Пацаны и чушпаны: как сериал «Слово пацана» исследует подростковую преступность 80-х
Казань, конец 1980-х. 14-летний Андрей растет в «хорошей» (хоть и неполной) семье: прекрасно играет на пианино, явно хорошо учится и в целом ведет себя прилично. Но волей случая он сближается с однокашником Маратом и усваивает его нехитрое мировоззрение: есть чушпаны (лохи и конформисты), а есть пацаны — воины улиц. Для достойной жизни надо быть частью местной группировки — там вся сила.
Андрей оказывается не робкого десятка и, пройдя инициацию через серию ударов по лицу, вливается в районную группировку. Юноша полагает, что, благодаря статусу реального пацана, бить будет только он, а не его — но, конечно, он ошибается.
Интрига номер один: удастся ли Андрею и Марату остаться живыми и не попасть под следствие к концу сезона (исторический контекст подсказывает, что шансы малы). Интрига номер два: получится ли у режиссера Жоры Крыжовникова утвердиться за пределами комедийного жанра.
Шагом в эту сторону был «Звоните ДиКаприо!», в котором Александр Петров играл телезвезду с ВИЧ-инфекцией. «Слово пацана» призвано закрепить за создателем «Горько!» статус серьезного режиссера и сценариста — здесь отвергнута имевшаяся в «Звоните» сатирическая составляющая, а за основу взята не просто «социалка», а железная конкретика. Сериал стал первым отражением на экране «казанского феномена» — всплеска юношеского бандитизма в позднесоветском Татарстане.
Два главных героя — молодые ребята, и начинающие актеры (Леон Кемстач и Рузиль Минекаев) их играют органично, без перегибов. Основной фокус постепенно наводится на героев Анастасии Красовской (милиционер-идеалистка и немного неформалка, с которой у главного героя наклевывается нечто романтическое) и Ивана Янковского (брат Марата, дембель из Афганистана и самый четкий пацан района). Он похож на мифического персонажа, вдруг обретающего плоть и кровь. Кто не слышал от униженного и оскорбленного школьника, что вот приедет его старший брат — и всем накостыляет? Вот герой Янковского и приезжает — конечно же, из армии.
В ролях значимых взрослых вполне убедительны Сергей Бурунов, Юлия Александрова — как всегда у Крыжовникова — и Антон Васильев (последние двое, кажется, впервые играют персонажей за 40).
Иные авторы российских стриминг-сериалов стали бы визуально имитировать VHS-картинку (вплоть до стиля «Внутри Лапенко»), другие — эстетизировать эпоху, погружая героев в какой-нибудь неоновый полумрак. Крыжовников же пошел по наиболее свойственному ему пути — стал рассказывать историю с легким уклоном в документальный стиль: съемка с рук, эффект подглядывания, грубоватый монтаж.
Но в то же время это не кустарная «Догма 95» и не серый кухонный реализм. За «киношность» здесь отвечают съемки с дронов (время от времени вольно или невольно отсылающие к знаменитому кадру Wasted из видеоигры GTA 3), а также музыка: в качестве лейтмотива избрана «Седая ночь» группы «Ласковый май», под которую смонтированы клиповые сцены пацанского броманса — очень в стиле «Горько!» и «Самого лучшего дня».
Если задаться такой целью, не составляет труда разгромить «Слово пацана» за штампы, клише и смутное ощущение «где-то я это уже видел»: мальчик Андрей из хорошей семьи попадает в плохую компанию, и именно его точка зрения призвана смягчить зрительское восприятие зловещих «пацанов».
В сериале одна из причин, по которым Андрей идет по кривой дорожке, — безотцовщина. Олицетворением отсутствующего родителя становятся драгоценные отцовские часы, которыми герой неоднократно отказывается пожертвовать. (Главное — не вспоминать судьбу отцовских часов в «Криминальном чтиве».)
Впрочем, отсутствие отца небольшая проблема, чем его наличие. Отец Марата в исполнении Сергея Бурунова напоминает героя Владимира Меньшова из «Курьера» — тот тоже спрашивал у сына-бунтаря, чего он хочет от жизни, и тоже не получал ответа. По сюжету герой Бурунова — солидный начальник, богато обставивший жилище, но обделивший вниманием обоих сыновей, и они теперь тоже делают карьеру — но в дворовой иерархии.
Культурные приметы времени выбраны по принципу наименьшего сопротивления. Что в 1988 году слушают простые пацаны? Конечно, «Ласковый май». Что выбирает продвинутая молодежь? Разумеется, «Перемен» Цоя и «Зоопарк» Летова. Эпоха обрисована схематично.
Однако схематизм не мешает основным темам сериала раскрываться и переливаться любопытными деталями. В первой сцене Марат, еще не знакомый с главным героем, устраивает небольшой гоп-стоп Андрею и его приятелю, увальню Искандеру. Оба школьника страдают от уличной боевой романтики. Однако оба не бунтуют против нее, а сами идут по этому пути: Андрей дружит с Маратом и вливается в большую банду, а Искандер рекрутирует совсем уж мальцов в собственную имитационную ОПГ, стреляющую мелочь в столовой и раздевалке. В общем, дворовая этика и чувство плеча оказываются соблазнительны и для тех, кто вроде бы должен быть против.
Постепенно выясняется, что отношения внутри группировок строго регламентированы, конфликты между разными районами решаются то через стычки, то через переговоры (как между государствами), а каждый пацан в своих действиях исходит в первую очередь из того, как к его поступкам отнесутся другие пацаны. Явление, выглядящее в глазах цивильной публики как буйный нонконформизм, оказывается просто его альтернативной разновидностью.
Группировки заполняют социальные лакуны, разрастающиеся в советской жизни, как дырки в сыре. Пацанская тусовка — своего рода комсомол, своего рода милиция, своего рода суд, своего рода школа, своего рода политическая власть и своего рода работодатель. Принадлежность к банде — субститут высокого социального статуса; а тот, кто «не при делах», — представитель низшей касты, тварь дрожащая. Основная мотивация мелких преступников — чувствовать себя человеком.
Молодежь Казани делится на пацанов и чушпанов, как население Плюка — на пацаков и чатлан в культовом советском фильме «Кин-дза-дза!», третьего не дано. А впрочем, дано ли хотя бы второе? В действиях законопослушных членов общества (отца Марата и милиционера Ильдара) просматриваются многочисленные рифмы с «пацанизмом»: обе стороны постоянно занимаются психологическими манипуляциями, а когда не получается добиться результата — физическим насилием. Выходит, сложившиеся социальные иерархии и правила поведения в обществе — лишь замаскированная модификация бандитизма. Сила права основана на праве силы.
Еще до выхода сериал успели обвинить в романтизации преступного образа жизни — и да, порой пацанское рыцарство в сериале смотрится выигрышно на фоне занудного комсомольского конформизма. Упрек вполне стандартный — что для российского криминального кино, что для американского hood film («районный фильм» — жанр, рассказывающий о бандах, организованной преступности и группировках в городских районах. — Forbes Life), на который «Слово пацана» похоже в большей степени. Пока сериал еще продолжает выходить, вопрос о романтизации криминала остается открытым — ответ зависит от конечной степени его трагизма (и при этом реалистичности). Как и с любым произведением, в котором плохие парни кажутся крутыми, самое важное — все-таки добраться до финала.