Под риском изъятия: могут ли инвесторы избежать потерь при национализации
Что случилось?
Арбитражный суд Пермского края 22 марта постановил изъять акции Соликамского магниевого завода (СМЗ) у частных инвесторов. Суд посчитал, что СМЗ — стратегически значимое предприятие и должно полностью вернуться в собственность государства. Оно производит ресурсы для IT-разработки и оборонной промышленности.
Частные инвесторы приобрели бумаги на торгах Мосбиржи через брокерские компании. Однако суды считают, что изначально, в 1992 году, процесс приватизации предприятия прошел с нарушениями, что ставит под вопрос вообще все сделки с акциями за последние 32 года. Решение о приватизации было принято не правительством, а областным комитетом Пермского края по управлению госимуществом, что якобы нарушало существовавший тогда порядок приватизации. А раз так — акции необходимо вернуть.
Сначала акции изъяли у мажоритарных акционеров Сергея Кирпичева, Петра Кондрашева, Тимура Старостина и Игоря Пестрикова. Потом очередь дошла и до инвесторов-миноритариев.
Среди ответчиков по иску прокуратуры Пермского края есть частные инвесторы, а также ряд иностранных компаний. Московская биржа остановила торги акциями СМЗ в ноябре 2022 года, однако бумаги по-прежнему были на руках у розничных инвесторов. К делу оказались привлечены порядка 2100 частных игроков, а также ряд иностранных компаний и профсоюз завода.
Так можно было?
По смыслу российского законодательства, кажется, что нет. Инвесторы, судя по решению суда, настаивали, что решение о приватизации было принято областным комитетом по управлению госимуществом, то есть государством в его лице. Кроме того, прошли все сроки исковой давности, решение о приватизации неоднократно проверялось. При этом покупатели — а акции с тех пор прошли через множество сделок — были добросовестными.
Кажется, что в таких условиях невозможно применить так называемый виндикационный иск (то есть требование вернуть имущество владельцу), так как по регулирующей этот порядок 301 статье Гражданского кодекса необходимо, чтобы у собственника имущество было украдено, похищено или как-то еще выбыло из собственности помимо его воли. Но воля очевидно была — комитета по управлению госимуществом Пермской области.
Однако Арбитражный суд Пермского края в своем решении разделил действия государства в лице Росимущества (а до этого Госкомимущества РСФСР) и того самого областного комитета по управлению госимуществом, отказавшись признать действия комитета, пусть и ошибочными, но действиями государства. И рассмотрел этот комитет как самостоятельный субъект правоотношений. А раз воли государства на отчуждение акций не было — акции необходимо вернуть.
На том же основании был отклонен довод инвесторов об исковой давности — государство якобы не знало все это время о действиях своего пермского комитета по управлению госимуществом. Хотя в решении суда не опровергается тот факт, что еще в 1997 году Российский фонд федерального имущества запрашивал данные о приватизации Соликамского магниевого завода и получал их в Перми.
Какая была реакция?
Не сказать, чтобы резкой. Минфин выступил против изъятия акций, отметив, что по статье 461 Гражданского Кодекса, при изъятии имущества по обстоятельствам, наступившим до сделки, возместить ущерб должен продавец актива, сообщил «Интерфакс» со ссылкой на источники. Forbes направил запрос в пресс-службу Минфина, на момент публикации запрос остался без ответа.
Председатель ЦБ Эльвира Набиуллина сочла решение суда об изъятии акций опасным прецедентом: «Если мы хотим привлечь ресурсы для развития, в том числе использовать возможности рынка капитала, сохранение этого доверия суперважно». Она добавила, что ЦБ будет выяснять, что можно сделать с законодательной точки зрения. Пресс-служба ЦБ, правда, уточнила, что внесения изменений в действующее законодательство не требуется, так как оно «предусматривает достаточно механизмов защиты» интересов миноритариев.
Банк России сообщил, что предпримет дальнейшие действия по защите инвесторов, покупающих акции на бирже, но не уточнил, какие именно. В ходе суда по делу миноритариев СМЗ представители Банка России и Мосбиржи, которые выступают в качестве третьих лиц, настаивали, что акционеры являются добросовестными приобретателями, сообщал «Коммерсантъ». ЦБ подчеркнул, что законность происхождения акций проверяется биржей еще до начала торгов.
Заместитель министра финансов Алексей Моисеев сообщил при этом, что работа над защитой бизнеса от деприватизации «глубоко философская», но он при этом не считает, что государство должно гарантировать право собственника на компенсацию изъятых активов по рыночной цене. По словам Моисеева, возмещать убытки должен тот, кто незаконно приватизировал.
Кто виноват?
Действия комитета по управлению госимуществом Пермской области и областного фонда имущества в решении суда прямо названы «неправомерными». Но подать в суд на госорганы, которые изначально допустили ошибку в ходе приватизации, не получится, потому что их уже не существует, считает адвокат, управляющий партнер АБ «Проспект» Олег Бычков. Впрочем существует Министерство по управлению имуществом и градостроительной деятельности Пермского края, которое, как сказано на его сайте, является наследником злополучного комитета.
Суд исходит из того, что комитет по управлению госимуществом Пермской области не имел права принимать решение о приватизации федеральной собственности. Комитет на тот момент был подконтролен Госкомимуществу, существовавшему до 1997 года, затем ведомство еще раз преобразовали, а в 2004 году оно стало ныне действующим Росимуществом. Так что, по идее, требовать возмещения ущерба надо у самого Росимущества. Правда, судя по позиции, ведомство не несет ответственности за действия своих прежних региональных структур.
Что делать?
Попытаться привлечь к уголовной ответственности бывших должностных лиц областного комитета также сложно, считает Бычков, как раз из-за истекшего срока исковой давности. Теоретически, рассуждает партнер юрфирмы Nektorov, Saveliev & Partners Арам Григорян, суд, как и заявлял Минфин, мог бы использовать норму 461 статьи ГК, однако это означает, что цепочка взыскания убытков будет бесконечной. Текущий акционер предъявит иск об убытках к продавцу, продавец следом предъявит иск об убытках к лицу, которое ему продало акции и т. д.
«Суд не был обязан применять 461 статью, так как спор не касался требований инвесторов к продавцам акций, — считает партнер юрфирмы Nektorov, Saveliev & Partners Арам Григорян. — Также суд может не посчитать акции товаром, тогда как упомянутая Минфином статья применяется именно в отношении товаров».
Григорян напоминает, что Мосбиржа допустила до публичных торгов акции СМЗ и дала инвесторам возможность их покупать. По его словам, площадка должна бы гарантировать надежность ценных бумаг и проверить эмитента перед листингом. Для выхода на торги бумага должна соответствовать критериям биржи, в числе которых «соответствие ценных бумаг требованиям законодательства РФ», говорится на сайте площадки. В пресс-службе Мосбиржи отказались от комментариев. «Боюсь, что все иски против профучастников в таких случаях будут бесполезны», — отмечает Григорян.
В результате решения суда в сделках по продаже акций завода вообще нет добросовестной стороны, так как предполагается, что все инвесторы не могли не знать о противозаконности сделки, говорит Бычков. Он добавляет, что если в сделках участвовали юридические консультанты крупных инвесторов, то иски вполне возможны к ним.
Пострадавшие инвесторы могут только продолжать судиться, считает представитель акционеров в суде, управляющий партнер Law & Capital Виктор Обыденнов. Он говорит, что инвесторы планируют оспорить решение в вышестоящей судебной инстанции.
Кто еще под угрозой?
Все. Миноритарии столкнулись с совершенно новым риском. Участники рынка высказывают опасения, что теперь любая из приватизированных компаний может по решению суда вернуться в собственность государства.
В начале 2023 года суд национализировал акции головной компании транспортной группы FESCO — Дальневосточного морского пароходства, при этом ее акции продолжают торговаться на бирже. Однако в октябре 2023 года Генпрокуратура также отозвала три иска, по которым суды еще не вынесли решения, включая иск против немецкой компании HeidelbergCement и иск против Андрея Мельниченко.
Всего Генпрокуратура подала за два года «спецоперации»* 40 исков об изъятии в пользу государства более 180 компаний, включая непубличные. Путин при этом еще в сентябре 2023 года попытался успокоить бизнес: он опроверг планы по деприватизации и заявил, что речь идет лишь об отдельных кейсах, а бизнесу достаточно соблюдать законодательство.
А как же доверие фондовому рынку?
История с Соликамским магниевым заводом явно его не улучшит. При этом Путин заявлял в послании Федеральному собранию, что стоимость российского фондового рынка должна удвоиться к 2030 году. После обвала рынка из-за начала «спецоперации» и ухода иностранных инвесторов, ЦБ и Минфин неоднократно говорили о том, что важно вернуть доверие частных инвесторов, которые могут обеспечить спрос на рынке.
Однако изъятие акций у частных инвесторов приводит к лотерее вместо финансового рынка, подчеркивал глава набсовета Мосбиржи Сергей Швецов. По его словам, покупка ценных бумаг на бирже должна быть законодательно признана добросовестным приобретением, несмотря на разбирательства о законности или незаконности приватизации предприятия.
Глава ассоциации брокеров НАУФОР Алексей Тимофеев заявляет, что независимо от мотивов изъятия акций, юридические основания судебного решения уничтожают в сущности ключевой для рынка ценных бумаг институт добросовестного приобретателя.
Как минимизировать риски?
Никак. Самостоятельно частные инвесторы это сделать не смогут. Они не имеют возможности проводить проверку добросовестности сделок с активами компании и комплаенс-процедуры. Руководитель проектов адвокатского бюро S&K Вертикаль Иван Бабин считает, что надежность сделки, а также добросовестность продавца и покупателя активов на публичном рынке должна бы контролировать биржа.
* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.