И в горе, и в радости, и отдельно: почему настоящая близость невозможна без сепарации
Чтобы получилось зрелое «мы», необходимо два взрослых (или взрослеющих) «я», поэтому разговор о совместности начинается с вопроса, что такое отдельная личность. С рождения ребенок не имеет самосознания и своих границ. Лишь в возрасте около трех лет, когда из уст маленького ребенка звучит настойчивое «я сам», мы можем говорить о зачатках психической автономности, которая будет развиваться еще долгие годы, с пиковыми проявлениями в подростковом возрасте, далее в студенчестве и при образовании своей семьи.
Если обратиться к Google-трендам, можно обнаружить, что запросы со словом «сепарация» относятся к категории сверхпопулярных. Социальные сети полны разнообразных статей и видеороликов в духе «Пять признаков, что вы сепарировались от родителей» и «10 шагов к психологической автономности». Очевидно, что формирование отдельного себя сегодня является важным для многих.
Традиционно тема сепарации относится к сфере детско-родительских отношений. Считается, что человек психологически отделен, когда он:
— Может самостоятельно обеспечивать свое существование, имеет доход, покрывающий базовые потребности;
— Автономен в своих эмоциях, то есть не испытывает острой нужды в одобрении или, например, утешении;
— Самостоятелен в мыслях и поступках: является для себя авторитетом, принимает решения исходя из своих ценностей и картины мира;
— Не разрушается от конфликтов с родителями, может иметь с ними разную точку зрения, говорить «нет», не испытывая сильных негативных чувств.
Если человек не стал автономным, в его романтической и деловой сферах скорее всего будут разыгрываться привычные детско-родительские паттерны. Тогда сотрудник, находящийся в позиции ребенка, будет иметь личную обиду на начальника за требование переделать отчет, как если бы это был суровый папа, заставляющий учить уроки. В личных отношениях финансово несамостоятельный партнер («ребенок») может испытывать тревогу, что другой («взрослый») оставит его без опеки, эмоционально зависимый — будет искать одобрения, а тот, кто не является для самого себя авторитетом — постоянно сверяться с супругом в своих суждениях.
Для контроля в таких отношениях в ход могут идти разнообразные манипуляции, от шантажа до полной подстройки под ожидания другого. Эрих Фромм, в своей знаменитой книге «Искусство любить» называет такую связь незрелой формой любви, симбиотическим союзом, который имеет в своей основе стратегию подчинения-доминирования. В симбиотических отношениях люди не видят отдельности другого из-за несформированных границ, имеют личностные дефициты. Партнер при этом становится либо идолом, либо своего рода объектом, которого эксплуатируют призывами «ты должен (должна)».
Зрелую любовь Фромм обозначает как «активную силу, действующую в человеке», «союз, при котором сохраняется целостность индивидуумов». Автор отмечает, что истинная любовь возможна лишь в условиях свободы, и никогда — как итог принуждения. Таким образом, чтобы получить зрелое «мы», оба партнера должны двигаться в сторону взрослости, либо проходя этот процесс вместе, либо заранее, до встречи друг c другом.
Хочу халву ем, хочу пряники
Из текущего ажиотажа вокруг темы сепарации можно предположить, что коллективно мы движемся к тому, чтобы все больше людей в конечном итоге познало радость взрослой любви и подлинной близости. И сепарация — лишь часть пути, нужная для того, чтобы, обретя самостоятельность, снова соединиться, но по-иному: на основании осознанного выбора, желания делиться и отдавать от личностного избытка, который образуется по мере взросления. Эрих Фромм пишет на эту тему: «Отдавать — значит в высшей степени проявлять свою состоятельность. В самом этом акте я проявляю свою силу, свое богатство, свою власть. Испытывая яркое ощущение жизни и жизненных сил, я наполняюсь радостью. Я чувствую себя переполненным через край, расходующим, живым и следовательно, радостным».
Частенько в этом процессе люди застревают на стадии автономности. Это может принимать формы избегающей привязанности, при которой человек сепарирован от родителей, но далее предпочитает не испытывать сильных чувств к кому-либо. Приближающийся другой становится своего рода «помехой» комфорту автономной жизни, в которой все безопасно. Нечто подобное звучит из уст Тоси Кислициной в фильме «Девчата»: «Я решила вообще замуж не выходить. Одной спокойнее, правда? Хочу халву ем, хочу пряники». По сюжету мы знаем, что героиня утратила родителей в юном возрасте, и можно предположить целый комплекс болезненных чувств, связанных с темой привязанности. Неудивительно, что идея обретения пары избегается.
Считается, что в западной культуре около 17% людей испытывают боязнь близких отношений, в том числе страх быть покинутыми или поглощенными. Корнем этого может быть психотравмирующий опыт, который привел к настолько сильным защитным механизмам, что открыться кому-либо становится практически невозможным. Другая причина — приверженность гедонистическим ценностям, смысложизненным ориентациям вроде «главное — посмотреть мир», «хочу жить только в свое удовольствие» и так далее.
«Гамофобия» (от греч. gamos «брак») или боязнь брака — еще одна разновидность радикального избегания близости. В этом случае возникает иррациональный страх, отторжение самой идеи официального оформления отношений. Официальный брак может так пугать из-за бессознательных ассоциаций вроде «после свадьбы обязательно начнутся ссоры», «муж — это тот, кто вечно виноват», «с мнением жены никто не считается», в основе которых зачастую лежит негативный опыт предыдущих поколений, который воспринимается как наиболее вероятный (или даже единственный) сценарий событий.
Получается, что человек, прошедший сепарацию, может не хотеть сближаться с кем-либо по целому ряду причин, так или иначе связанных с душевным и физическим комфортом.
Близкие отношения как зона для индивидуального развития
Построение искренних и доверительных отношений входит в список пяти вещей, об отсутствии которых люди чаще всего сожалеют перед смертью (наравне со смелостью быть собой, правильными пропорциями отдыха и работы, поддержанием связи с друзьями и позволении себе большей радости). То есть, это то, что многие жаждут испытать, если отбросить негативный опыт, страхи и сомнения.
Искренняя привязанность наполняет повседневность смыслами. «Видишь, вон там, в полях, зреет пшеница? Я не ем хлеба. Колосья мне не нужны. Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне тебя. И я полюблю шелест колосьев на ветру…», — говорит Лис Маленькому Принцу в произведении Сент-Экзюпери, подчеркивая факт того, что близкие отношения являются чем-то совершенно особенным и смыслообразующим.
Долгосрочное партнерство побуждает нас к развитию не хуже коучей личностного роста. Юнгианский аналитик Роберт Джонсон пишет: «Любить — значит пройти от начала до конца весь опыт соединения одного человеческого бытия с другим». Автор отмечает, что любовь — это зона, в которой происходят наши размышления на такие темы как власть, контроль, эгоцентризм, безусловное принятие и ценность другого.
Схожая мысль есть и у Ницше: «Брак — это разговор, длительный диалог. Если человек не готов участвовать в таком длительном диалоге, значит, он не готов к долговременным близким отношениям». Подобное формулирует другой известный психолог, Джеймс Холлис: «Многие супружеские пары давным-давно исчерпали все темы для разговора, так как каждый из супругов перестал развивать свою индивидуальность. Если сделать акцент на индивидуальном развитии, то у каждого из вас появится интересный собеседник. Затормозить собственное развитие, даже в интересах другого человека, значит расписаться в том, что вашей супруге (супругу) придется жить с человеком, который испытывает гнев и страдает депрессией. Такие супружеские отношения стоит кардинально пересмотреть, или же они просто потеряют смысл».
Таким образом, наши близкие могут быть теми, благодаря кому и ради кого мы взращиваем наилучшие качества, реализуем себя более полно. Любящий супруг, члены семьи являются как бы катализаторами развития.
Пространство «между»
«Встреча двух личностей напоминает смешение двух различных химических веществ: если они вообще вступают в соединение, то оба изменяются», — знаменитая фраза Карла Густава Юнга.
С такого ракурса подлинная близость становится своего рода сосудом для образования нового в пространстве «между». Мы обретаем навык говорить «да» и «нет», учимся очерчивать границы и открываться, жертвовать ради другого и ставить себя на первое место. А внутри отношений постепенно появляется особый мир, своя атмосфера, которая может придавать силы, восстанавливать, вдохновлять.
Нечто новое, конечно, может возникать и буквально: уютный дом, общие дети, воплощение совместных планов и и фантазий.
Искусство любви
Итак, у нас есть отдельные «я», образовавшиеся в процессе взросления и сепарации каждого, есть осознание важности «мы», есть смелость открывать свое сердце другому.
Что же дальше?
Эрих Фромм, называя любовь искусством, говорит, что ему нужно обучаться, осваивая теорию и практику. Формулирует он и необходимые компоненты любви: забота, ответственность, уважение и понимание.
— Если забота является элементом любви, то вы будете любить то, ради чего трудитесь и трудиться ради того, кого любите. Простой пример. Во многих семьях условное мытье посуды или вынос мусорного ведра становится зоной конфликта. В случае, если вы движетесь в сторону взрослой любви, компонентом которой является забота, то обнаружите, что навести чистоту — это вклад в общее пространство, где всем, в том числе и вам, будет приятно.
— Под ответственностью Фромм понимает добровольный отклик на озвученные и неозвученные потребности другого. Но не нарушая его целостность, видя в нем взрослого. В такой позиции мы рядом, но даем другому развиваться, мы предложим удочку (поддержку, совет…), но не будем ловить за него рыбу.
— Уважение подразумевает отказ от того, чтобы другой жертвовал собой ради нас и исключает какую-либо эксплуатацию другого. Уважая, мы признаем инаковость партнера, не пытаемся его перекроить.
— И, наконец, понимание. Под ним подразумевается переход от собственных категоричных суждений в духе «мне все про тебя понятно» в сторону позиции «мне интересно, как ты устроен, я хочу глубже тебя узнать».
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора.