«Красные метки — возможность переговоров»: как Ставрос Ниархос собирал свою коллекцию
С разрешения издательства «Слово» Forbes Life публикует фрагмент главы «Иностранцы в Париже», посвященный коллекции греческого судовладельца Ставроса Ниархоса. Третье поколение семьи Ниархоса — американские бизнесмены и коллекционеры, создатели культурного центра Ставроса Ниархоса в Афинах, выстроенного архитектором Ренцо Пьяно, автором реконструкции ГЭС-2 миллиардера Леонида Михельсона. За младшим представителем династии, Ставросом Ниархиосом III замужем основательница музея «Гараж» Дарья Жукова.
***
Отель «де Шаналей», стиль которого был настолько же красочным и изысканным, насколько мягким и сдержанным был стиль отеля Ламбер. Этот особняк принадлежал Ставросу Ниархосу (1909–1996), ведущему коллекционеру среди самых щедрых европейских покупателей в послевоенное время — греков. Они ворвались на арт-рынок в 1950-х годах так же, как русские хлынули в Париж перед Первой мировой войной. Вполне естественно, что, получив франкофильское образование, греки устремлялись в Париж, покупали там дома и обращались к живописи импрессионистов. Василис Гуландрис вызвал немалый переполох, когда в 1957 году купил «Натюрморт с яблоками» Гогена, заплатив втрое выше оценочной стоимости.
Свое состояние Ниархос заработал благодаря резко возросшему спросу на морские перевозки после Второй мировой войны. Закрытие Суэцкого канала сыграло на руку греческим судовладельцам, стимулируя рост их капиталов и, как следствие, — арт-рынка. К 1956 году состояние Ниархоса было признано самым большим в мире. Ниархос предпочитал вращаться в высших кругах по всему миру и любил развлекать королевских особ, в частности короля Греции Константина и принца Нидерландов Бернарда. Он начал покупать произведения искусства в 1949 году, но его первые крупные приобретения были совершены на распродаже коллекции Коньяка в 1952 году, когда ему достались «Чертополох» Ван Гога и «Две сестры» Ренуара.
Отель «де Шаналей» прославился задолго до того, как Ниархос купил его в 1956 году. Особняк был перестроен около 1770 года из охотничьего павильона, и Ниархос заказал модному архитектору-неоклассику Эмилио Терри расширить здание и декорировать его в стиле буазери бело-золотыми панелями, как во дворце Паар в Вене. У Ниархоса было много домов: помимо «Шаналей», апартаменты в Нью-Йорке и в отеле «Клариджес» в Лондоне, вилла на Кап д’Антиб, конный завод в Нормандии, дом в Санкт-Морице и яхта Créole. Коллекционирование для него началось в процессе обустройства домов. Яхту каждый год оформляли произведениями искусства для летнего круиза, и так же шале в Санкт-Морице обставляли зимой. В конце каждого сезона важная группа картин анонимно появлялась в Цюрихском музее для временной экспозиции. Как и большинство греков, Ниархос изначально тяготел к французскому декоративному искусству XVIII века и живописи XIX века, но никогда не ограничивался этим. Ниархос уже владел серьезными сокровищами, включая работы «голубого» периода Пикассо и Тулуз-Лотрека, но свое крупнейшее приобретение совершил в 1957 году, когда целиком выкупил коллекцию Эдварда Робинсона из дома актера в Беверли-Хиллз. Коллекция Робинсона включала бронзу Дега и 72 картины Моне, Дега, Ренуара, Ван Гога, Писсарро, Вюйара и многих других художников. Пожалуй, самыми известными среди них были поздняя картина Гогена «Всадники на пляже» (1902) и «Старый клоун» Руо. Именно развод Робинсона спровоцировал крупнейшую частную сделку такого рода в послевоенную эпоху. Продажей занималась галерея Knoedler, и Ниархос заплатил за коллекцию $2 млн.
Ниархос любил покупать коллекции целиком и таким же образом приобрел личную коллекцию золотых и серебряных изделий французского ювелира и дизайнера Жана Пюифорка и коллекции Ровенски. Лувр тоже претендовал на коллекцию Пюифорка, но уступил Ниархосу с условием, что тот оставит ее музею после своей смерти. У Вильденштейна Ниархос купил свою самую известную картину старых мастеров — «Пьету» Эль Греко. Она заняла почетное место в парадной гостиной отеля «де Шаналей» рядом с картиной Сера и «Портретом доньи Хоакины Кандадо» Гойи, которые были развешаны для оживления темно-красных бархатных стен. Ниархос любил богатые контрасты, и его импрессионисты висели над изысканной мебелью в стиле Людовика XVI. В то время модным стало мнение, что лучшие работы каждого периода можно размещать вместе. Правда, не все находили удачной идею «поженить» XVIII и XIX века. Сирил Коннолли посетил «Шаналей» в начале 1960-х годов и в редкий момент «пуританства» написал: «Я сам не совсем доволен идеей о том, что декор XVIII века и картины XIX века так уж хорошо сочетаются друг с другом. Большинство представленных здесь художников с отвращением отвернулись бы от показной роскоши декора XVIII века, и помещать на такие стены Сезанна и Ван Гога — значит умалять красоту и отрицать новаторство этих картин. В отличие от Генри Джеймса, они не выдерживают изобилия позолоты» (Les Pavillons: French Pavilions of the Eighteenth Century, 1962).
Ставрос Ниархос обставил «Шаналей» на высочайшем уровне качества. Он приобрел стол маркетри работы Рентгена, сделанный для Екатерины Великой (над которым повесил «Автопортрет» Ван Гога), и ковер мануфактуры Савоннери, сотканный для кабинета Людовика XV в Версале. Самую крупную покупку мебели он совершил в 1958 году, когда приобрел треть коллекции сэра Альфреда Честера Битти из галереи Партриджа в Лондоне. Джон Партридж вспоминает, как коллекционер стремительно зашел в галерею с несколькими охранниками и лаконично объявил о себе: «Я — Нья’хос!» На следующий день его пригласили в «Пантехникон» на Моткомб-стрит, где была выставлена мебель Честера Битти. Ниархос, человек весьма представительной наружности, приехав, быстро обошел салон, просто постукивая рукой по нужным ему предметам. Не последовало никакого обсуждения цены, и сделка состоялась за полчаса. Среди сокровищ, которые он купил, были стол работы Карлена, два комода от Дюбуа и стол Мастера B.V.R.B. с севрской столешницей. Он снова воспользовался услугами Партриджа в 1960 году для еще одной впечатляющей покупки — серебряного сервиза, изготовленного мастерской Жака Ретье в Париже в 1735–1738 годах, из замка Беркли. Он выложил умопомрачительную по тем временам сумму в £207 000 на Sotheby’s — эта сумма, уплаченная за серебро, оставалась рекордной в течение десятилетия. Сервиз содержал 110 предметов, которые коллекционер любил доставать и использовать для приема гостей.
Ниархос питал особую нежность к гаремной живописи викторианского художника Джона Фредерика Льюиса. Сотрудники галереи «Общество изящных искусств», соседей Партриджа по Бонд-стрит, вспоминают, как Ниархос пришел посмотреть выставку художников-ориенталистов и, как обычно, решил купить лот. Когда ему сказали, что некоторые картины уже проданы, он ответил: «Я всегда рассматриваю красные метки как возможность переговоров». В 1958 году Ниархос представил свою коллекцию в Галерее Тейт в рамках гастрольной выставки, которая проходила в Нью-Йорке, Вене и Цюрихе. Это было настоящее откровение: четыре Сезанна, включая «Черные часы» из коллекции Эмиля Золя; семь картин Ван Гога, шесть Руо, одна Гойи, две Эль Греко; в те дни Ренуар занимал более высокий пьедестал, чем ныне, и в коллекции Ниархоса оказалось десять его работ. Своеобразным фронтисписом выступала одна из пяти картин Гогена — «Таитянские цветы». Она как нельзя лучше отражала классический вкус того времени.
С возрастом Ниархос стал гораздо более скрытен и требовал абсолютной конфиденциальности от своих поставщиков и помощников. Это сильно затрудняет реконструкцию его коллекции после 1960-х годов. В 1965 году он позволил сфотографировать «Шаналей» для книги Дугласа Купера «Великие частные коллекции», и это стало последним публичным показом его сокровищ. В более поздний период он сделал много важных покупок, которые были тщательно задокументированы: в 1989 году приобрел автопортрет Пикассо «Я, Пикассо» за $47 850 000 на аукционе Sotheby’s в Нью-Йорке и картину Матисса «Индусская поза». «Церитская гидрия» — греческая ваза, за которую он заплатил рекордную цену, — пополнила выдающуюся коллекцию ваз, выставленных в холле Шаналей. Ходили слухи, что в конце жизни Ниархосу принадлежало 15 картин Ван Гога, и даже поговаривали, что он планировал большую выставку в Вашингтоне и Нью-Йорке, чтобы показать свои богатства. Его старший сын Филипп продолжает пополнять собрание отца и серьезно занимается коллекционированием современного искусства, являясь также попечителем MoMA в Нью-Йорке.