В конце марта стало известно, что Министерство юстиции РФ собирается расширить понятие «взятки», включив в него так называемый нематериальный аспект незаконного вознаграждения, выпадающий на текущий момент из правового поля. Для того, чтобы понять, что это за нематериальные аспект, достаточно вспомнить о большом количестве неформальных и незаконных услуг, которыми пользуются чиновники, и которые многие воспринимают как нечто естественные для государственных служащих. Некоторые из них невозможно оценить, поскольку не каждая услуга имеет монетарный эквивалент.
Ярким и запоминающимся примером можно назвать скандальное «дело Толстого Леонарда». По нему малазийский бизнесмен Леонард Глен, по прозвищу Толстый Леонард организовывал увеселительные мероприятия для высокопоставленных американских офицеров, а те в обмен помогали ему получать выгодные государственные контракты. По этому уголовному делу в США проходят более 200 человек, среди которых 30 адмиралов. Надо понимать, что если бы аналогичная история случилась бы в России, то офицеры, которые бы участвовали в подобных вечеринках за чужой счет, вполне могли бы избежать уголовной ответственности, по причине невозможности квалифицировать взятку не имея ее материального эквивалента.
Дискуссия на тему дополнения предмета взятки незаконным предоставлением неимущественные услуг или преференций в России идет не первый год. После публикации в 2012 году информации о том, что Генеральная прокуратура начала работу по расширению перечня деяний, которые могут быть признаны взяткой, было высказано много критических замечаний. Практикующие юристы отмечали, что неопределенность неимущественного предмета взятки может лишь спровоцировать коррупционные проявления, а не помогать бороться с ними. Адвокат Михаил Барщевский имел скепсис к нововведению, сообщив, что «нормы оценочного характера, да еще по тяжкой статье — это очень опасно, особенно с учетом уровня доверия к нашей судебной системе».
Несмотря на критику инициативы со стороны профессионального сообщества, не очень понимавших как можно зафиксировать нематериальные преференции и услуги предоставляемые чиновнику, сейчас точно можно говорить о том, что политическая воля на принятие таких поправок у российской власти имеется. Если разбираться с причиной готовности государства к принятию новых антикоррупционных механизмов, то надо принять во внимание, что данная антикоррупционная новация привнесена в российское правовое поле извне.
Начиная с 2006 года Россия состоит в международной антикоррупционной коалиции — Группе государства против коррупции (ГРЕКО), учрежденной на базе Совета Европы. ГРЕКО занимается мониторингом антикорурупционных усилий стран-участниц, и регулярно проводит оценку их эффективности. В частности, рекомендации ГРЕКО, касавшиеся России включали в себя расширение сферы действия положений о взяточничестве Уголовного кодекса РФ, чтобы они однозначно охватывали любую форму (неправомерного) преимущества (в значении Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, ETS 173), в том числе любые преимущества нематериального характера – независимо от того, имеют ли они поддающуюся оценке рыночную ценность или нет.
В рамках ежегодного мониторинга в 2016 году, российские власти сообщали, что приняли все меры для криминализации неимущественного предмета взятки и только за 2015 год осудили за взяточничество, связанное с нематериальными преимуществами, более 120 человек. Однако, экспертов ГРЕКО такое объяснение не удовлетворило и они полностью не засчитали России исполнения этого пункта своих рекомендаций. ГРЕКО ориентируются не только на ратификацию Россией международных договоров Совета Европы, но и на документы Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которые также включают в понятие взятки «другие ненадлежащие преимущества» предоставляемые публичным должностным лицам. Таким образом, исполнение рекомендации международной коалиции ГРЕКО стало главной причиной расширения предмета взятки в России.
Если оглядываться на другие страны, то большинство из них выполнили требования Совета Европы и ОЭСР и установили уголовную ответственность за незаконное предоставление услуг неимущественного характера и нематериальные преференции чиновникам. В Уголовных кодексах Мексики, Италии и Японии говорится об «иных преимуществах», которые могут быть предоставлены должностному лицу и будут расценены как взятка. Законодательство Бельгии, Франции и Люксембурга описывая взятку использует понятие «недолжной выгоды», в денежной и иной форме. Норвегия и Швейцария включают во взятку «преимущества», которые хоть и прямо не раскрывает нематериальный аспект, но при расширенном толковании судами включает и преимущества, стоимость, которых невозможно установить.
Перед тем как перейти к описанию конкретных незаконных преимуществ оказываемых чиновнику, надо упомянуть, что правонарушитель (или любое иное лицо, к примеру, его родственник) должен оказаться в лучшем положении по сравнению с тем положением, в котором он находился до совершения преступления, и что он не имеет право на данное преимущество.
Самым сложным вопросом выглядит перечень этих неимущественные услуг и преимуществ, за предоставление которых в ближайшее время можно будет оказаться за решеткой. Не существует единого закрытого перечня такого рода преимуществ, однако в приложении к Конвенции Совета Европы «Об уголовной ответственности за коррупцию», ратифицированной Россией, приводятся примеры нематериальной взятки в виде предоставления отпуска, займа или ускорения сроков принятия решения по делу, а также возможность карьерного роста.
В документах ОЭСР упоминается, что нематериальными преимуществами могут стать оказание сексуальных услуг, положительные публикации в прессе или вручение почетных званий. Марк Пит, бывший председатель рабочей группы ОЭСР по борьбе с взятками, комментируя нематериальные преимущества в своей книге-комментарии к конвенции ОЭСР «О борьбе с взяточничеством», пишет о предоставлении доступа публичному лицу в закрытые-клубы, знакомство с высокопоставленными фигурами, а также советы или инсайдерская информация, в которых нуждается чиновник. Некоторые зарубежные исследователи к нематериальным преимуществам относят безвозмездное выполнение работы подчиненным для начальника и предоставление скидок отдельным государственным служащим. Фактически описанный перечень стирает границы между «осязаемым», материальным характером взятки и неимущественным, который невозможно оценить или измерить.
Размывание таких границ в аспекте коррупционного преступления имеет как положительную перспективу, так и очевидные риски. Последние кроются в традиционной для России проблеме правоприменения, и учитывая имеющиеся повсеместно юридические перегибы могут привести к тому, что любая форма взаимодействия с чиновником, при пристальном рассмотрении может вести к уголовному делу. Очевидными плюсами могут стать расширенные возможности по выявлению коррупционных сделок, которые на текущий момент не попадают под квалификацию взятки из-за нематериального характера. В то же время, с уверенностью можно говорить и о превентивном характере нормы, которая будет стимулировать чиновников и получателей госуслуг держаться друг от друга на расстоянии, тем самым ограничивая неформальные связи.