«Преступление и наказание»: почему новый сериал по Достоевскому оказался неудачным
Распространeнная точка зрения на творчество Достоевского состоит в том, что он, если коротко, невыносим. Половина персонажей находится на социальном дне, абсолютное большинство — на дне моральном. Его герои настолько отталкивающие, что многие современные читатели просто не могут заставить себя взять в руки эти книги, которые числятся среди шедевров мировой литературы.
Но мощь Достоевского состоит как раз в том, чтобы максимально сгустить краски и через них передать читателю всю мучительность философских вопросов, которые он рассматривает. С ног до головы обрызгать грязью — но потом показать путь к очищению. Достоевский хотел спасать души, но для этого ему нужно было доказать читателям, что они нуждаются в спасении.
При всей сложности его произведения всегда были пригодным материалом для экранизаций. За них неоднократно брались зарубежные классики — японец Акира Куросава («Идиот», «Красная борода»), итальянец Лукино Висконти («Белые ночи»), француз Робер Брессон («Четыре ночи мечтателя», «Карманник», «Кроткая»).
В СССР и России были созданы как удачные «парадные» экранизации (новый и старый «Идиот», экспрессионистское «Преступление и наказание» Льва Кулиджанова), так и блестящие адаптации его текстов второго ряда. В 1966 году Александр Алов и Владимир Наумов сняли «Скверный анекдот», который был так хорош, что его незамедлительно положили на полку. В 1992-м мультипликатор Александр Петров создал короткометражную адаптацию «Сна смешного человека» — возможно, лучшую свою работу.
Это только самые очевидные примеры, иллюстрирующие простой тезис: экранизировать Достоевского сложно, но можно. К сожалению, новый сериал «Кинопоиска» по «Преступлению и наказанию» не входит в этот перечень.
Режиссeр Владимир Мирзоев («Топи») и его дочь, сценаристка Анастасия Мирзоева (вместе они сделали «Внутри убийцы») проводят над первоисточником сразу несколько рискованных операций. Во-первых, действие романа о Родионе Раскольникове (Иван Янковский) перенесено в современную Россию. Во-вторых, в сценарий вживлены элементы «Братьев Карамазовых» и других текстов Достоевского. В-третьих, они разворачивают до полномасштабной сюжетной линии второстепенную в романе историю Дуни Раскольниковой (Любовь Аксeнова).
Трансплантация сюжета в XXI век сделана нарочито грубо, чтобы были видны швы — нынешние реалии выполняют лишь функцию театральных декораций, персонажи тем временем часто говорят неотредактированным текстом Достоевского с его «семипудовыми купчихами».
Нечто подобное несколько лет назад уже делал режиссер Григорий Константинопольский в своих адаптациях «Мeртвых душ» и «Грозы», где в главной роли снялась все та же Любовь Аксенова (и отчасти в «Русском бесе» — скрытой экранизации чеховского «Иванова»). Там коллажное сочетание актуальности с анахронизмами создавало интересный комический эффект — классический материал словно проступал сквозь глянцевую современность и, перемешиваясь с ней, давал зрителям задуматься над вечными русскими вопросами.
Примерно так объясняет свою работу и Владимир Мирзоев: «Актуального исторического фона в нашем сериале нет. Скорее, мы находимся на территории «вечной России». То есть создатели сериала не предпринимают усилий приблизить классический сюжет к современному зрителю — иногда кажется, что они даже пытаются его отдалить. Но Достоевский был автором реалистической традиции — то есть, так или иначе, рассчитывал на эффект узнавания. В сериале никакого узнавания не происходит — грубое сочетание архаичного текста и современных декораций делает происходящее больше похожим на сюрреализм, театр абсурда, лихорадочный сон.
Если продолжить сравнение, то Константинопольский выступает как рекламщик и клипмейкер, который умело «продаeт» зрителю выбранный сюжет, а Мирзоев — театральный режиссeр, которому свойственна значительная степень условности, предполагающая более активную интеллектуальную работу зрителя, — делает порог входа таким высоким, что без знания текстов Достоевского наизусть в его сериале мало что понятно.
Но даже если зритель хорошо знаком с классикой, микс «Преступления и наказания» с «Братьями Карамазовыми» себя не оправдывает. Одна из самых ярких актeрских работ в сериале — персонаж, обозначенный как «Тень», в исполнении Бориса Хвошнянского. Это не кто иной, как чeрт, являющийся Ивану Карамазову, — обаятельный празднослов и подстрекатель. «Я очень не люблю закадровый текст, внутренний монолог героя в этом виде меня не мог устроить. Поэтому нам понадобился полноценный персонаж», — объяснил свой выбор Владимир Мирзоев.
Однако от разговоров чeрта с главным героем идeт наперекосяк вся концепция Достоевского о Раскольникове, который в романе пошeл на преступление не по чьему-либо наущению, а по собственному избытку логики. Студент, заигравшийся в философа, в новом прочтении превращается в галлюцинирующего безумца, что заметно упрощает размышления писателя, а само повествование делает тяжеловеснее, но не глубже.
Царственная Юлия Снигирь играет роль жены Аркадия Свидригайлова (Владислав Абашин), почти отсутствующую в романе, а потому получает черты героини еще одного романа Достоевского, «Идиота». В итоге действие начинает напоминать литературную костюмированную вечеринку: главная красавица на ней будет изображать Настасью Филипповну, а вот этот талантливый молодой человек станет Раскольниковым. Дайте ему топор.
Расширение сюжетной линии Дуни в первых сериях тоже не приносит сериалу явной пользы: она не динамична и не правдоподобна. Дуня — служанка в шикарном шато в Западной Сибири; богатый Свидригайлов пытается еe соблазнить; его жена об этом узнаeт и устраивает Дуне брак с Лужиным (Никита Тарасов); все друг друга к чему-то принуждают, переходя к прямому насилию, а в бассейне плавают трупы (которые иногда оживают).
Вероятно, ближе к финалу авторский замысел станет понятнее, но до него ещe нужно дотерпеть — а «Преступление и наказание» даже не делает попыток удержать зрителя у экрана, хотя сериал должен сохранять интригу не час, не два и не три. Авторы экранизации будто не утруждаются столь низменной задачей и с первых минут дают понять, что перед нами — высокое искусство. При этом уровень творческих находок не впечатляет: сатана курит кальян, Снигирь танцует на дне сухого фонтана, Лужин предпочитает БДСМ.
Несмотря на талант режиссера, лучших российских актеров и внушительные возможности «Кинопоиска» (так, например, съемки велись на единственный в России винтажный объектив, подобный тому, на который в Америке снимали «Во все тяжкие»), сериал получился невнятным, вялым, тяжелым для восприятия. Многие выдающиеся произведения вознаграждают аудиторию за терпение, но в экранном «Преступлении и наказании» этой награды явно не предвидится.