Сказки для взрослых: принципы основательницы кафе «АндерСон»
Каждая компания несет в себе ДНК своего владельца. В книге «Нельзя, но можно» основательница сети «АндерСон» Анастасия Татулова и ее команда рассказывают о том, как построили свой бизнес и какое значение семейные кафе имеют для них. Forbes публикует главу из книги.
А какие они, ценности?
Анастасия Татулова:
— В семейном строительстве есть один классический закон. Ты не можешь требовать от ребенка соблюдения тех правил, которые не выполняешь сам. Потому что все, это беда. Ты воспитаешь безобразие какое-нибудь. Ханжу с протестными настроениями.
И в бизнесе точно так же. Ты не можешь транслировать людям «не свои» ценности, те, по которым сам не живешь. Я, например, не могу требовать от людей пунктуальности. Потому что я непунктуальна.
Но есть свод моих правил, моих ценностей, которые я имею право распространять в компании. И я его сформулировала, этот свод.
Ценность первая
Я мегатрепетно отношусь к деньгам. У меня никогда не было дедушки Рокфеллера. Я гуляю на свои. Но это не история про жадность. Это значит, что, если я вижу нерационально потраченные деньги, у меня начинает болеть пятка. Меня бесит, когда люди не понимают ценности денег.
Сейчас модно искать инвестиции и открывать стартапы. Или собирать деньги на краудфандинговых платформах. Я вообще считаю, что это вредно. Потому что ты, начиная дело, как бы не ищешь никаких решений. Мы получили столько-то денег. Можно купить вот это, это и это. И деньги кончатся. Миллион историй таких «как мы промотали миллион».
У меня не так. Мне нужно на открытие нового кафе двадцать миллионов. У меня есть тринадцать. Семь не хватает. Поэтому семь надо где-то взять. Где взять? Надо позвонить, договориться с поставщиками, что мы вам сейчас, смотрите, платить не будем, потому что мы строимся. Зато мы вот сейчас построимся, и вы будете гораздо больше нам продавать. Надо договориться о поставке оборудования. Мы сейчас даем десять процентов, потом еще десять процентов, а потом полгода в рассрочку отдаем все остальное. То есть ты выстраиваешь систему договоренностей и взаимозачетов. Ищешь и используешь финансовые инструменты: оборудование в лизинг, в банке овердрафт, чтобы перекрыть кассовый разрыв во время стройки.
А можно взять кредит или попросить на платформе у добрых людей двадцать миллионов и на них открыться. Но в чем тогда твоя ценность? На двадцать миллионов можно было три кафе открыть!
Ценность вторая
Я конкретная. Я не про процесс, я про результат. Вот я спрашиваю: «Работа сделана?» А мне отвечают: «Сделана! На девяносто шесть процентов!»
Это как? Результат в процентах не измеряется, он либо есть, либо его нет. В таких случаях сравнения со спортом очень помогают. Это как если б вы сказали: «Мяч влетел в корзину на девяносто шесть процентов». Гол забит? А гол не забит. Вопросов больше не имею.
Есть такой философ и психолог Оскар Бренифье. Он практикующий бизнес-тренер, ведет семинары и часто бывает в Москве.
Тренинги у него меганеприятные. Его называют мастером неудобных вопросов. Ты должен себя прямо вывернуть наизнанку, чтобы остаться на его тренинге. Я знаю много взрослых людей, однокашников, которые ушли через пятнадцать минут. Но если ты отрешишься от своего эго и посидишь — послушаешь, то он научит очень простой вещи. Он научит задавать вопросы. Ты спрашиваешь у коллеги: «Как дела?» Он тебе говорит: «Хорошо». Это не равно вопросу: «Ну как, у тебя работа сделана?»
У меня такая история была с младшим сыном — недаром Бренифье считает вопросы родительства и выстраивания бизнес-процессов смежными областями. Я Тиме — он тогда учился во втором классе — задавала вопрос: «Как дела?» Приходила с работы и спрашивала. Он говорил: «Хорошо». На следующий день: «Как дела?» — «Хорошо». «Как дела?» — «Хорошо». И тут пришло время идти на родительское собрание, и я на этом собрании журнал посмотрела, а там — мама дорогая! — одни двойки. Выслушала все, что в школе думают про меня и моего ребенка. Я прихожу домой и говорю: «Как же ты мне говорил, что все хорошо? Я же у тебя спрашивала!» А он мне отвечает: «Ты не спрашивала, какие у меня оценки. Ты спрашивала, как у меня дела. А дела у меня хорошо!» И все.
Так вот, Бренифье учит, что в девяноста процентах случаев мы получаем ответ, который начинается со слов «Понимаешь...». А ты должен научиться ставить правильные вопросы и просить людей отвечать односложно. Только «да» или «нет». Просто ответь, ты забил этот гол?
Ценность третья, смыкающаяся со второй
Я очень результативная. Сейчас появился термин «фоллоуапер», то есть человек, который может довести любое дело до конца. Это я.
У меня написан список дел, и, если я не успеваю выполнить хотя бы один пункт, это источник глубочайшего душевного дискомфорта. Когда я поняла, что таким образом загоняю себя в угол, стала серьезнее структурировать этот список, не впихивать туда все, что я хочу сделать в один день. Потому что не впихнется. И я лягу в три часа ночи с ощущением зря прожитой жизни, потому что, блин, есть еще шесть пунктов. Самая беда начинается перед отпуском и Новым годом. Особенно перед Новым годом. В полночь надо, чтобы был пустой список. Я упорная, то есть я буду работать, если надо, по двадцать четыре часа в сутки — надо так надо, значит, такой период у меня. Я не могу все бросить и сказать: «Я устала, пойду отдохну». Не пойду я никуда. Сделаю, и тогда пойду отдыхать.
Ценность четвертая, смыкающаяся со второй и третьей
Трудолюбие. Я тот человек, который считает, что ничего невозможно добиться без труда. Я не могу отрицать фактор удачи в жизни. Но мне кажется, что даже если человеку повезло, то дальше должен быть только труд, и тяжелый. Это важная для меня ценность. Человек, который не умеет трудиться, не мой. Наверное, это выросло из семьи. Папа у меня адмирал. Он всю жизнь работал именно так — постоянно. Он в шесть утра уходил, в десять вечера приходил. Он говорил: «Вы что, не понимаете — я Родине служу!» Он мегатрудолюбивый человек. Мое от него. Надо делать что-то осязаемое. Сейчас, когда моя компания приняла именно осязаемые очертания, мне часто задают вопрос: «Как и почему у вас получилось?» Я думала, как отвечать. Сейчас мой ответ таков: «Потому что сразу у меня ничего не получалось. Это все были вещи, которые стопятьсот раз не выходили, но их просто надо было сделать стошестьсот раз, и тогда на сто тыщ шестьсот первый что-то начинало складываться».
Все, что построено или придумано, — производственный процесс, подразделение, компания в целом — все нужно постоянно дошлифовывать. Как вещь. Как деталь на станке. Это процесс непрерывного улучшения. Для меня нет понятия «озарение». Любое озарение — это результат тяжелого труда по выпиливанию лобзиком и начало нового этапа, когда придется сделать еще больше.
Ценность пятая
Мне не нравится «идеальное». Я не люблю штамповки. Мне нравится все «кривенькое». По крайней мере, в компании мы именно это слово употребляем, когда формулируем свое отношение к совершенному. Я не люблю правильного, канонического сочетания цветов. Всегда можно придумать что-то свое. Я не люблю гладкие, идеальные пирожные, в которые можно смотреться как в зеркало. Мне всегда кажется, что, если человек с таким бесконечным педантизмом относится к форме, он что-то важное пропускает в содержании. Я не верю в глянцевое совершенство. Мне не нравятся одинаковые стулья или одинаковые кресла вокруг стола. И дома. И в кафе. Мне нужно, чтобы разновысокое было. Чтобы что-то выбивалось из общего ряда. Как выбивается все, что мы делаем. Я хочу, чтобы видна была индивидуальность. И жизнь дышала.
Ценность шестая
Я прямая. Очень. Я не боюсь критики и не боюсь критиковать. Я считаю, что критика — это двигатель.
Когда я разговариваю с людьми, у которых что-то не получается по работе, я не смягчаю свои слова. Я честно говорю: «Вот там-то и там-то не получается. Смотри сам — сможешь ли ты это исправить?» Тут важно, чтобы человек отвечал за свое решение. Это важно для каждого этажа управления. Когда компания стала расширяться, мы запретили слова «администрация» и «руководство». Потому что, если оно есть, можно сказать: «Администрация приняла решение уволить тебя». Это слово, за которым нет личности, за которым скрывается неведомая сила, на которую можно свалить все. Все то, что ты хочешь сказать своему сотруднику, не желая при этом брать на себя личную ответственность.
Есть широко известная формула руководителя среднего звена, которая звучит так: «Они приняли решение, я вам сейчас его донесу, я с ним вообще-то не согласен, но защитить вас не смог». Когда человек говорит такого рода вещи — это все, это провал. Потому что, если ты считаешь «решение компании» неправильным, у тебя есть право уволиться, уйти. Но если ты остаешься, то ты часть компании, это решение становится твоим тоже. Ты идешь и говоришь: «Мы так решили. Я так решил».
Я знаю, что каждым своим словом и действием должна доказывать людям, что я имею право учить их жить. Имею право, потому что сама придерживаюсь тех правил игры, которые мы установили для всех. Там, где я отступаю от них, там я никого ничему не учу. И в конце концов, как сказал мне один важный для меня человек, хорошие люди — это те, за которыми интересно идти дальше.