«Конек-Горбунок» и «Госпожа Бовари»: запрещенные книги, которые стали классикой
На этой неделе стало известно, что эксперты созданного на базе Российского книжного союза (РКС) центра по оценке печатных и электронных книжных изданий проверили «Наследие» Владимира Сорокина, «Дом на краю света» Майкла Каннингема и «Комната Джованни» Джеймса Болдуина на предмет соответствия законодательству и пришли к выводу, что произведения «содержат информацию, запрещенную к распространению в соответствии со статьей 6.21. КоАП («Пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений и (или) предпочтений, смены пола»).
Когда новый экспертный центр начал свою работу — неизвестно. Объявлено, что в его состав входят представители духовенства, Ассоциации юристов России, Литературного института имени Горького и других учреждений. Идею подобного совета обсуждали еще в январе 2023 года на встрече издателей с Российским книжным союзом и Роскомнадзором. Тогда речь шла о том, чтобы создать некий внутренний орган, к которому могли бы в спорных ситуациях обращаться издатели, чтобы принять решение, издавать ли ту или иную книгу. Войти в него должны были авторитетные в литературном мире люди, но ни один человек из тех, чьи имена звучали в изначальном списке экспертов, участие в новом совете Forbes Life не подтвердил.
РКС подчеркивает, что роль экспертного совета лишь рекомендательная. Он дает экспертное заключение о том, есть ли в книге моменты, противоречащие законодательству, а издатель уже принимает решение самостоятельно. Одни решают рисковать и печатать, другие выбирают не покупать права и не заключать контракт, третьи закрывают часть текста черными плашками, предупреждая, что выделенный фрагмент противоречит законодательству Российской Федерации, или по-советски сокращают.
На этой же неделе издательство АСТ получило предостережение от прокуратуры и приостановило продажи романов «Маленькая жизнь» Ханьи Янагихары и «Песнь Ахилла» Мадлен Миллер до получения «полного экспертного заключения». Роман Янагихары вышел в 2016 году, Мадлен Миллер — в 2019-м, задолго до того, как были приняты законы о ЛГБТ-пропаганде («международное движение ЛГБТ» признано в России экстремистским и запрещено). «Маленькую жизнь» после выхода активно обсуждали два года, и всем читавшим очевидно, что чудовищная мясорубка, через которую Ханья Янагихара проводит героев, вызывает исключительно сострадание.
Впрочем, эскпертизы по книгам Янагихары и Миллер пока нет, решение принято только по романам Сорокина, Каннингема и Болдуина. При этом не конкретизируется, какие именно нарушения закона нашел экспертный центр. Как пишет в телеграм-канале литературовед Михаил Эдельштейн, американскому прозаику Джеймсу Болдуину «даже в советской Краткой литературной энциклопедии 1970-х была посвящена довольно большая и вполне сочувственная статья».
Во всех случаях поводом для издательского обращения к экспертам стали жалобы общественников и предупреждение прокуратуры на основании «краткого содержания указанных выше романов, содержащихся в интернет-сетях общего пользования».
Что касается читателей, они реагируют на новости в точности, как одна из героинь культового романа Кэтрин Стокетт «Прислуга», говорившая: «Запрещенные книги я всегда заказываю у книготорговца в Калифорнии, рассудив, что, если штат Миссисипи запретил их, — книги наверняка стоящие». Цена на роман Ханьи Янагихары «Люди среди деревьев» в некоторых магазинах уже превысила 10 000 рублей.
В истории литературы немало примеров, когда запрещенные книги переживали цензоров и становились культовыми и даже обязательными к прочтению. Так, запрещали «Страдания юного Вертера» Иоганна Гете за слишком эффектное описание сцены самоубийства и моду на ранний уход из жизни; «Лолиту» , которая могла сделать Набокова изгоем, но в результате принесла ему всемирную славу и деньги; «Над пропастью во ржи» Сэлинджера, потому что эту книгу читали известные преступники, в том числе убивший Джона Леннона Марк Чапмен; «Сатанинские стихи« Салмана Рушди, и он дорого заплатил за то, что книга продолжает продаваться.
Forbes Life рассказывает и о других произведениях, которые когда-то были запрещены, а теперь входят в список классической литературы.
Петр Ершов «Конек-Горбунок» (1834)
Русская литературная сказка в стихах про Иванушку-дурачка и его горбатого волшебного конька долго не давала покоя цензуре. Сперва из первого издания потребовали исключить все, что могло быть понято как сатира в адрес царя или церкви, потом решили, что этого мало, и в 1843 году полностью запретили переиздавать «Конька-горбунка».
В следующий раз сказка Ершова, которой восхищался Пушкин, вышла только 13 лет спустя. В народе «Конька-горбунка» знали и любили, дореволюционные издания с иллюстрациями были очень популярны — до 1917 года сказка переиздавалась 26 раз.
У советской власти к Иванушке и его находчивости тоже были претензии. В 1922 году из-за строк «На колени все тут пали и «ура» царю кричали» «Конек-горбунок» признали «недопустимым к выпуску», а к столетию сказки, в разгар коллективизации, цензоры обвинили Ершова в том, что он описал «историю одной замечательной карьеры сына деревенского кулака».
Впрочем, горбунок все равно отлично скакал по стране Советов — сказка Ершова переведена на 27 языков населяющих страну народов и напечатана общим тиражом 7 млн экземпляров, в СССР у «Конька-горбунка» было больше 130 изданий.
В 2007 году к сказке опять предъявили претензии — татарские активисты потребовали проверить книгу на экстремизм из-за высказываний сказочного царя, где слово «татарин» используется как ругательное. Экспертиза, впрочем, не потребовалась: Минюст заявил, что книжка Ершова — это классика.
Гюстав Флобер «Госпожа Бовари» (1856)
Знаменитый роман, который сейчас считается одним из шедевров мировой литературы и уступает по популярности только «Анне Карениной», к читателям пришел благодаря суду. «Госпожу Бовари» сразу же запретили за нарушения норм морали — история о неверной жене врача, живущей не по средствам, показалась цензорам оскорбительной. И это при том, что самые откровенные фрагменты (например, свидание Эммы Бовари с Леоном за закрытыми окнами наемного экипажа) в первой журнальной публикации были вырезаны. Вместо этого появилась фраза: «Здесь редакторы сочли необходимым изъять фрагмент, который не согласуется с политикой «Ревю де Пари»; таким образом мы сообщаем об этом автору».
На суде обвинителю пришлось самому пересказать сюжет «Мадам Бовари» и зачитать отдельные «порицаемые пассажи». Присяжные слушали внимательно и решили, что вина Флобера недостаточно установлена, а аудитория тем временем купила около 15 000 экземпляров романа.
В 1888 году церковная организация под названием «Национальная ассоциация бдительных» опять накинулась на «Госпожу Бовари». Издателя Визителли назвали «порнографом» и «главным виновником в распространении развращающей литературы». Суд обязал его выплатить штраф и прекратить публикацию произведений Флобера. Визителли остался верен принципам и своему автору и продолжил издавать «Госпожу Бовари», за что получил четыре месяца тюрьмы.
Для французской и мировой литературы роман Флобера стал революционным в подходе к описанию характеров и общей натуралистичности письма (за беспощадно точное описание смерти Эммы на Флобера даже рисовали карикатуры, представляя писателя в виде патологоанатома). Иван Тургенев отзывался о «Госпоже Бовари» как о лучшем произведении «во всем литературном мире». Сейчас роман Флобера входит в обязательную программу по зарубежной литературе всех гуманитарных вузов.
Евгений Замятин «Мы» (1925)
Первая советская антиутопия о жизни в тоталитарном Едином государстве, которая вдохновила Джорджа Оруэлла написать «1984», а Олдоса Хаксли — «О дивный новый мир», с которого Курт Воннегут в свою очередь «весело сплагиатил», по его собственному выражению, сюжет «Механического пианино». Рэй Брэдбери вдохновлялся «Мы», когда писал «451 градус по Фаренгейту», а Владимир Набоков — во время работы над «Приглашением на казнь».
Разумеется, роман про Единое государство, где у людей вместо имен буквы и цифры, детей воспитывают роботы, на встречи и свидания нужно записываться, а порядок жизни регулируется всеобщим часовым механизмом, не мог быть одобрен в Советской республике в 1920 году, когда он был написан. «Мы» не приняли к печати, поскольку цензура усмотрела в романе сатиру на коммунистическое общество будущего.
«Литературная газета» написала, что страна «вполне может обойтись без такого писателя». Замятин эмигрировал во Францию, роман в 1925 году удалось опубликовать в США на английском языке. На родине, в СССР, «Мы» напечатали только в 1988 году в журнале «Знамя». Сейчас книга Замятина входит в школьную программу.
Дэвид Лоуренс «Любовник леди Чаттерлей» (1928)
Поводов для запретов книг во все времена было два — политика (несогласие автора с действующим курсом и сатира на государственный строй) и нарушения норм морали. Последний роман Дэвида Лоуренса с эротическими сценами и размышлениями о природе сексуальности был воспринят как оскорбительный как раз ревнителями нравственности.
Лоуренс и до «Любовника Леди Чаттерлей» сталкивался с запретами на публикацию и цензурой — его роман «Радуга» (1915 года) признали непристойным, тираж изъяли и уничтожили, а книгу «Влюбленные женщины» британские издатели даже не рискнули печатать, и она вышла в США. Так что Лоуренс понимал, описывая любовный треугольник, в котором молодая аристократка изменяет мужу-инвалиду с угрюмым лесником, какие вызовы бросает сословному английскому обществу.
Он говорил: «Я ведь всегда добиваюсь одного: изобразить сексуальные отношения важными, драгоценными, а не постыдными... Для меня эта книга красива, нежна и трогательна», — но при этом отлично понимал, что пишет роман-провокацию. Консервативная Англия оказалась не готова к откровенному тексту с множеством эротических сцен и размышлений на тему секса. Роман с купюрами вышел в Италии, а в США, Австралии и Франции «Любовник леди Чаттерлей» был официально запрещен.
В Англии роман вышел в 1960 году — и издательство немедленно привлекли к суду за непристойную публикацию. Процесс был громким (например, в защиту романа высказался епископ, утверждая, что позиция Лоуренса вполне христианская). Заседание окончилось победой стороны защиты, и издательство Penguin Books продало более 2 млн экземпляров «Любовника леди Чаттерлей». Историческое заседание теперь и само становится сюжетом для книг и фильмов — так, роман Элисон Маклауд «Нежность» из списка самых ожидаемых книг этого года посвящен скандалу вокруг романа Лоуренса.
Борис Пастернак «Доктор Живаго» (1957)
Роман-прецедент, надолго закрепивший в обществе поведенческую модель «Не читал, но осуждаю». Историю о жизни врача и поэта Юрия Живаго, которая намеренно на разных уровнях соотнесена с трагической судьбой России первой трети ХХ века, Пастернак начал писать в декабре 1945 года, а закончил в январе 1956 года. То есть он работал над текстом в очень мрачный период — последние восемь лет жизни Сталина.
Пастернак писал о книге: «Я в ней хочу дать исторический образ России за последнее сорокапятилетие, и в то же время всеми сторонами своего сюжета, тяжелого, печального и подробно разработанного, как в идеале, у Диккенса и Достоевского, — эта вещь будет выражением моих взглядов на искусство, Евангелие, на жизнь человека в истории и на многое другое».
Сейчас даже удивительно, что писатель надеялся издать символический роман об интеллигенте Живаго и его возлюбленной Ларе, олицетворяющих христианство и саму Россию, в СССР и разослал рукопись по всем издательствам. Книгу, разумеется, запретили, Пастернака обвинили в непринятии революции, и роман заклеймили как антисоветскую пропаганду.
Затем, уже после публикации «Доктора Живаго» в Италии и невероятного успеха романа о сути загадочной русской души и особенно после присуждения Пастернаку Нобелевской премии по литературе в 1958 году, в СССР развернулась настоящая травля. Его исключили из Союза писателей и публично заклеймили как предателя родины. Даже простое молчание и неучастие в травле Пастернака становилось актом гражданского мужества.
«Доктор Живаго» был впервые издан в России только в 1988 году в «Новом мире» (который за 30 лет до этого открыто поддержал травлю), роман сразу стал бестселлером, сейчас входит в список самых значительных произведений русской классики и изучается в школьной программе.
Харпер Ли «Убить пересмешника» (1960)
Обратная история произошла совсем недавно с романом «Убить пересмешника». В своем, по сути, единственном произведении, выношенном и выстраданном, американская писательница Харпер Ли затрагивает проблемы расизма, насилия, жестокости, социального неравенства и общественных предрассудков. «Убить пересмешника» юная Ли написала благодаря близким друзьям, которые подарили ей год оплачиваемого отпуска, чтобы она могла дописать роман.
Харпер Ли пишет о пропитавшем общество расизме, намеренно показывая ситуацию глазами шестилетней Джин — она настаивала, что дети обладают врожденным чувством справедливости, а предрассудки навязываются им окружающими. История адвоката Аттикуса Финча, который берется за заведомо проигрышное дело, чтобы защитить чернокожего Тома Робинсона, обвиненного в изнасиловании молодой белой женщины, сразу стала немыслимо популярной. Сейчас роман «Убить пересмешника» переведен на 40 языков и продан тиражом более 30 млн экземпляров по всему миру.
Сразу после выхода роман получил Пулитцеровскую премию и внимание всей страны, вошел в списки обязательных для изучения книг, но через 35 лет до него добралась цензура. Тревогу начали бить бдительные родители, которые сочли высказывания героев в адрес чернокожих грубыми и неприемлемыми. В пример приводились вырванные из контекста реплики героев, то есть те самые проявления расизма, против которых всю жизнь боролась писательница. В 2016 году в нескольких штатах Америки «Убить пересмешника» был исключен из школьной программы. В 2022 году в Миннесоте роман запретили в 20 школах и одном университете за расистские высказывания.