«Толкиеновское Средиземье»: как Алексей Карахан открыл турбазу «Молодость» на Алтае
Алексей Карахан начинал свою карьеру в качестве журналиста. Он работал в газете «Коммерсантъ», а затем редактором журнала GQ. В дальнейшем Алексей ушел в корпоративный мир и занимался коммуникациями в «Ренессанс Капитале» и ФК «Открытие». Сейчас является советником по стратегическим коммуникациям и трансформациям в МКБ. При этом Карахан всегда любил путешествовать и мечтал открыть отель. Во время своей первой поездки на Алтай Алексей загорелся идеей создать там современную и комфортную турбазу. Так летом 2021 года в 15 минутах от аэропорта Горно-Алтайска появился проект «Молодость». Сейчас Карахан расширяет свой бизнес — открывает вторую базу на Алтае и новую точку на Байкале.
— Алексей, почему вас потянуло вдруг именно на Алтай?
— Меня потянуло не вдруг, я путешественник, объездил 75 стран. Мой послужной список в этом смысле — от Аляски и Исландии до Новой Зеландии, Южной Африки, Аргентины, Бутана, Австралии, Японии, Кении, Перу. Одна вещь, которая меня всегда во всех путешествиях интересовала, — это не столько исторические достопримечательности и природная красота, сколько то, как в современном мире люди видят идеальную форму жизни. Так получилось, что для меня это олицетворяют правильно придуманные, необычные гостиницы.
Неважно, сколько звезд, важно — какие необычные решения и правила жизни это может дать. По сути, я всегда коллекционировал путешествия по гостиницам, проектам мечты или проектам большой любви тех, кто их создавал. Это могли быть простые bed&breakfast или обновленные дворцы, юрты и перестроенные бывшие замки. Мне важно, чтобы за тем, как устроена жизнь людей, стояла невероятная страсть какого-то конкретного человека, желающего создать свой уникальный мир и им со мной поделиться. Такие места я всегда кропотливо ищу. Это могут быть и сетевые проекты — Soho House или Aman.
Меня очень вдохновляет, когда кто-то тщательно создает вселенную и режиссирует жизнь гостей. И я мечтал этим заниматься — создавать пространства и внутреннюю реальность, которая бы давала возможность людям путешествовать по труднодоступным местам. Даже если место на самом деле вообще не труднодоступное, а воспринимается так людьми из той социальной группы, которую я хорошо знаю и понимаю, — жителями ЦАО Москвы. Пока они с трудом себе представляют, что такое комфортная поездка на Алтай, и вообще только примеряются к путешествиям по стране.
— В каком году вы первый раз приехали на Алтай?
— В 2020 году. Это был первый год пандемии. Мы поехали туда всей семьей, с родителями и детьми. И я был потрясен Алтаем как сочетанием абсолютно разных ландшафтов. Чисто толкиеновское Средиземье, где можно снимать «Властелина колец», как в Новой Зеландии. И так же, как в Новой Зеландии, меня потрясло на Алтае то, что он бесконечно разный и постоянно меняющийся. И в течение одного дня можно оказаться и в Мордоре, и в Хоббитании, и у эльфов, — где хочешь. И столкнуться с абсолютно разными чудесами, явлениями природы, пространствами, культурами, религиями. Алтай — точка схождения китайской, монгольской и европейской цивилизации. Тут родился Шукшин, а Рерих нашел Шамбалу. Тут есть географический район «Марс» с внеземными пейзажами и ландшафтами, а есть Денисова пещера, где в разное время с перерывами в сотни тысяч лет жили разные человекообразные существа, в том числе неандертальцы и денисовцы.
Эта плотность атмосферы меня абсолютно потрясла. Плотность атмосферы — и при этом абсолютная неподготовленность инфраструктуры. Алтай был готов принимать походников или туристов, которые готовы ради путешествия терпеть лишения, но было мало инфраструктуры для людей, которые хотят комфорта и при этом не готовы путешествовать по Алтаю на вертолете.
Я всегда говорю, что в течение дня могу пробираться по любым джунглям, проезжать любое количество километров, только вечером, пожалуйста, меня вкусно покормите, посадите у книжной полки или камина. И именно это я и находил в разных местах мира. Даже в мексиканской, индонезийской, бутанской, да в общем-то и российской глубинке. И я рад, что вместе с основным инвестором «Молодости» Владом Свибловым и еще несколькими друзьями из мира московского «Сити» мы начали создавать комфортный отдых для требовательных путешественников на Алтае.
— Расскажите, как вы выбрали место, где сейчас находится турбаза «Молодость»?
— Там располагалась раньше «Юность» — одна из первых турбаз Советского Союза. Она возникла в конце 1950-х. Моя история с этим местом — очень случайная. И все хорошее, что происходит с людьми на Алтае, кажется, всегда случайно. Люди годами пытаются найти себе хоть что-нибудь там, а у меня это был первый участок, который я посмотрел. И понял, что это оно. Рядом с аэропортом, всего 15 минут до Горно-Алтайска, что очень важно. Это ровно центр Алтая. На берегу очень дивной реки Катуни, которая то разливается и поднимается, когда тают ледники, то осенью меняет цвет на бирюзовый и становится абсолютно прозрачной по пути в Северный Ледовитый океан. Наблюдать за этим круговоротом воды в природе и наблюдать таяние ледников можно бесконечно.
Для меня было очень важно создать именно турбазу. Людей сначала пугает термин «турбаза». Что это? Палатка в лесу? Нет, это концепция, когда вы живете в комфортном месте для того, чтобы путешествовать, смотреть красивые места.
Простите, секунду, мне звонят, чтобы выселить меня сейчас из номера, откуда я с вами созваниваюсь, потому что уже время чек-аута… В «Молодости», кстати, чек-аута нет. У нас нет времени заезда и выезда. Создавая этот проект, я думал о том, что здесь не будет ничего, что так бесит в обычных гостиницах.
— Почему вы решили не сносить старые постройки, а создать «Молодость» на базе «Юности»?
— На территории старой турбазы было несколько построек. Например, Конторский дом, построенный в 1960-е годы. И я принял решение заняться реставрацией того, что обычно сносят. На меня смотрели как на абсолютного безумца. Говорили: «Что вы делаете? Сейчас мы вам из свежего бруса построим такой же новый дом». А мне не надо было из свежего бруса. Я хотел восстанавливать и реставрировать дома с историей, даже если их история началась в 60-х годах.
Для меня дом является историческим не потому, что его признала таковым какая-то комиссия, а потому что я его таким воспринимаю и ощущаю. Помню большой общественный спор по поводу того, можно ли перестраивать павильон на Патриаршем пруду. Некоторые говорили, он построен лишь в 1980-х годах и не несет исторической ценности. А для меня очень несет. Я вырос в этом районе и все детство гулял у этого павильона с дедушкой, и он для меня такой же исторический, как собор Василия Блаженного.
Такой пиетет к любой истории поначалу вызывал у людей странные ощущения. А потом мы начали еще и переносить дома из соседних деревень к себе на участок и строить из них новые. Мы разбирали старые дома, старые заводы, старые крыши, старые заборы для того, чтобы не пилить деревья. Это была одна из моих сверхидей. Мы ни одного дерева на участке не спилили, выбрали технологию строительства ресайкл-рилс. Мы брали древесину, которую кто-то когда-то где-то уже использовал. Когда мы посчитали, сколько нужно было бы спилить деревьев, чтобы все это построить, выяснилось, что 3500. А мы просто разобрали постройки и пересобрали заново, но уже с идеальной сантехникой и потрясающей мебелью.
Мы пришли на Алтай не для того, чтобы просто срубить пару кедровых рощ, что, к сожалению, очень часто сейчас люди делают. Они приезжают и говорят: «О, я люблю Алтай, давайте я сейчас спилю все оставшиеся кедры, чтобы построить тут базу, резиденцию или дачу». И еще конкурируют за то, какого диаметра бревна, чтобы спилить те, которые по 500-600 лет жили. Не буду врать, меня это убивает. И мои соседи иногда говорят, что они тут все спилили, а я за них сэкономил деревья, уравновесил ситуацию. Я им на это отвечаю: «Давайте так не считать, давайте вы просто тоже начнете кедры не пилить, а любить». Мне хочется, чтобы люди кедры не пилили, а любили. Это то, с чем я на Алтай пришел.
Еще одно правило нашего турклуба — мы рады всем людям, кроме тех, кто бросает обертки от конфет во время прогулки в лесу. От своего папы я научился бороться с мусором, где бы я его ни находил: на пляже в Израиле, в районе нашей дачи в Валентиновке в Подмосковье или на Алтае, где мы по желанию устраиваем с гостями выезды-субботники и чистим лес от мусора, а стены от граффити.
— Как вы создавали архитектурный и дизайнерский проект «Молодости»?
— Мы построили все очень быстро, буквально за шесть месяцев. Землю мы купили в январе, строить начали в марте, а в августе уже принимали гостей.
Строили без проекта, по своим ощущениям. Строили то, что получается. Это тот уровень свободы в создании домов, который дал возможность все сделать уникальным. Много талантливых ребят со всей страны приехало. Главный дизайнер Оля Дмитриева из Костромы, с ней я познакомился в ее гостинице «Облако желаний», состоящей из одного номера. Я настолько был потрясен тем, что она там сделала, что, когда начал строить свою гостиницу, сразу ей написал: «Ольга, приезжайте ко мне на Алтай». Она уже третий год тут, бедная, строит объект за объектом.
Дима Чеконов из Горно-Алтайска, очень талантливый парень, архитектор, тоже строил часть домов. Приезжали художники из разных регионов страны. Я просто собирал людей по всей стране, и они приезжали и создавали то, что им нравилось.
Но я всегда шучу, что главными дизайнерами все-таки были строители. Я говорил им: «Ребята, вам нужно сделать как вы уже делали, как вы строили дома бабушек, только заново». Они не могли поверить, потому что все хотят пеноплекс, сайдинг и еще раз сайдинг. Ну или мрамор с хрусталем. А я говорил: «Мы сейчас сделаем здесь очень необычную гостиницу для требовательных и состоятельных гостей из Москвы. Берете вот эту колобашку, прибиваете ее к этой деревяшке. А там, где дырка, делаете заплатку из другой деревяшки или куска меди, покрытого патиной». Они долго не могли поверить, что я не шучу. Но когда появился первый дом и мы его обставили мебелью, повесили ткани, ковры, картины, я привел туда строителей, и они поняли, в чем смысл. И затем начали строить сами, дом за домом. Подбирали щепку к щепке, красивые деревяшки к красивым деревяшкам, а по утрам собирались на складе стройматериалов и отбирали самые красивые и изящные на их вкус «седые» доски.
У нас нет ни одного повторяющегося дома. И даже ни одного повторяющегося номера. Потому что это был чистый креатив строителей, за которым в сторонке наблюдали архитекторы и дизайнеры.
Сейчас у нас готовится к открытию следующий объект на границе с Монголией. И там уже работает наша джедайская команда строителей под присмотром Оли Дмитриевой, а я просто восхищенно смотрю. Когда строителю, который всю жизнь просто наносил штукатурку на стены, разрешают быть художником, он начинает складывать мозаики на потолке из деревяшек. Это очень красиво.
— Обычно турбазы ассоциируются с довольно слабой и ограниченной инфраструктурой на территории. Как вы разрабатывали проект?
— Я хотел создать идеальный «мальдивский» курорт, в котором есть все, чтобы человек не выходил за пределы нашего «острова». В итоге у нас получилась туристическая экосистема полного цикла, у нас есть все, что хотят гости с момента прилета и до момента отлета. Они могут кататься на велосипедах, сплавляться на рафтах, ходить в горы на скорость или до ближайшего холма, чтобы посмотреть закат, или ехать по всему Алтаю, чтобы изучить одно из самых красивых мест на Земле.
И, конечно, у нас есть отличный ресторан — гастротрактир «Довольный дракон», где готовят блюда из фермерских продуктов. Шеф-повара стажировались в Москве, в том числе в мишленовских ресторанах. Сейчас мы достроили теплицу, летом у нас будут свои овощи и травы. У нас есть свои бараны и птицы, говядину мы берем у фермерских хозяйств. Каждый день мы заново придумываем меню, исходя из того, какие продукты получили сегодня.
Наша «лаборатория тепла» — это банный комплекс, которым мы очень гордимся. Долго искали методику, как строить и как парить. Я был поражен, когда понял, что настоящее сибирское парение — медленное, не жаркое. Многие думают, что сибирское парение — это 120 градусов, веник по жопе, и ты как ошпаренный выбегаешь через пять минут. На самом деле нет. Настоящее сибирское парение очень медленное, и мы этому долго учили наших банщиков, чтобы человек находился в парилке 20-30 минут. Температуры не сверхвысокие и за счет этого выдерживаются достаточно легко, и ты не ошпаренный, а по-настоящему прогретый. А печи мы греем камнями из нефрита.
Плюс, повторюсь, для меня было важно сделать турбазу. Турбаза — это не формат проживания, это основа времяпрепровождения. Наши гости могут сидеть у реки Катуни неделями, а могут ездить, путешествовать, исследовать Алтай. У нас есть свое турбюро «Алтайский трактат» и автопрокат «Бывалый рейнджер» с Range Rover и Mercedes Viano.
У нас свои гиды — команда опытных следопытов. Я ездил с ними по Алтаю и объяснял, как делать не туристические экскурсии, а рассказывать то, что действительно интересно. И главное — давать гостям ощущение максимальной безопасности во время путешествия.
Гости могут ездить на наших автомобилях и сами, без гидов. На Алтае прекрасные дороги, отлично работает навигатор. Мне очень хочется, чтобы люди научились путешествовать по своей стране и не боялись этого.
— А что значит ваш логотип?
— Для меня как специалиста по бренду было важно создать логотип, который действительно запоминается и сильно отличается от традиционного, достаточно консервативного подхода, когда для символики компании выбираются разного цвета геометрические фигуры.
«Молодость» — идеологический проект, напрямую связанный с проникновением в пространство. В качестве логотипа мы взяли петроглифы, которые были найдены в Каракольской долине, в нескольких часах езды от нашей базы. Они относятся к периоду доскифской, пазырыкской культуры, примерно 2-3 тысячи лет до нашей эры. Сейчас плита с этими петроглифами хранится в музее в Новосибирске.
На ней изображены два «солнцеголовых» шамана в момент трансцендентного камлания, когда их головы превращались в солнце. И бог-собака, который по совместительству выполнял роль бога-трикстера, который встречается в разных культурах, — бог-шалун, бог-провокатор. В скандинавской мифологии Локи — аналог такого бога.
Для меня парадоксальным фактом было то, что на Алтае, в тысячах километрах от средиземноморской культуры, возникли те же самые божественные образы. И в тот же самый период, причем никакой прямой связи между этими культурами быть не могло. Это такая перекличка.
И связь нас с этими образами и с этой перекличкой для меня важна, ведь мы пытаемся поискать ключи к молодости человечества, к тем временам, когда люди были с природой гораздо ближе и теснее, чем сейчас.
— Вы впервые приехали на Алтай три года назад. Как регион изменился за это время?
— Он меняется довольно динамично. У нас очень четко в этом смысле выстроена система государственной поддержки, и местный губернатор делает все, что необходимо, чтобы Алтай становился все более привлекательным для туризма, в том числе для состоятельных путешественников.
Дороги ремонтируются постоянно. Доделывается быстрая хорошая дорога до Телецкого озера, что принципиально изменит отдых там. Меняется инфраструктура горнолыжек. «Сбер» построил в Манжероке один из лучших горнолыжных курортов в стране. Скоро должны аэропорт новый построить. Два года назад в Горно-Алтайск начал летать «Аэрофлот», и сейчас в летний сезон уже по два рейса в день. А на взлетной полосе всегда стоит 1-2 частных джета.
Самая главная проблема сейчас — это придорожная инфраструктура, потому что по-прежнему негде поесть и сходить в туалет. Эта проблема действительно есть, но общее ощущение подъема точно присутствует. Алтай постепенно из захолустья превращается в место для суперкачественной загородной жизни.
— Вы вкратце упомянули, что открываете вторую базу на Алтае — на границе с Монголией. Расскажете подробнее?
— База откроется в июне-июле этого года. Это будет первая точка, где можно качественно отдохнуть на границе с Монголией. Мы делаем бутик-мотель — «Молодость на Марсе». Этот район географически называется «Марс» за счет уникальных цветных пород, которые вышли на поверхность земли. Мы делаем своего рода убежище для путешественников. Теперь можно будет проехать по всему Чуйскому тракту и в конце путешествия отдохнуть с тем уровнем фантастического комфорта, который мы создаем.
— И также вы открываете новую локацию на Байкале.
— На Байкале мы делаем вторую турбазу «Молодость». Она будет расположена со стороны Бурятии, недалеко от Улан-Удэ. На берегу с очень широким песчаным пляжем, окруженным сосновым лесом. Это напоминает немножко Юрмалу, немножко Хэмптонс. Планируем открыться в 2025 году.
— Байкал, на мой взгляд, с точки зрения инфраструктуры, туристических возможностей развит хуже, чем Алтай. Он гораздо менее доступен.
— Он действительно по-своему развит намного хуже, потому что сезонность на Байкале еще более решительная и драматичная, чем на Алтае. У нас с учетом горнолыжного сезона получается 200 дней, когда на Алтае хорошо и есть что делать, а на Байкале — это примерно 100. И это, конечно, большая проблема для Байкала. Если бы у нас не было поддержки этого проекта со стороны инвесторов, для которых это важная история, его очень было бы сложно реализовать и окупить. Мы создаем там не просто базу, а целый туристический клуб, который позволит посмотреть разные вещи на Байкале. Съездить в Баргузинский заповедник и узнать про бурятский буддизм, увидеть дацаны и место, где в ссылке находился Кюхельбекер.
— Есть ли дальнейшие планы по развитию «Молодости»?
— Конечно, есть. Для меня «Молодость» только начинается. Первые два года работы показали, что концепция «всё, включая путешествия, в одном месте» дает экономически осмысленный результат. Мы с первого же года вышли на самоокупаемость, — несмотря на гигантскую проблему сезонности, которая всегда есть и будет в России, — за счет того, что предлагаем весь спектр туристических услуг.
Поэтому мои мечты становятся планами. «Молодость» доберется до Марса даже раньше, чем Илон Маск, — уже этим летом. А еще будет «Молодость» на краю земли — либо Чукотка, либо Курилы, «Молодость» на теплом море — возможно, в Абхазии. И «Молодость» на районе — думаю, в скором времени мы откроем ресторан для своих, где-нибудь на Патриках. Туда мы будем возить самую вкусную еду с Алтая и делать сборища для тех, кто с нами привык путешествовать в разные места. Потому что людям нравится, что с ними происходит, и они хотят путешествовать с нами снова и снова. Они знают, что с нами будет интересно, комфортно и безопасно. А потом, им нравится встречаться друг с другом, и вокруг «Молодости» уже начинает формироваться клуб путешественников.