«Олд мани» и выскочки: каким получился второй сезон сериала «Позолоченный век»
Нью-Йорк, 1883 год. На 61-й улице живет богатая вдова Агнес ван Райн (Кристин Барански), ее младшая сестра, «старая дева» Ада (Синтия Никсон), их племянница Мэриен (Луиза Джейкобсон) и сын Агнес Оскар (Блейк Ритсон). Агнес проводит дни за чаепитиями и перепиской, и большую часть времени в кадре она сидит в полутемной из-за тяжелых портьер гостиной. Ада изредка выбирается то в парк, то на выставку, но истинную цель своих вылазок вынуждена скрывать от строгой сестры. Мэриен, в прошлом сезоне пережившая предательство возлюбленного, уходит с головой в работу (она учительница), хотя положение бедной племянницы на содержании вынуждает ее общаться с потенциальными женихами. Оскар также занят поиском партии — хотя предпочитает общество мужчин, а потому к браку относится исключительно как к сделке.
Шикарный особняк на другой стороне улицы принадлежит промышленнику Джорджу Расселу (Морган Спектор). Еще недавно он и его семья: жена Берта (Кэрри Кун), сын Ларри (Гарри Ричардсон) и дочь-дебютантка Глэдис (Таисса Фармига) — не были вхожи в нью-йоркское высшее общество. Попытки миссис Рассел пробиться в свет легли в основу сюжета первого сезона проекта. К его финалу Берта Рассел стала желанной гостьей в лучших домах Нью-Йорка и подругой местной гранд-дамы Кэролайн Астор (Донна Мерфи). Теперь же между двумя женщинами разворачивается соперничество: утомившись ждать в очереди на получение собственной ложи в Академии музыки, Берта Рассел становится попечительницей нового театра.
На сайте этого театра говорится, что он действительно был построен в 1883 году «на Бродвее и 39-й улице группой богатых бизнесменов». В первом же сезоне на его сцену вышли оперные звезды своего времени — шведка Кристина Нильсон, в совершенстве владевшая техникой бельканто, и полька Марчелла Зембрих, чей диапазон составлял 2,5 октавы. Театр существует по сей день: вчера в нем шел «Набукко» Верди, а завтра покажут «Богему» Пуччини. Речь о Метрополитен-опере. Сегодня это одна из самых известных площадок в мире, но для героев «Позолоченного века» — пристанище для неудачников, которых не пустили в Академию музыки.
Академия к тому времени существовала уже почти три десятка лет, успела пережить пожар и восстать из пепла. Ложами в ней дорожили богатейшие семьи города, те самые «старые деньги», принадлежность к которым невозможно сымитировать, — несмотря на то что газеты называли зал неудобным и обшарпанным и смаковали подробности «благотворительных балов» с участием «почти обнаженных» дам полусвета. Но до наших дней Академия, в отличие от Метрополитен-оперы, не дожила: постепенно потеряла популярность, перешла с серьезных произведений на водевили, а в 1926 году была снесена. Теперь на ее месте небоскреб.
Интересно, что в Академии никогда не было собственной труппы. «Потому что это было в первую очередь предприятие в сфере недвижимости, управляемое советом инвесторов, стремящихся получить максимально возможную арендную плату», — писал музыковед Джордж Уитни Мартин. Любовь к музыке — всегда не только любовь к музыке, это еще и возможность заработать и установить полезные связи. Первым занимались мужчины, вторым — в немалой степени женщины.
История соперничества двух театров — с поиском спонсоров среди олигархов, переманиванием звезд и знаменитостей и превращением музыкальных представлений в продукт ажиотажного спроса — перекликается с сегодняшним днем. На протяжении доброй половины сериала это единственная сюжетная линия, в которой постоянно присутствует интрига. Остальные преимущественно сводятся к тому, что двое влюбляются, и зрителю сразу очевидно, будут они вместе или расстанутся. Впрочем, под шорох платьев и звон бокалов сценаристы шепотом задают не самые простые вопросы.
Один из них звучит так: существуют ли в мире хоть какие-нибудь источники свободы для женщины? Кем нужно быть, чтобы просто жить свою жизнь, не будучи зависимой от того, сколько денег заработали или потеряли родственники-мужчины, кого считает подходящим женихом твоя мать или тетка и какие подробности твоей личной или семейной истории могут всплыть в светской хронике? Даже талант и труд не всегда оказываются вознаграждены. Среди героинь «Позолоченного века» немало женщин, самостоятельно зарабатывающих на жизнь, но почти никто из них не может похвастать, что делает карьеру.
Что касается личной жизни, то считается, что в XIX веке самыми свободными женщинами были состоятельные вдовы — финансово обеспеченные и не связанные понятием «девичьей чести». О том, как они в свои «за 40» исследовали собственную сексуальность, в интервью Forbes Woman рассказывала историк Анна Белова. Есть похожий персонаж и в сериале — ее пронзительная история поднимает актуальную до сих пор тему права женщины на удовольствие.
Впрочем, иногда брак становится не золотой клеткой, а источником поддержки — как у четы Расселов. Чуть ли не в каждой серии кто-нибудь из них произносит «Ради тебя я сделаю что угодно» и доказывает это делом. Парадоксально, но отношения двух чрезвычайно циничных людей — промышленника, чьи рабочие готовы идти под пули ради улучшения условий труда, и хитрой интриганки — являют собой пример партнерского союза, основанного на уважении и взаимопомощи в большей степени, чем на неугасающей страсти.
Другой опорой становится сестринство — в буквальном смысле. Тетушка Ада, которая весь первый сезон была тихой тенью своей вечно недовольной сестры, во втором сезоне получает сюжетную линию, от которой сотрясается весь дом ван Райнов. Агнес грозится изгнать Аду из своей жизни, но когда на ту обрушивается внезапное горе, становится для нее плечом, жилеткой и подругой. А за пару серий до того в разговоре со священником признается, что всю жизнь держит младшую сестру на коротком поводке потому, что боится одиночества, — это пронзительный монолог о том, почему мы делаем больно тем, кого любим.
Действие сериала развивается неторопливо (если не сказать неповоротливо), и порой кажется, что худшее, что может случиться с людьми, населяющими этот мир чистых улиц и неповторяющихся нарядов, — остывший суп на важном приеме. Но ближе к финалу в жизни сразу нескольких персонажей происходят катастрофы. Из них первая — публичное признание в любви, которое получает одна из героинь. Стоит сказать спасибо сценаристам: они наконец-то деконструировали старый ромкомовский троп и превратили его в настолько неприятную сцену, что ее хочется промотать.
В «Позолоченном веке» вообще хватает неловких ситуаций, поражений и унижений, сыгранных порой без слов. Лучше всего это удается актрисе Кэрри Кун, героиня которой то и дело бледнеет, стискивает зубы или ищет глазами спасения. Но гораздо сильнее впечатляет сцена ее безоговорочной победы (пожалуй, не будет спойлером сказать, что как попечитель Метрополитен-оперы Берта Рассел обошла сторонников старой Академии музыки). Под арию из «Фауста» она оглядывает полный зал и ложи, куда явился весь свет Нью-Йорка. И только несколько коротких реплик дают понять, что ценой триумфа буквально стала судьба ее дочери.
Не успел второй сезон закончиться, как HBO продлил «Позолоченный век» на третий. Скорее всего, он будет таким же неспешным comfort show — идеальным способом на время спрятаться от окружающей действительности и переживать не из-за новостей, а из-за меню званых ужинов. Но фундамент, на котором строили свою жизнь его герои, треснул, власть и деньги перешли в новые руки. Если уж после этого сериал не перестанет быть таким «сиропным», придется пересматривать «Аббатство Даунтон».