Седой Адам Драйвер в гонке со смертью: каким получился «Феррари» Майкла Манна

Желание Венеции показать в программе драму «Феррари» объяснимо. Во-первых, это новый фильм Майкла Манна, а итальянцы любят олдскульных американцев режиссеров, снимающих смурное «мужское» кино. Тем более что Манн новыми проектами балует нечасто — его последний фильм, «Кибер» с Крисом Хемсвортом, вышел восемь лет назад. Во-вторых, картина рассказывает о создателе легендарного итальянского производителя спортивных автомобилей. Съемки проходили в соседнем с Венецией регионе Эмилья-Романья и родной для семьи Феррари Модене, где находится музей компании. Правда, из итальянского в фильме — только пейзажи. Все главные роли в картине исполнили американцы. 

1957 год, Модена. Компания Энцо Феррари (Адам Драйвер) по производству гоночных и спортивных автомобилей, которую он основал десять лет назад, переживает не лучшие времена, потому что бывший гонщик Энцо гораздо более увлечен происходящим на трассе, нежели производством автомобилей на продажу. Ferrari находится на грани банкротства. Дома тоже все непросто. После гибели их единственного сына жена Лаура (Пенелопа Крус) окончательно очерствела и обозлилась на мужа от горя и его постоянных измен, а сам Энцо находит утешение в новой семье, состоящей из Лины (Шейлин Вудли) и маленького сына Пьеро.

О второй семье Энцо знают все, кроме Лауры, а от ее хорошего расположения к мужу зависит будущее всей компании. Более того, чтобы повысить продажи автомобилей, Ferrari решают поучаствовать в опасной, но очень популярной гонке Mille Miglia через всю страну. 

Манн хотел экранизировать биографию Феррари авторства спортивного журналиста Брока Йетса еще в 2000 году, а на разных стадиях проекта на главную роль претендовали Кристиан Бейл и Хью Джекман. «Феррари» стал одним из немногих фильмов в программе Венеции, которые получили особое разрешение от голливудских гильдий приехать на фестиваль, проходящий на фоне забастовок актеров и сценаристов. В отличие от других американских фильмов в программе, работа Манна независимая, то есть снята без студийных денег. 

Поэтому вместе с режиссером фильм представляют Адам Драйвер, Патрик Демпси, сыгравший гонщика Пьеро Таруффи, и итальянская актриса Даниэла Пиперно, которая исполнила роль матери Энцо. Драйвер, так же как и председатель жюри Дэмьен Шазелл за день до него, воспользовался возможностью поддержать забастовку. Актер обратил внимание на то, что раз уж независимые компании при съемке «Феррари» могли удовлетворить условия, на которых настаивают актеры и сценаристы, то таким гигантам, как Netflix и Amazon, это точно под силу.

Еще один фильм в роли итальянца — и Драйвер сможет стать не только представителем актерского профсоюза, но и Италии в Голливуде. Два года назад он удачно выступил в роли Маурицио в «Доме Gucci» Ридли Скотта, и «Феррари» сразу же вызывает ассоциации с фильмом знаменитого британца, а также с «Ford против Ferrari» Джеймса Мангольда. Только в картине Манна нет китча первого и душевности второго. Так же как и Скотт, он говорит о семейной драме, но в ее основе горе и ревность, а не страсть к деньгам. И, как и Мангольда, Манна интересуют гонки, но это уже роковая страсть, которая пожирает полностью. Параллельный монтаж службы в церкви и машины на гоночной трассе красноречиво намекают, что гонки в родной для Феррари Модене — это религия. Местный священник уверяет собравшихся на проповеди, что если бы Иисус родился в наше время, он родился бы в Модене и вместо плотника стал бы литейщиком.

Для Энцо гонки — это даже не выбор, а то, чему он не может противостоять, и готов сделать все, что угодно, лишь бы продолжать бесконечную гонку. Этого же он требует от всех остальных. Феррари, переживший смерть собственных друзей на трассе, смерть сына, больше всего ценит в других горячечную страсть к победе, а гибель гонщиков больше не вызывает в нем никаких эмоций — таков путь. Драйвер играет Феррари со свойственной ему спокойной целеустремленностью, хотя за всеми бурными событиями фильма сложно рассмотреть, каким был Энцо в тот непростой период своей жизни. Он явно отличался хорошим чувством юмора, умел взять себя в руки в стрессовой ситуации и болел гонками, но достаточно ли этого для того, чтобы понять его как человека?

Манн топит действие в лихорадочном монтаже, и чем дальше, тем меньше режиссер пытается закончить все начатые им сюжетные линии, поэтому концовка выглядит скомканной и поспешной. Такое ощущение, что Манн так и не смог до конца выбрать, о чем он хочет рассказать, и решил поговорить обо всем сразу. Но двух часов экранного времени ему не хватило. Ему явно хотелось снять суровый, пропитанный тестостероном фильм о завораживающей игре со смертью, но времена требуют и какого-то внимания к женским персонажам. Режиссер долго всматривается в спутниц гонщиков, дает время Пенелопе Крус хорошенько позлиться (а за этим всегда увлекательно наблюдать), а Шейлин Вудли — любя поругать Энцо за двоеженство. При этом в целом, как и Кристофер Нолан, Манн не очень понимает, что делать со всем этим богатством, да ему это и не особо интересно.

Вообще любопытно наблюдать, как Голливуд увлечен Италией, в то время как у итальянцев на достойное международное кино не хватает производственных мощностей. Сейчас в индустрии любят обсуждать (а чаще всего просто возмущаться), кто как представлен в кино. Согласно новым правилам, евреев должны играть только евреи, людей с особенностями развития — только имеющие такие особенности актеры и так далее. Однако насколько хорошо представлена Италия в американских фильмах, вряд ли кого заботит. Впрочем, как показал «Команданте» на открытии, сами итальянцы тоже не очень понимают, что и как про себя рассказывать.

В «Феррари» актеры, кажется, сами решили, как им играть: Крус демонстрирует сильный итальянский акцент, Драйвер лишь немного утяжеляет свой английский по-итальянски характерными четкими гласными звуками, а Вудли и вовсе похожа на американку на каникулах в Италии. Роль разных городов во время гонки Mille Miglia в основном исполняет Модена, которую Манн разбавляет красивыми пейзажами. «Феррари» получился неровным, но вдохновенным рассказом о тех временах, когда страсть к скорости была важнее безопасности, и вопрос о том, грустит режиссер об этом или нет, остается открытым.