Жертва цензуры: как диктатора Антониу Салазара сгубило его любимое детище
Самая длинная ночь режима
Наступил вечер, закат окрасил небо разноцветными полосами, и тьма постепенно накрыла курортные городки. Мало кто знал, что это был закат португальской империи. Сидя на заднем сиденье машины, рядом с Коэлью и Вашконселушем Маркешем, Салазар смотрел пустым взглядом, не веря в то, что с ним происходит: он считал себя вечным. Впереди сидели водитель Мануэл и начальник ПИДЕ Фернанду Эдуарду да Силва Паиш. По дороге оба врача пытались проверить когнитивные способности диктатора, но тот не мог ответить даже на простые вопросы — в каком университете он учился, в каком году его окончил. Водитель остановил «кадиллак» у дверей лиссабонской больницы Капушос, где врачи уже готовились делать электроэнцефалограмму, и Салазар выбрался из автомобиля сам, но прошел совсем немного: за ним должны были вывезти кресло-каталку. Ему требовалась помощь, и, усевшись, он тихо сказал, обращаясь больше к себе, чем к другим: «Это невероятно, просто невероятно».
Вскоре после этого Салазар с врачами направился в больницу в Сан-Жозе, чтобы сделать рентген. Ни одно, ни другое обследование не позволили поставить определенный диагноз. Было решено поместить Салазара в больницу Красного Креста в Бенфике, куда он прибыл в половине двенадцатого ночи и был размещен в палате на шестом этаже, где освободили целое крыло.
Заместитель государственного секретаря президиума Совета министров Паулу Родригиш приказал цензурным службам вырезать любые новости, касающиеся здоровья премьер-министра. Министр Гомиш де Араужу, поговорив с президентом Республики, заранее привел в боевую готовность некоторые воинские части, а министр внутренних дел Гонсалвиш Феррейра Рапазоте подготовил немедленный план обеспечения безопасности.
В тот вечер, когда «кадиллак» председателя Совета министров покинул Эшторил, сотни гостей со всего мира съезжались в имение, расположенное в нескольких километрах от города, в Алкойтау: начиналась вечеринка «короля олова» Антенора Патиньо. Верхушка режима разделилась — на тех, кто танцевал с миллионерами и аристократами, и тех, кто в тревоге спешил в больницу Красного Креста.
Несомненно, это была самая длинная ночь португальского режима — столь же длинная, как ночь апреля года, которая привела к Революции гвоздик. С прибытием Салазара в больницу Красного Креста отношениям между диктатором и властью, казалось бы, должен был прийти конец. И если португальская элита переживала эти события с тревогой, то страна спала глубоким сном, не подозревая, что спустя почти полвека наступил неожиданный переломный момент. Врачи тем временем спешили к постели самого «долговечного» диктатора на планете.
Коэлью предложил, чтобы операцию на мозге проводил Морадаш Феррейра — известный оппозиционер, связанный с Португальской коммунистической партией, — но в тот момент доктор находился на Мадейре, и его кандидатура отпала.
Диктатора подвергли всевозможным обследованиям. Врачи были настроены скептически — организм Салазара не справлялся. Вашконселуш Маркеш выслушал мнение выдающегося профессора Алмейды Лимы, также срочно вызванного в больницу Красного Креста, и, по согласованию с собравшимися коллегами, принял решение об операции. Представители власти, собравшиеся в соседней комнате, дали свое согласие. Кардинал Мануэл Гонсалвиш Сере- жейра, наставник Салазара на пути к власти, совершил соборование.
Мария Кристина да Камара сделала анестезию. Салазара отправили в операционную, где, помимо Вашконселуша Маркеша, ждали одетые в операционные халаты Алвару де Атаиде, Лукаш душ Сантуш, Жоржи Манасаш и Фернанду Силва Сантуш. Также присутствовали Эдуарду Коэлью, Алмейда Лима, Биссайя Баррету, Лопеш да Кошта, Жуан де Каштру, Ана Мария Монтейру, Жуан Беттанкур и другие. Некоторые из них были известными членами масонских лож: Биссайя Баррету, Алвару де Атаиде, медицинский эксперт Фернанду Тейшейру, нефролог Жасинту Симоэш.
По странному стечению обстоятельств Салазар оказался под ножом хирурга Алвару де Атаиде, известного оппозиционера. Он был сыном полковника Алвару Паэша де Атаиде, возглавившего вооруженный бунт против диктатуры. Великий магистр масонской ложи, а также ученик первого португальского лауреата Нобелевской премии Эгаша Мониша, Алвару де Атаиде открыто поддерживал любые шаги оппозиции, включая выдвижение кандидатуры «бесстрашного генерала» Умберту Делгаду на президентских выборах 1958 года, которые закончились его поражением. Затем Делгаду был изгнан из страны и убит 13 февраля 1965 года вместе со своим секретарем, бразильянкой Аражарир Морейрой ди Кампуш, при попытке нелегально проникнуть Португалию.
Алвару де Атаиде, в хирургических перчатках и с маской на лице, увидел перед собой на операционном столе своего злейшего врага, чью жизнь ему предстояло спасти — и тем самым продлить существование самой старой диктатуры в мире. И тем не менее именно он вскрыл череп Салазара при помощи дрели, переложив на Вашконселуша Маркеша задачу оперировать субдуральную гематому, расположенную в левом полушарии. Операция была проведена всего за два часа. Коэлью первым объявил руководству страны, что это была простая гематома, которую благополучно удалили. Затем было решено рассказать о случившемся Португалии и миру, и был составлен медицинский бюллетень, к которому приложила руку цензура: внутричерепная гематома превратилась в просто гематому, а утро — в ночь. В девять утра радиогазета Emissora Nacional голосом Педру Моутинью объявила об операции. A в девять вечера был выпущен новый бюллетень с подробностями случившегося: Салазар был «успешно прооперирован по причине субдуральной внутричерепной гематомы», после операции «его состояние улучшается на глазах», восстановление «проходит нормально».
Бюллетень от сентября был еще более оптимистичным: пациент питается нормально, разговаривает с врачами, заживление послеоперационной раны идет хорошо. Несколько дней спустя, чтобы продемонстрировать, что все в порядке, Салазар принял в больничной палате своих сестер Марту, Марию Леопольдину и Лауру. Благодарственные мессы были проведены в нескольких приходах, даже в часовне больницы Красного Креста: перед входом толпились тысячи людей, чтобы поставить свою подпись под листком с поздравлениями, размещенном в вестибюле. В медицинском бюллетене от сентября сообщалось о вероятном возвращении премьер-министра в свою резиденцию. Вот как Мария да Консейсан де Мелу Рита, верная крестница Салазара, вспоминает свой первый с ним разговор в больнице: «Он не говорил. Мне показалось, что он меня узнал, но я не была уверена. Я навещала его еще несколько раз, и, когда я входила в палату, он говорил односложно и почти всегда невнятно. Не знаю, узнавал ли он меня. Стоит упомянуть о визите Кристин Гарнье — она специально приехала из Парижа. Мне рассказывали, что она испытала потрясение, увидев «сеньора доктора» в таком состоянии». В прошлом она общалась с Салазаром очень тепло, и эта встреча оставила ее «в большом расстройстве».
Несмотря на оптимизм официальных бюллетеней, в народе шептались, что у диктатора нет шансов на восстановление. Москва даже обратилась к оппозиционным силам, посоветовав быть наготове, чтобы объединиться и окончательно свергнуть диктатуру, а подпольная радиостанция Патриотического фронта освобождения призвала к формированию гражданских комиссий на рабочих местах и революционных комитетов, которые должны были функционировать как органы надзора. Но ничего из этого не вышло.
Поворотный момент наступил сентября. Утром Коэлью рассказал Салазару, какую операцию тот перенес.
Профессор Вашконселуш Маркеш не одобрил действий своего коллеги. В обеденный час в палату вошел доктор Алвару де Атаиде. Закончив есть, Салазар, почувствовав резкую головную боль и положив руку себе на лоб, сказал стоящему рядом с ним врачу: «Я очень огорчен. О Господи!» И потерял сознание прямо в кресле. Ему немедленно оказали помощь. Было диагностировано кровоизлияние в правое полушарие мозга, тогда как в прошлый раз было поражено левое. И снова весь португальский политический мир кинулся к постели председателя Совета министров.