Судить по одежке: как имидж и внешность преступника могут повлиять на приговор

Идею, что внешний вид подсудимого может повлиять на приговор в первую очередь ярко демонстрируют кино и сериалы, и в некоторых случаях эти истории совпадают с реальными кейсами — как, например, в проекте HBO Max «Любовь и смерть» c Элизабет Олсен в главной роли. В его основе — известная трагедия, которая произошла 13 июня 1980 года в маленьком городке в штате Техас, когда домохозяйка Кэнди Монтгомери нанесла 41 удар топором своей соседке и подруге Бетти Гор. В этом, казалось бы, и так очевидном деле были отягощающие обстоятельства: во-первых, за несколько месяцев до убийства у Кэнди был краткосрочный роман с мужем Бетти; а во-вторых, довольно сложно было объяснить самозащитой (а именно эту стратегию выбрал адвокат Монтгомери) столько жестоких ранений. Кроме того, единственный человек, который мог рассказать альтернативную версию произошедшего в тот день, был мертв, поэтому суду присяжных пришлось верить Кэнди на слово. И они поверили — она была признана невиновной.

Немалую роль в этом исходе дела сыграло то, как адвокат Дон Краудер (вообще-то специализирующийся на гражданских, а не уголовных делах) заставил Кэнди изменить ее внешность и имидж. Кейс «Монтгомери — Гор» экранизируют не первый раз (в 2022 году вышел мини-сериал «Кэнди»), но именно благодаря блестящей игре Олсен мы видим, какие буквально физические метаморфозы произошли с героиней. Из яркой, сильной, энергичной и достаточно жесткой молодой женщины (ей было всего 30 лет на момент происшествия) она превратилась в «серую мышь» в очках: прилежно ходит в церковь, любит мужа и детей, которые поддерживают ее даже в этой сложной ситуации. Добропорядочная американская домохозяйка, которая просто оступилась, а потом испугалась за свою жизнь, потому что на нее напала оскорбленная изменой мужа Бетти (которую не слишком любили соседи за ее характер). Краудер заставил Монтгомери похудеть, чтобы она выглядела слабой, потому что Гор была крупной женщиной. Он не только переодел свою подопечную, но и требовал, чтобы она показывала эмоции на людях, а не вела себя в привычной сдержанной манере. И это сработало. А после суда Кэнди просто переехала в другой штат, где много лет работала семейным терапевтом. 

О том, как много значит имидж подсудимого, не раз говорилось и в юридической драме «Как избежать наказания за убийство», где обладательница «Оскара» Виола Дэвис сыграла роль адвоката Эннализ Китинг. На протяжении шести сезонов она не только учит своих стажеров искусству защиты обвиняемых, но и на примере конкретных судебных дел показывает, почему татуировки иногда лучше скрывать, а о любви к алкоголю не упоминать без необходимости. 

Другой популярный американский сериал, «Бесстыжие», тоже коснулся этой темы — в пятом его сезоне на скамье подсудимых оказывается Карл, один из младших детей в семье Галлагеров и хулиган-подросток с длинной историей преступлений за спиной. Чтобы убедить суд в своей невиновности и готовности быть достойным членом общества, он, как и Кэнди Монтгомери, меняет свой облик до неузнаваемости, надевая очки и рубашку и даже немного меняя речь. Такие перемены вызывают удивление даже у его старшего брата, который признается: «Если бы я его не знал, я бы подумал, что это подающий надежды молодой человек». Однако скверный характер скрыть до конца молодому Галлагеру не удается — увидев его настоящего, судья все-таки отправляет его в заключение.

Не получилось избежать наказания за нарушение законов и Анне Делви — эмигрантке из России, чьи попытки стать «своей» в Нью-Йорке попали не только в поле внимания СМИ, но и вдохновили Netflix на создание сериала «Изобретая Анну» по мотивам ее истории. Анна перебралась в США из Германии в 2013 году и в течение нескольких лет старательно пыталась выстроить личный бренд — образ девушки, которой близок мир моды и светская жизнь. Чтобы обустроиться на новом месте, она даже открыла собственный фонд и собиралась построить арт-пространство, а деньги на жизнь брала путем бесконечных кредитов и займов у друзей и знакомых, у которых же время от времени и ночевала. Вплоть до ее ареста в 2017 году по делу о мошенничестве на десятки тысяч долларов никто из окружения Анны не догадывался, что ее история построена на лжи и она просто пользовалась доверием и невнимательностью окружающих — настолько убедителен был ее образ подающей надежды модной девушки и будущей наследницы большого семейного капитала, которая застряла на позиции стажера в глянцевом издании и не может снять себе квартиру, потому что вот-вот закончится виза. 

Впрочем, от образа типичной жительницы Верхнего Ист-Сайда Анна Делви не смогла отказаться даже во время судебных разбирательств. Как пишет New York Post, в этом ей помогал адвокат Тодд Сподек. Когда Анну привезли на заседание суда в тюремной одежде, он дал $200 своему помощнику и отправил его за покупками в H&M — чтобы его подзащитная не выглядела «виновной» или похожей на заключенную. А затем на каждое слушание она при помощи нанятого стилиста облачалась в новый наряд, который полностью согласовывался с придуманным ею же образом, а визитной карточкой девушки и вовсе стали очки от Céline. Более того, даже спустя несколько лет на сервисе Pinterest все еще можно найти коллекции пинов, вдохновленных стилем Делви. 

«Важно, чтобы Анна одевалась для судебного процесса соответствующим образом. Ее стиль был движущей силой в бизнесе и жизни, и это часть того, какая она есть на самом деле. Я хочу, чтобы присяжные увидели эту ее сторону, и поэтому я обратился к стилисту за помощью в подборе подходящих нарядов для суда», — сообщал адвокат. По данным журналистов, нанятым стилистом была Анастасия Уолкер, работавшая ранее с Кортни Лав и G-Eazy, она же и помогала Делви, находящейся под стражей, переодеваться перед заседаниями в наряды от Виктории Бэкхем, Yves Saint Laurent и Miu Miu. «Люди комментировали, что она [Анна] не относится к жизни серьезно», — говорила сама Анастасия журналистам Elle. По ее словам, чтобы исправить такое впечатление, она советовала Делви носить на заседания больше черной одежды, так как она кажется более статусной, а сами образы они продумывали вместе, отлично понимая, что каждый наряд потом попадет на обложки газет.

Хотя такая практика и не нова в контексте американских судов, особенно если речь идет о знаменитостях-подсудимых вроде Пэрис Хилтон или Линдси Лохан, в ряду которых и видела себя Делви, обмануть суд своим фальшивым «богатым» статусом ей не удалось. В 2019 году она была приговорена к четырем годам тюрьмы, однако на свободу она вышла уже через два года благодаря примерному поведению. Сейчас же решается вопрос о ее депортации из США в Германию. 

Другой публичный кейс — недавняя неудачная попытка перевоплощения создательницы компании Theranos и экс-участницы списка самых молодых self-made-миллиардеров Элизабет Холмс, которая когда-то обещала создать технологию анализа состояния здоровья по одной капле крови, а теперь проведет 11 лет в тюрьме за мошенничество. В свое время Холмс была одной из самых перспективных предпринимательниц США, на которую смотрели с восхищением многие молодые стартаперы, желающие повторить ее успех и тоже привлечь невероятные инвестиции, которые самые влиятельные миллиардеры и бизнесмены вкладывали в ее проект. Но, как пишет Forbes, «после публикации расследования The Wall Street Journal в 2015 году выяснилось, что технология на самом деле не работает, и, что еще хуже, Элизабет Холмс довольно долго и вполне сознательно вводила в заблуждение общественность, инвесторов и клиентов. Теперь по решению суда Элизабет Холмс вместе со своим партнером, бывшим президентом Theranos Рамешем Балвани, должны выплатить пострадавшим $452 млн».

Имидж Элизабет Холмс меняла дважды за время взлета и падения своей карьеры. Впервые — чтобы показаться сильной и таинственной предпримательницей. Как из вчерашней неуверенной в себе и пережившей насилие в университете студентки Холмс превращается в «женскую версию» Стива Джобса, отлично показано в сериале «Выбывшая», где ее играет Аманда Сайфред: в черных глухих водолазках, с убранными в пучок волосами, красной помадой. В какой-то момент Холмс даже стала говорить специально басом, чтобы выглядеть увереннее на встречах с инвесторами. 

Но от этой жесткой бизнесвумен в черном не осталось и следа, когда дело дошло до суда. Теперь она — мать двоих детей (их Холмс родила во время следствия и судебного процесса), предпочитает бежевые оттенки и говорит своим обычным голосом. «Беременность и наличие маленького ребенка у обвиняемой в крупном мошенничестве вызвали широкую общественную дискуссию. Адвокат Кэролайн Полиси в подкасте ABC, посвященном процессу по делу Холмс, высказала предположение, что беременность Холмс повлияет на то, как ее будут воспринимать присяжные. Она говорила, что это поможет ей в ходе слушаний, а в случае вынесения обвинительного приговора может привести к сокращению срока. Правда, в том же подкасте другой адвокат, Хосе Баез, говорил, что это может ей, наоборот, навредить: «Если присяжным покажется, что одна из сторон пытается ими манипулировать, им это не понравится», — пишет Forbes. Кроме того, она дала большое интервью журналистке The New York Times, из которого становится очевидным, что Элизабет пытается заставить всех забыть о предыдущей версии себя, чтобы смягчить приговор.

Взять архетипы на вооружение 

Имиджеолог Анна Кустова уверена: каждый человек, который хочет выиграть суд, выбирает на слушания образы, которые сильно отличаются от того, что он носит в повседневной жизни. «На суде придется следить за речью, говорить продуманные фразы, то есть играть некую роль. И сыграть ее нужно максимально достоверно. Правильный образ помогает вжиться в эту роль, собраться и выглядеть убедительно», — объясняет она. «Черный цвет действительно часто выбирают для суда — но не потому, что это строго или нейтрально. На подсознательном уровне черный — это цвет победителя: в древности из-за сложности и дороговизны окрашивания ткани черный могли позволить себе только люди, добившиеся больших успехов и твердо стоящие на ногах», — добавляет Кустова. 

Один из ярких российских кейсов судов над знаменитостями — блогер Елена Блиновская. В ее выборе стиля Кустова как имиджеолог считывает посыл, который передается с помощью одежды. «В зале суда Елена сидит в ярком спортивном костюме, неприметной серой жилетке, на голове у нее капюшон. Ее образ транслирует: «Я такая же, как вы, я одна из вас». «Я ошиблась и мне стыдно» — как будто говорит капюшон на ее голове». Похожий месседж мог быть, по мнению Кустовой, и у чокера, в котором появлялась на суде Анна Делви: «Это можно воспринимать как символ ошейника, удавки. В этом тоже кроется посыл: «Я сама себя уже наказала. Вам не нужно усердствовать, наказывая меня».

Главную роль в конструировании имиджа, как отмечает Кустова, играют архетипы, в основе которых лежит «коллективное бессознательное», то есть «опыт всех времен, поколений и народов». «Знание архетипов, того, как они выглядят и ведут себя в той или иной ситуации, позволяет нам управлять нашей жизнью. Поэтому когда человек оказывается в ситуации, в которой надо вызвать сочувствие, понимание, то лучше всего смешаться с толпой, показать: «Ребята, я такой же, как вы, я ничем не отличаюсь». Лучше всего в этом помогает первая ступень архетипов — «слуги», если мы говорим о мужчинах, и «дочери», если говорим о женщинах», — объясняет имиджеолог. 

Эти архетипы, по мнению Кустовой, лучше всего помогают достичь успеха в обстоятельствах, когда человек зависим от других. В контексте судебных решений неизбежно появляется некий авторитет, будь то судья или присяжные: подсудимый, находясь в зависимом от них положении, присматривается к ним и начинает постепенно копировать их стиль и поведение, чтобы казаться своим и вызывать доверие, лояльность и сочувствие. «Одежда на этом уровне — стиль без стиля: четкого стилевого направления нет. Может происходить копирование тех, кто находится в зале суда, — изучение, во что они одеты, как говорят, какие жесты используют, и перенос на себя, — объясняет Кустова. — Это позволит сделать так, чтобы аудитория приняла подсудимого за «своего» человека». Таким образом, обвиняемый имеет шанс показаться судье или присяжным таким же, как и они, а затем, при поддержке линии защиты, убедить в своей невиновности и нежелании делать что-то плохое и противозаконное и тем самым получить максимально мягкий приговор или и вовсе оправдание. 

Почему этот трюк может сработать

Умелое использование архетипов действительно может оказывать влияние на тех, на кого оно направлено, — так работают человеческая психология и когнитивные искажения. «Человек так устроен — он мыслит ассоциациями, и поэтому дает всему очень субъективные оценки. В том числе и другим людям. Как это устроено: мы видим человека и подсознательно его ассоциируем с собой или с кем-то из своего окружения. Если ассоциации позитивные, то человек нам нравится. Если негативные — мы обязательно найдем в его внешности или поведении что-то, что объяснит нам, что с этим человеком не так», — объясняет психолог Светлана Олейник. 

Свою роль может сыграть и эффект Галатеи, при котором мы, ожидая чего-либо от человека, начинаем искать в нем, его действиях или образе, подтверждения своих подозрений. «Вот и получается, что в совокупности мы выносим суждение о том, виновен ли человек или нет, исходя из того, что мы очень субъективно оценили его внешность», — поясняет психолог. 

Тот факт, что один образ человека может вызывать у людей сочувствие, а другой отторжение, Олейник объясняет работой ассоциативных связей, которые «заставляют нас, практически не задумываясь, вешать ярлыки». «Если ассоциация приятная, то мы склонны оправдывать человека, если нет — искать подвох и обвинять. Кроме того, нам важно, чтобы то, что мы видим, совпадало с тем, что мы знаем и чувствуем», — поясняет она. Говоря о конкретных примерах в судебной реальности, Олейник вспоминает блогера Елену Блиновскую и актрису Эмбер Херд. «Блиновская, демонстрировавшая недоступный для большинства уровень жизни, в восприятии людей — чужая. Поэтому, как только у нее начались проблемы с налогами, она тут же стала объектом хейта, а на суде она одевалась так, чтобы транслировать: «Я своя, я такая же, как вы, все могут ошибиться». Что касается Эмбер Херд, то она для суда выбрала образ «серой мышки», который противоречит тому, что мы о ней знаем», — резюмирует психолог. 

«До ума в суде дело может просто не дойти» 

«Неспроста говорят, что встречают по одежке, провожают по уму. До ума в суде дело может просто не дойти, так что единственное, что останется — это одежда. Не всегда есть возможность развернуто высказаться в процессе судебного разбирательства, поэтому внешний вид — одно из дополнительных средств для выражения и поддержания, даже укрепления своей позиции», — рассказывает Виктория Дергунова, адвокат и партнер практики семейного права и наследственного планирования BGP Litigation. По ее словам, внешний вид человека очень важен для суда в рамках, например, дел по алиментам — при разводе супругов партнер, который приезжает на люксовой машине и пользуется последней моделью iPhone, но при этом говорит, что стоит на бирже труда, «весь в кредитах и самому едва хватает на жизнь», вряд ли заставит кого-либо поверить в его финансовую несостоятельность. 

По словам Дергуновой, внешний вид — это одно из средств для управления впечатлениями, которые человек хочет произвести на судью, и его имидж должен соответствовать его позиции по тому делу, в котором он участвует. «Приведу пример: отец обвиняет мать в споре по воспитанию ребёнка и определению его места жительства в «низкой социальной ответственности». Представьте, что она приходит в соответствующем такому стереотипу внешнем виде. В таком случае судье будет проще согласиться с аргументами отца, чем если бы она пришла в официальном костюме и рассказывала, как с утра до ночи работает менеджером среднего звена, и не понимает, о каких клубах, ресторанах и отдыхе с мужчинами идёт речь», — объясняет адвокат важность соответствия внешнего вида делу, которое рассматривается в суде. 

Об этом же говорят и американские юристы: среди прочего они отмечают, что подсудимым не стоит появляться перед жюри в тюремных робах, так как это может негативно сказаться на вердиктах из-за предрассудков. Юридическая фирма Schiller & Hamilton и вовсе дает отдельные рекомендации для мужчин и женщин. Так, первым специалисты советуют носить рубашки и пиджак, скрыть татуировки, а из аксессуаров — ограничиться часами и обручальным кольцом, быть подстриженными и гладко выбритыми. Женщинам же лучше одеваться скромно, в длинные юбки, блузки, свитера или брючные костюмы, иными словами — подбирать как можно более скромный и консервативный гардероб. Из цветов одежды же подсудимым обоих гендеров лучше выбрать темно-серый или синий — черного представители Schiller & Hamilton советуют избегать, так как у жюри он может ассоциироваться «со злом и хладнокровием». 

В своих советах юристы, вероятно, исходят из своего восприятия того, как выглядит среднестатистический представитель суда — и именно по этой причине они рекомендуют выглядеть максимально «традиционно» и не вызывающе. Однако о том, существует ли на практике столь тесная связь между внешним видом подсудимого и решениями присяжных или судей, судить объективно непросто — главным образом потому, что подробных исследований на эту тему пока что недостаточно. Об этом говорит и судебный психолог Макс Вочтел: в собственном блоге он ссылается на одну из довольно редких научных работ по этому вопросу и приходит к выводу, что внешний вид подсудимых и даже количество окружающих их охранников едва ли влияют на то, каким будет приговор. 

Куда большее влияние — к такому выводу пришли авторы одной из статей в научном журнале Psychiatry, Psychology & Law — на мнение жюри и суда оказывают предрассудки и предубеждения, которым они подвержены. «Есть ряд физических особенностей, которые стереотипно ассоциируются с преступниками, например татуировки, темный цвет кожи», — пишут профессор университета Северной Дакоты Андре Кен и его соавтор Марайя Сорби. Их вывод, с учетом позиции Вочтела и объективной нехватки качественных исследований, подвергает сомнению идею, что образ подсудимого, будь он настоящий или, как у Анны Делви, искусственно созданный, абсолютно точно может влиять на решения суда или присяжных: скорее, куда большее значение имеет, есть ли у них стереотипы и убеждения, которые, хотя бы теоретически, и сам подсудимый, и его защитники могут использовать в своих интересах.