Не Уолл-стрит: почему люди больше не хотят работать в банках
На стадии роста экономики финансовая сфера процветала, зарплаты росли, корпорации боролись за успешных кандидатов. Финансовый менеджмент получал астрономические бонусы, в том числе со сделок, которых было много, и по опционным схемам. Но времена изменились, и в последние 4–5 лет российский рынок труда живет в иной реальности.
Долгое время, вплоть до 2000-х годов, в России финансовая сфера была одной из наиболее привлекательных для абитуриентов наряду с юридической. Однако уже в 2009 году, по данным ВЦИОМ, профессию финансиста или бухгалтера для своего ребенка выбрали бы лишь 17% родителей, а сегодня — и вовсе только 9%. Большое количество выпускников финансово-экономических вузов распределились между финансовыми институтами — тут банковский блок был основным игроком — и профильными подразделениями внутри компаний.
Сейчас, согласно исследованию Kelly Services «Рынок труда глазами работников и работодателей» за 2017 год, топ-3 востребованных у кандидатов отраслей выглядит следующим образом: IT, фармацевтика и индустрия развлечений. Финансовая и банковская отрасли, напротив, вышли в «антирейтинг» наименее востребованных профессий. Аналогичные данные дает и аналитика HeadHunter: в 2018 году финансы оказались на самых последних строчках рейтинга отраслей, чьи специалисты востребованы на рынке труда.
Есть смысл отдельно рассмотреть ситуацию в инвестиционно-банковской сфере, которая была привилегированной многие годы, когда принадлежность к ней ассоциировалась со стабильностью и успехом.
В последние годы этот рынок подвергся значительной трансформации. Долго шли разговоры о глобализации, уходе неэффективных игроков, карманных банков, обслуживающих интересы холдингов и не имеющих стратегии, об усилении госинститутов. Но реализации текущего сценария, да еще и в таком масштабе, наверное, никто не ожидал: сфера максимально сжалась. С рынка ушли или сократили присутствие до минимума иностранные игроки, такие как Swedbank, BNP Paribas, BSGV, Barclays и др. Сократилось и количество сделок в инвестиционно-банковском секторе. Словом, глобальные инвестбанки утратили интерес к России.
Активно развиваются только несколько банковских групп. Из-за этого большое количество профессионалов, в том числе высшего уровня, остались без работы и столкнулись с дилеммой: продолжать ли поиск места под солнцем, развивая карьеру в относительно комфортной и знакомой сфере, или попытаться перейти на другую сторону баррикад, к примеру, во внутренние финансы.
Продолжение карьеры в профильной сфере обычно связывают с ожиданиями увеличения дохода, но большое предложение свободных профессионалов на рынке при дефиците вакансий не всегда эти ожидания оправдывает. Тем более что долгосрочные перспективы рынка весьма туманны.
Альтернативный путь тернист. Некоторые бывшие банкиры уходят в консалтинг на фрилансе, причем необязательно финансовый. Это может быть и коучинг, и тренинговый бизнес. Многие занимаются собственными проектами, где финансовые знания являются дополнительным плюсом. Этот вариант не связан со стабильным доходом и мгновенными высокими заработками, но при определенных рисках имеет перспективы. Мы видим примеры, когда успешные в прошлом банкиры открывают рестораны, гостиницы, запускают IT-стартапы.
Самые большие возможности обнаруживаются в сфере финтех-проектов. Классическим банкирам, впрочем, трудно переквалифицироваться в специалиста по agile и адаптироваться к прочим особенностям этого рынка, так как сам по себе банковский бизнес был сильно зарегламентирован. В связи с этим формируется новый профиль топ-менеджера, зачастую с фундаментальным образованием в области физики или математики, которое прекрасно накладывается на любые бизнес-процессы — от финансовых до технологичных. Это молодые и талантливые руководители, выходящие на высокий уровень дохода достаточно рано. Мы знаем как минимум пятерых специалистов в возрасте 35 лет, трудоустроенных в 2018 году на руководящие позиции в финтех-проектах.
Если говорить о возможностях в финансах внутри компаний, то здесь рост зарплат существенно замедлился. Возможность осуществить прорыв в уровне доходов скорее связана с готовностью взять на себя ответственность за смежные функции, в том числе осуществлять общее руководство, проектное управление, отвечать за оптимизацию и трансформацию бизнес-процессов. Мы отмечаем спрос на генеральных директоров с сильным финансовым бэкграундом — таких запросов было получено в этом году в 2,7 раза больше, чем пять лет назад, до кризиса.
Основная черта текущей стадии развития рынка труда в финансовой сфере — разумная гибкость. Финансисты, оказавшиеся без работы, ориентируются на уровень дохода предыдущих периодов. Жесткая позиция в переговорах с работодателем о заработной плате, основанная на таких предпосылках, зачастую обречена на провал. Работодатели готовы сохранять текущий уровень дохода кандидата, но существенно сокращать фиксированную часть и привязывать переменную к KPI. В динамично меняющейся среде нужен управленец, который может эффективно адаптировать к изменениям вверенный ему бизнес. Такая схема позволяет работодателю снизить риски найма управленца, не готового достойно проходить все новые вызовы внешней среды.
Многих интересует развитие карьеры за рубежом. К примеру, расторгнув многолетний контракт с предыдущим работодателем и не найдя «предложения мечты» на локальном рынке, некоторые готовы поискать карьерные возможности за границей. Заработные платы могут выглядеть привлекательно, но и расходы на таких проектах зачастую велики. Также нужно учитывать, что полностью адаптироваться к зарубежной локации непросто, поэтому такие варианты трудоустройства редко бывают длительными. Чаще всего перемещение за рубеж все же происходит в рамках компании, имеющей представительство в России.