обеспечивает работой отели, рестораны, бары, прачечные, таксистов — всех.
Кроме того, если продюсер принял решение снимать, например, в Джорджии, то он вряд ли захочет везти с собой из Лос-Анджелеса технический персонал, необходимый для съемок, водителей, камеры и прочее оборудование. А значит, для этого на месте, в Джорджии, могут быть созданы предприятия, такие услуги предоставляющие, что будет удобно для продюсера и выгодно для штата. Получается, что кино создает рабочие места, обеспечивает работой малый бизнес и — через налоги — пополняет казну штата. Взамен кинобизнес получает очень внушительные льготы. Так, в той же Джорджии из $12 млн, потраченных в штате, продюсер может получить обратно $3 млн за счет налоговых вычетов.
Хорошей иллюстрацией ситуации, складывающейся с выбором мест для съемок, может служить история с фильмом «Дежа вю», который режиссер Тони Скотт планировал снимать в Новом Орлеане. Но случился ураган «Катрина», и съемки пришлось отложить, а потом Скотт и вовсе решил снимать в другом городе. Говорят, что губернатор Луизианы Кэтлин Бланко лично уговаривала продюсера Джерри Брукхаймера не переносить съемки и предоставила группе невиданную помощь. И штату, и городу это было жизненно важно, так как: 1) обеспечивало работой тысячи людей, пострадавших от урагана, и 2) становилось сигналом для киноиндустрии в целом — в Новом Орлеане и в Луизиане по-прежнему можно работать. За 2005 год производство фильмов принесло в казну штата Луизиана $125 млн.
В 2009 году режиссер Питер Берг снимал в Сан-Франциско пилотную серию к сериалу «Травма» (к слову, так и не состоявшемуся). Пресс-служба мэрии города выпустила пресс-релиз, где подробно описывалось, что съемки дадут городу. А приносили они немало: 340 новых рабочих мест и $7 млн через расходы съемочной группы на еду, жилье и т. д., налоги и оплату предоставляемых городом услуг (закрытие дорог, сверхурочная работа полиции и дорожных служб). И поэтому для съемок центральной сцены — крупной аварии на шоссе со взрывом бензовоза — власти города вполне бестрепетно три дня по нескольку часов перекрывали движение на одной из ключевых автомобильных развязок города.
Власти штатов стали вводить льготы на фоне того, что кинопроизводители все чаще пускались во временную эмиграцию — уезжали снимать в Канаду. Канадские власти до идеи финансового стимулирования дошли значительно раньше. Среди работников индустрии даже появилась шутка. Два режиссера встречаются в баре в Торонто. Один другого спрашивает: «Ты тут что снимаешь?» — «Нью-Йорк. А ты?» — «Лондон».
Для мэрии Чикаго, где налоговых льгот для съемок фильмов не было, последней каплей стал факт, что мюзикл под названием «Чикаго» снимали в Торонто. Начиная с 2008 года штат Иллинойс ввел программу льгот для кинопроизводителей. За последнее время в его столице Чикаго снимались «Бэтмен. Начало», «Темный рыцарь», «Трансформеры-3». Для съемок этих проектов на несколько дней перекрывали самые оживленные улицы и даже целые районы. Для местных жителей превращение города в съемочную площадку создает, конечно, не только рабочие места, но и неудобства, например дикие пробки. Что отчасти компенсируется возможностью вживую увидеть (или услышать), как снимают большое кино. Режиссеры Майкл Бэй и Кристофер Нолан в Чикаго взрывали, стреляли и устраивали сумасшедшие погони. Владельцы отеля Hotel 71, узнав, что у них под окнами будут снимать «Трансформеров», сделали специальное предложение для поклонников Бэя: номера с видом на съемки. Сто пятьдесят номеров были раскуплены за считаные часы.
Власти города позволяют снимать на натуре даже рискованные сцены. Сцена взрыва больницы в «Темном рыцаре» выглядит столь впечатляюще, потому что это «натуральный продукт». Но разрешения такого рода даются только с условием присутствия на площадке пожарных и полицейских, обеспечивающих порядок и не допускающих посторонних.
Съемки «Темного рыцаря» и «Трансформеров» принесли экономике Чикаго соответственно $40 млн и $20 млн.
Но еще до появления специальных льгот, с 1980 по 2004 год, в Чикаго было снято 700 фильмов, что принесло городской экономике $1,3 млрд. Таковы данные департамента кино мэрии Чикаго. Да-да, там таковой имеется.
Чикагские пожарные и полицейские получают за дежурство на потенциально опасных для города съемках $30 в час. После первых восьми часов выплачиваются сверхурочные — $45 в час.
На съемках второго нашего проекта — фильма Ди Джея Карузо «Выстоять» (Standing Up) — я увидел, как проходит подготовка к съемкам. Искали очень специальное место: летний лагерь, но чтобы был северный пейзаж и непременно озеро. Снимать нужно было быстро, чтобы успеть до зимы. Мне принесли список штатов с перечислением, где и какую льготу мы получим, а на следующий день у меня уже был десяток предполагаемых locations (мест съемок). И каждый с фотографиями и описаниями условий. В августе мы договорились с Карузо, в октябре начали съемки, а в декабре был готов черновой монтаж...
Кино без границ
У нас принято считать, что в Америке все подчинено коммерческой эффективности, отношение решительно ко всему — и к кино в частности — сугубо прагматическое. Люди американской киноиндустрии, разумеется, думают о кассе. Но они думают далеко не только о кассе. Скажем, на съемках «Машины Джейн Мэнсфилд» ко мне подошел второй оператор и спрашивает: «Скажи, почему ваши европейские фильмы лишены universal appeal?» В том смысле, что понятны они по преимуществу соотечественникам авторов. Меня самого этот вопрос давно занимал, и ответ я сформулировал примерно так: американское кино универсально, потому что универсальна Америка и идея Америки, то есть вера в возможности человека, в его права и в способность завоевать счастье; право на стремление к счастью записано в Конституции США. Все это подчас делает американское кино, с нашей точки зрения, наивным. Мы же в Европе боремся за свою культурную идентичность. Мы не очень верим в возможность добиться справедливости, мало верим в общественные институты и почти не верим в то, что человек, собравшись, сконцентрировавшись, преодолев массу сложных обстоятельств, может добиться поставленной цели. А американец верит. И эта искренность вызывает сочувствие у всех. У европейцев же, в том числе в России, фильмы ограничены рамками национальной культуры, национальных комплексов и национальных приоритетов.
Вопрос про universal appeal на самом деле получает универсальный ответ: американцы способны обеспечить кино для нас всех. Зачем же тогда делать его в России? Для меня — потому, что в мире живет 250 млн человек, объединенных русским языком и русской культурой. Американцы не расскажут национальной аудитории то, что она хочет услышать о себе: о своих привычках, укладе, быте, тонкостях и парадоксах национальной психологии и образа жизни. Американский фильм не пошутит с поляками, немцами, французами или русскими так, как они шутят дома, в трамвае и на кухне… Национальные различия оставляют содержательный люфт и коммерческую возможность развития национального, в том числе и российского кино.
Самый яркий пример — Нолливуд, кинематография африканской Нигерии, империя чувствительности, роковых мелодрам и кровавых триллеров. Оборот киноиндустрии африканской Нигерии составляет внушительные $260,2 млн. В год в Нолливуде снимается около 600 фильмов. После сельского хозяйства кинобизнес — второй по количеству рабочих мест сектор экономики страны, в нем занят 1 млн нигерийцев. Как пишет журнал The Economist, более доходна для страны только нефтедобыча, но в ней занято гораздо меньше местных граждан. Нигерийское кино — это примитивные мыльные оперы или детективы ужасного качества и такой же всеобъемлющей популярности у народонаселения. Смотрят их во всех странах Черной Африки, и сегодня звезды нигерийского кинематографа — главные кумиры юных жителей любой африканской страны. Кино снимается не для проката, а исключительно для домашнего просмотра (в Лагосе, городе с населением 15 млн, всего три кинотеатра). Диск стоит не более $2, бюджет редко превышает $100 000. Студий, продюсерских компаний, павильонов для съемок или какой бы то ни было инфраструктуры кино в Нигерии практически не существует, что процветанию отрасли ничуть не мешает.
Нового центра мирового производства кино, который бы пополнил ряд «Голливуд, Болливуд, Нолливуд», не возникнет (хотя недавно правительство Турции заявило о намерении создать Теркивуд). И в этом смысле наше ли, европейское ли соревнование с «коварными Вандербильдихами» бесплодно. Но я верю, что национальные кинематографии выживут. Правда, лишь в случае, если государственная политика будет состоять не в раздаче дармовых бюджетов, а в формировании среды обитания кино и как искусства, и как сферы экономики.
Главное, чего я лишился в Америке, — это вечных иллюзий о счастливой жизни содержательного кино. Да, говорил я себе, наши кинотеатры захвачены подростками: они громко грызут попкорн и смотрят аттракционы, но в Америке-то, стране, где каждый год какой-нибудь скромный indie (независимый фильм) срывает бокс-офис в сотни миллионов долларов, там-то иначе... Да, там иначе, там подобные чудеса возможны, но и там содержательному кино приходится все труднее. Все меньшее количество дистрибьюторов проявляет к нему интерес: закрылись многие компании, построившие свой успех на прокате и продвижении фильмов крупных авторов. Из студийных подразделений выжило только три — Fox Searchlight, Sony Classics и Focus Features, принадлежащее Universal. Плюс The Weinstein Company, ряд менее крупных — Magnolia, IFC, Angkor Bay и несколько других. Их общий объем проката — 100–120 фильмов в год. И американских независимых, и фильмов, снятых на других языках... Представляете себе конкуренцию за место в дистрибьюторском пакете? 20: 1. А если нет дистрибуции, то нет и фильма, нет денег, затраченных на его производство...
Да, американские независимые картины, снимаемые всемирно известными режиссерами с участием популярных кинозвезд, можно предпродать на международном рынке. В отличие от фильмов европейских, азиатских и африканских. Но покупатели этих независимых американских фильмов — это как раз дистрибьюторы из тех самых стран, где слышен громкий хруст попкорна и триумфальные фанфары киноцирка. Вот и перемещаются многие жанры в альтернативные миры: телевидение и интернет.
Главное же, я снова научился в Америке пониманию того, что все возможно. Абсолютно все. Если есть качество. Качество истории, актерской игры, изображения, костюмов, декораций, грима... Если есть качество и есть свежесть взгляда, то возможно и чудо. И широкий прокат, и миллионы зрителей. И чудесные истории о превращении вчерашних «золушек» индустрии в ее владетельных принцев. Но ни одного надежного рецепта этого чуда я не узнал. Как, впрочем, и никто другой его не знает. Ну, разве что Харви Вайнштейн?.. Нет, не знает. Просто он очень талантлив и очень много работает. Но это очень известный рецепт.