«Маленькие белые рабовладельцы»: как табак влиял на войны, общество и моду
Курение вредит вашему здоровью
Курение как признак одержимости, табак как объект церковной монополии
Ученым известно о том, что племена коренных американцев начали выращивать табак на территории современной Мексики примерно в 1400–1000 годах до нашей эры. Первые подтверждения того, что это растение в высушенном и измельченном виде использовалось для курения, были обнаружены на территории современного Перу. Хронологически они относились к периоду в районе I века нашей эры. А в V веке табак начали распространять представители цивилизации майя, которые проживали там, где сегодня находятся Гондурас, Белиз, Гватемала и Сальвадор.
Первым же знаменитым белым курильщиком в истории можно считать испанского моряка Родриго Де Хереса, который в конце XV века входил в состав экипажа судна «Санта-Мария» и участвовал в экспедиции Христофора Колумба. Увидев, как местные жители заправляют кукурузные или пальмовые листья табаком, скручивают их, поджигают и вдыхают дым через рот, Де Херес заинтересовался и повторил за ними. В отличие от других членов экипажа, которым процедура показалась странной и даже неприятной, Родриго заинтересовался табаком. Когда экспедиция Колумба отправилась обратно в Испанию, Де Херес взял с собой несколько мешочков толченых листьев и стеблей, чтобы курить дома. Однако его европейских соседей привычка моряка ходить по округе и «пускать дым изо рта» привела в ужас. В духе религиозных убеждений того времени они пожаловались инквизиторам, а те заключили, что действия Де Хереса от природы являются «греховными и дьявольскими», поскольку «только дьявол может наделить человека способностью выдыхать дым изо рта».
Де Хереса признали виновным и приговорили к семи годам заключения. Когда он освободился, табак уже начал набирать популярность в европейских странах, но католическая церковь по-прежнему относилась к новому увлечению с подозрением. Инквизиторы считали курение больше присущим языческим традициям американских «дикарей», нежели «цивилизованного» белого человека. Почти через 100 лет после экспедиции Колумба и первого знакомства европейцев с табаком Папа Римский Урбан VII (по другим данным — уже его преемник Урбан VIII в 1640-х) запретил употребление табака в общественных местах под страхом отлучения от церкви. Однако запрет продержался всего один век — уже в 1720-х его отменил папа Бенедикт XIII, осознав, что бороться с распространением табака бесполезно и невыгодно для самой церкви.
Парадоксальным образом популяризации курения в Италии способствовали сами иерархи католической церкви, а именно кардинал Просперо Сантакроче, который в середине XVI века выполнял обязанности апостольского нунция, то есть представителя папы римского, в Португалии и Франции. В 1561 году французский дипломат Жан Нико признался ему при встрече в Лиссабоне, что является заядлым курильщиком. Среди европейской аристократии Нико славился тем, что лично культивировал сырье для курения и активно убеждал в его «чудодейственных» качествах саму королеву Франции Екатерину Медичи. Даже свое ботаническое название Nicotiana табак получил в честь дипломата, который столько сделал для роста его популярности.
Под впечатлением от рассказов Нико Сантакроче привез подаренный им табак в Рим, где в свою очередь ввел табак в моду среди знати и духовенства. Нюхательный порошок итальянцы прозвали «порошком Сантакроче» или «святым порошком». Во второй половине XVI века папа Пий IV поручил монахам из ордена цистерцианцев тоже заняться выращиванием табака. Вслед за ними культивированием растения для последующего употребления занялись монахи из других орденов по всей Италии.
В 1669 году цистерцианец Бенедетто Стелла посвятил происхождению, истории, особенностям изготовления и разновидностям табака манускрипт объемом 480 страниц. А в 1655 году Папа Римский Александр VII ввел в Папской области монополию церкви на производство и распространение табака. По данным исследователей, этот случай стал первым в истории, когда государство использовало табак для пополнения казны. С тех пор именно Папская область занималась предоставлением лицензий на продажу табака на подконтрольных церкви территориях и организовывала строительство табачных заводов в Риме. Всего за два века табак из повода для обвинений в одержимости и длительного тюремного заключения превратился в объект экономических отношений.
Война как катализатор табачной промышленности
«Увидел сегодня Уорделла, он дал мне немного табака», — писал у себя в дневнике пленный солдат армии северян Юджин Форбс в ноябре 1864-го. Пехотинец Уильям Бирчер в декабре того же года рассказывал, что «можно выйти к огню в любое время ночи и увидеть несколько парней, рассевшихся вокруг костра, травящих байки, поющих песни и попыхивающих трубками». Солдат Чарльз Райт-Уиллс, чей полк квартировался в городе Юка, штат Миссисипи, упоминал о том, что употребление табака среди жителей распространено повсеместно и что «во всей Юке можно найти всего пару женщин, которые его не нюхали бы». «Страсть к табаку среди наших людей носит всепоглощающий характер», — жаловался в декабре 1862-го полковник Хиггинсон, чей полк в гражданскую войну в США был составлен из бывших рабов. Наконец, пехотинец северян Генри Уоррен Хоу писал в сентябре 1864-го: «Наткнулся на мертвого конфедерата, пошарил по карманам. Нашел сверток листового табака и маленькую сумку с мукой. Забрал и то и другое. На ужин приготовил оладьи на воде, после чего вдоволь покурил. Такова война!»
Гражданская война в США стала первым масштабным конфликтом, участники которого подробно задокументировали свои отношения с табаком. Многие жаловались на зависимость, от которой тщетно пытались избавиться. Кто-то упрекал в пристрастии к нюхательному табаку женщин. Способы употребления табака при этом многое могли сказать о человеке: жевательный табак обычно считался признаком рабочего класса, а офицеры благородного происхождения в основном курили трубки.
«Гражданская война стала ключевым моментом в эволюции табака, — рассказывает исследователь Джин Хутс. — Аристократическое пристрастие к нюхательному табаку в Европе шло на убыль, хотя еще в начале XIX века британскую королеву Шарлотту, супругу Георга III, называли за глаза «нюхачкой Шарлоттой». Большинство людей либо курили табак в сигарах или трубках, либо жевали. Сигареты находились на заре популярности. Когда работяги из южной глубинки отправились на войну в 1861-м, они познакомили с сигаретами сослуживцев. Доступ к табаку для мирного населения был серьезно ограничен, но и конфедераты и солдаты Союза имели его в избытке. Поскольку значительная часть боевых действий происходила в богатых табаком южных регионах, военные часто сами собирали и сушили табак. Американский флот годами снабжал моряков табаком. В феврале 1864-го правительство Конфедерации последовало примеру и включило табак в солдатский рацион».
В моменты затишья между битвами северяне часто обменивали свой кофе, которого у них было в избытке, на табак южан. На протяжении всего этого периода неуклонно росла популярность сигарет, поначалу казавшихся солдатам и мирным жителям чем-то экзотическим. Как пишет историк Джин Хутс, «сигареты манили американцев как иностранный деликатес». «Многие знали о зарубежном происхождении сигарет и о том, насколько сильную зависимость они вызывают, но мало кого это беспокоило, — продолжает Хутс. — В 1860-х сигареты обрели свое место в руках американцев. Именно в то десятилетие многие скрутили свою первую самокрутку».
Во время похода по американскому югу в 1864—1865 годах северян под командованием генерала Уильяма Шермана, который использовал тактику выжженной земли, большинство ферм, заводов и землевладений пострадали от мародерства со стороны обеих армий. Особенно досталось табачной фабрике Джона Руффина Грина. Тот ожидал, что на этом его бизнесу придет конец, но ошибся: солдатам настолько понравились яркие, но мягкие на вкус листья его производства, что уже после войны они забросали его просьбами продать им заветный табак. Благодаря восторженным отзывам, из мелкого локального бренда Bull Burnham Smoking Tobacco превратился в одно из крупнейших предприятий в стране — а затем и в мире. Табак же на стыке XIX и XX веков стал одной из ключевых отраслей национального производства.
Во второй половине XIX века сигареты получили распространение и в Российской империи, где до этого в основном либо нюхали табак, либо использовали для курения трубки или сигары. «Все курят, почти все нюхают, — писал фельетонист журнала «Иллюстрация» в 1845-м. Беспредельное потребление табака не есть мода, потому что эта мода продолжается 350 лет».
За 1842 год на 26 фабриках в России было произведено 43 773 пуда (или около 117 т. — Forbes Life) курительного табака, до 500 000 сигар и 6585 (107 т) пудов нюхательного табака. Однако по-настоящему массовый характер употребление табака приобрело после Крымской войны 1853–1856 годов. «До этого и у нас, и в Европе курили в основном трубки, — рассказывает сотрудница лаборатории селекции табака Лидия Каргина. — Но на войне неспешное раскуривание трубки и ее последующая чистка стали непозволительной роскошью. Филип Моррис подсмотрел, как солдаты табаком набивали бумажные гильзы и курили. Так появились папиросы».
Как табак стал неизменным спутником военных
На протяжении XX века табак играл все более значительную роль как в экономике разных стран, так и в отношениях внутри общества. Когда генерала Джона Першинга, командующего Американскими экспедиционными силами во Франции в Первую мировую, спросили, что необходимо для победы, тот ответил, что армия «одинаково нуждается в табаке и пулях». А правительству в Вашингтон Першинг телеграфировал: «Табак совершенно необходим в рационе солдат. Нам незамедлительно необходимы тысячи тонн». По подсчетам Совета по военной промышленности, в Первую мировую солдаты курили на 60–70% чаще, чем в мирной жизни. А производство сигарет в США подскочило с 18 млрд в 1914-м до 47 млрд в 1918-м и продолжало расти на протяжении всей первой половины XX века.
Еще совсем недавно сигареты считались маргинальным продуктом. Моралисты называли их «маленькими белыми рабовладельцами», подразумевая, что люди впадают в зависимость от табака и лишаются собственной воли. Националисты рассуждали о том, что сигареты американцам навязывают иммигранты, и предпочитали курить трубки и сигары или жевать табак. Однако в 1917 году американский Конгресс согласился с аргументами Першинга и принял решение включить сигареты в рацион солдат, готовящихся к отправке на фронт, чтобы отвлечь их от «более серьезных пороков». Так «маленькие белые рабовладельцы» стали неизменными спутниками военных. Фотографы часто запечатлевали с сигаретой, зажатой между зубами, бывшего президента Теодора Рузвельта. Сигареты курили персонажи патриотических мультфильмов. Гражданские ежедневно видели в новостных хрониках, как герои войны мрачно попыхивали, пока их тащили на носилках».
Табачные корпорации начали учитывать эту перемену в своих рекламных кампаниях и попытались сделать так, чтобы мода на сигареты не прошла после окончания войны. У них получилось: с 1914-го по 1920-й доля сигарет среди всех способов употребления табака в США подскочила с семи до 20%. Общее количество курильщиков в американской армии в первую половину 1940-х доходило до 75%, а власти с учетом этого поставляли сигареты из расчета пять-семь пачек в неделю на одного солдата.
В блокадном Ленинграде табак превратился в своеобразную валюту — в обмен на него можно было получить от заядлых курильщиков, например, хлеб. В таких условиях стоимость табака достигала уровня продуктов первой необходимости. В медкарте дирижера Карла Элиасберга говорилось о том, что «отсутствие табака [пациент] переживает мучительно».
Не менее тяжело без сигарет приходилось советским солдатам. Как пишет автор книги «Дым отечества, или Краткая история табакокурения» Игорь Богданов: «Дело было чуть ли не стратегической важности. Солдаты мрачнели и нервничали, когда им нечего было курить, даже перебои в снабжении пищей сносили спокойнее, чем отсутствие табака».
«Почти никогда не удается спокойно выкурить папиросу, проходя по улице или стоя в очереди, — писал ленинградец по фамилии Винокуров. — Непременно кто-нибудь подойдет и начнет слезно умолять, чтобы ему дали докурить». А вокруг суррогатов табака, которые начали распространяться в осажденном городе, сложилась целая фольклорная традиция: им жители давали названия в зависимости от крепости — «Вырви глаз», «Смерть немецким фашистам», «Сено, пропущенное через лошадь».
«Прошлой ночью отправился спать раньше, но в палатку зашел австралиец, — вспоминал американский солдат, расквартированный в Новой Гвинее в составе Транспортного корпуса в конце 1943-го. — Он заикался настолько сильно, что мне стало любопытно. Я расстегнул свою москитную сетку, чтобы его рассмотреть. При свете свечи и за сигаретами мы интересно поболтали».
Век сигарет
Конечно, было бы неоправданным упрощением утверждать, что курение каким-то образом повлияло на исход Второй мировой. Однако примечательно, что именно Германия в конце 1920-х и начале 1930-х стала первой страной, ученые и власти которой серьезно озаботились негативным влиянием табака на здоровье людей. После установления гитлеровской диктатуры вредным последствиям курения начало уделяться все больше внимания в СМИ, научных публикациях и пропаганде. Формирование такого дискурса во многом объяснялось одержимостью идеологов нацизма здоровьем нации и высокой рождаемостью. В дополнение к реальным проблемам со здоровьем (например, сердечным болезням или онкологии), вероятность развития которых повышалась при курении, пропагандисты добавляли непроверенные данные, чтобы внушить соотечественникам отвращение к табаку. В частности, как пишет автор исследования «Война с табаком в нацистской Германии» Роберт Проктор, «считалось, что курящие женщины реже выходят замуж, поскольку раньше стареют». На страницах газет и по радио употребление табака обличали как «сухое пьянство», «мастурбацию легких» и «пережиток либерального образа жизни».
Важно учитывать и личную неприязнь к табаку Гитлера, который в 1942-м посетовал на то, «как много выдающихся людей мы потеряли из-за отравления табаком».
Над своим ближайшим соратником Германом Герингом Гитлер подтрунивал за то, что тот курил на публике. Еще фюрер называл табак «возмездием Краснокожего Белому человеку, местью за то, что мы принесли им спиртное», а решение включить его в солдатский паек в начале войны — «ошибкой, за которой стоит командование».
«20 июня 1940 года Гитлер распорядился установить такие табачные пайки для военных, чтобы их размер мог «отвадить» от курения, — рассказывает историк науки Роберт Проктор. — Норма была сокращена до шести сигарет на человека в день, а некурящим взамен табачных изделий предлагался, например, шоколад. Иногда можно было купить дополнительные сигареты, но не в период быстрого наступления или отступления. Табак совершенно не выдавался женщинам, сопровождавшим вермахт». Еще Гитлер грозился по окончании войны совершенно покончить с курением в рейхе, но возможности претворить свою угрозу в жизнь ему так и не представилось.
Неправильно было бы и ограничивать историю курения в XX веке (до начала запущенных властями многих государств инициатив по борьбе с курением) одними только войнами. Курение было маркером социальной принадлежности — по тому, кто и что курил, можно было определить, к какому обществу относится человек и чем зарабатывает на жизнь, занимается ли тяжелым физическим трудом или читает лекции в университете. Курение — при всем том несомненном и серьезном ущербе, которое оно наносит здоровью, — в XX веке, когда курили повсеместно в самолетах, ресторанах и фильмах.
«XX век был огромным миром, пропитанным табачным дымом, прокуренным до последней нитки, миром, где дышать свежим воздухом удавалось разве что детям, безмятежно бегающим по лужайкам, да физкультурникам в белых майках, — заключает Кобрин. — Курили Брежнев, Гурченко, Никсон, Чарли Паркер и Агата Кристи. Получить справку об освобождении от никотина было непросто: Прусту пришлось предъявить свою астму, а Кафке — чахотку. Впрочем, чахоточные тоже дымили — вспомним «Волшебную гору» Томаса Манна».