«Инвалид» и «псих»: что такое психофобная лексика и почему ее не стоит употреблять

Язык как часть социального кода может использоваться как для исправления социальной проблемы (феминитивы, борьба с расистской лексикой и этническими стереотипами), так и для дегуманизации и маргинализации людей с особыми потребностями. 

Последнее явление называется эйблизмом (от английского слова able — способный) и означает набор убеждений, представляющих людей с инвалидностью как неполноценных, ослабленных или поврежденных. Эти же убеждения поддерживают тенденцию измерять качество жизни человека с инвалидностью по стандартам людей, инвалидности не имеющих. Учитывая, что на текущий момент 15% людей земли имеют инвалидность, эта группа становится самой большой маргинализованной категорией в мире. 

По сути эйблизм конструирует неравенство в языке через принижение одной группы перед другой.  Как и в случае с другими формами угнетения, люди не всегда отдают себе отчет в том, что используют эйблистскую лексику и наносят кому-то вред. 

Ситуацию затрудняет и то, что в эйблизме выделяют три формы: враждебный (негативный) — то есть принижение человека с инвалидностью через демонстрацию превосходства, смешанный и доброжелательный (позитивный). Особенности доброжелательного эйблизма включают сознательное преувеличение достижений людей с инвалидностью (зачастую ради эффектности коммуникационного послания), восхищение преодолением «недостатков», покровительство и оказание непрошенной помощи.

Делать вид, что инвалидности нет — некорректный подход. Но необходимо проводить границу в языке между двумя ее моделями: медицинской и социальной. Медицинская трактует инвалидность как состояние здоровья, социальная же является контекстуальным понятием, созданным людьми. Нет такого набора характеристик, который делает человека инвалидом в любой ситуации. Например, в мире, где ценится нейроразнообразие, человек с РАС (расстройство аутистического спектра) никак не может считаться инвалидом.  

Психофобия — это набор установок, объединяющих недоверие, антипатию и даже отвращение к людям, имеющим ментальные особенности или психиатрический опыт.

Психофобная лексика является подуровнем эйблизма и распространена еще больше, так как многие ее слова используются для выражения экспрессии. «Ты настоящий псих!», «Фильм просто сумасшедший» — на первый взгляд в этих выражениях нет ничего необычного. Первое и вовсе в определенном контексте может использоваться в качестве комплимента творческому потенциалу.

«Псих» и «сумасшедший»: что не так с этими словами

На текущем уровне развития общество стремится к равноправию и инклюзивности, в том числе в языке и нормах социального поведения, которые не менее важны, чем архитектурные решения. 

На примере слова «сумасшедший» легко проследить внешнюю эволюцию смысла без эволюции внутренней. Если современный контекст и романтизирует психические расстройства, связывая их с творческим потенциалом, то в основе слово «псих» остается негативно окрашенным.

Сам термин появился в 1570-е и означал «больной, болезненный», «сломанный, поврежденный». Появление значений «ненормальный, душевнобольной» относится к 1610-м годам. В качестве сленгового выражения экспрессии и синонима слова «захватывающий» термин используется в англоязычной среде с 1920-х. В толковом словаре Даля смыслы слова «сумасшедший»  и вовсе не выходят за границы негативной коннотации и связаны только с описанием психического заболевания. 

Часто психофобная лексика формируется на основе конкретных терминов психиатрической сферы и нозологий: «даун», «идиот», «кретин», «аутист» и «шизофреник» относятся именно к таким словам.

Отделенные от ситуации, эти слова остаются терминами (с грубым упрощением). В психофобную лексику их превращает именно контекст. 

Чаще всего эти слова используются для осуждения действий оппонентов, выражения критического несогласия с чьими-то поступками или мнениями, для указания на критически значимое отличие. Вспомните, кого и в какой ситуации вы называли так в последний раз. 

Каждый раз, когда психофобная лексика используется для унижения и указания на инаковость, она закрепляет в общественном сознании стереотип: агрессивное поведение, недальновидные решения, некорректные поступки, необоснованные выводы связаны с ментальными особенностями и психическими отличиями. Складывается ужасный стереотип, что человек с психиатрическим опытом или интеллектуальной инвалидностью агрессивен, глуп, неспособен к эффективной коммуникации и анализу своих действий. Это в корне неверно.

Слова «нормальный» и «полноценный» в социальном контексте тоже подчеркивают превосходство некой «нормы» как единственно возможного и полноправного состояния человека. Следуя словарю Ушакова,
«неполноценный» — не удовлетворяет неким высоким требованиям, а сам термин «нормальный» означает именно правильность.

Язык — это инструмент, который мы используем, чтобы понять и передать чувства и окружающую среду. Когда мы словесно описываем опыт и людей вокруг нас, мы также придаем им ценность, и эта ценность влияет на качество взаимодействия. Если какая-то категория людей оказывается за размытыми границами правильности, то взаимодействие с ними не может быть эффективным.

Как предрассудки в отношении людей с инвалидностью влияют на реальность 

Эйблизм и психофобная лексика настолько укоренены в культуре, что практически незаметны. Выводы, представленные в шестилетнем исследовании CQL (Совета по качеству и лидерству), свидетельствуют о трех ключевых и негативных последствиях:

• большинство людей действительно предвзято относится к людям с инвалидностью;
• люди могут неосознанно транслировать предвзятые убеждения;
• эти предрассудки влияют на политику и финансирование определенных проектов и институций, а значит, и на них развитие.

Люди с инвалидностью имеют в среднем значительно более низкие оклады и низкую занятость, несмотря на заинтересованности в работе. Еще одно исследование CQL показывает, что в штатах, жители которых имеют умеренные и  неявные предубеждения к людям с инвалидностью, занятость последних остается на уровне 39%, в сравнении с 78% занятостью в штатах с меньшим уровнем стереотипов. 

Конкретные формы эйблизма: как понять, что не так

Негативные установки в отношении людей с инвалидностью могут иметь различные формы, и не все из них относятся к языковым.

К таковым относятся несоблюдение законов о правах инвалидов, использование изоляции в качестве средства контроля над учащимися с инвалидностью, неспособность включить доступность в архитектурные планы общественно значимых зданий, создание недоступных веб-сайтов, общественные учреждения без шрифта Брайля. А также идейное предположение, что люди с инвалидностью хотят быть «исправлены», издевательства над людьми с инвалидностью или использование инвалидности в качестве изюминки. 

К повседневным форматам эйблизма могут быть отнесены:

• представление инвалидности как вдохновляющего образа в средствах массовой информации; 
• общение с человеком, имеющим ментальные особенности, как с ребенком, или общение с сопровождающим такого человека вместо прямого обращения;
• выбор на роль человека с инвалидностью актера без инвалидности для достижения более художественного эффекта;
• навязчивые вопросы об истории болезни или личной жизни;
• дискуссии о степенях «инвалидности» и «истинной инвалидности»;
• попытка помочь человеку с инвалидностью без разрешения на оказание помощи.

Существует также и микроагрессия — это уже ставшие незаметными вербальные и поведенческие паттерны, выражающие негативное пренебрежение или оскорбление по отношению к качествам другого человека.

Ниже приведены выражения, которые являются примерами психофобной лексики и эйблизма:

— Ты отсталый, что ли? 

— Так поступают только сумасшедшие... 

— Вау, это настоящая шиза, тут так необычно! 

— Чего ты трясешься, как дэцэпэшник? 

— Ну это просто «слепой ведет слепого».

— Этот политик просто псих, его законопроект по экологии не выдерживает никакой критики. 

— Ты глухая? Где отчет? 

— У меня точно ОКР (обсессивно-компульсивное расстройство), так часто я убираюсь в своей квартире.

— В психушке пора отдохнуть от такой работы. 

— Ты такой классный, я даже не считаю тебя инвалидом.

Все эти фразы либо уменьшают реальную степень опасности и травматичности психиатрического опыта и инвалидности, либо подразумевают, что подобный опыт — это проблема, требующая обязательного решения, отклонение от некой нормы, делающее человека меньше и хуже.

HBR приводит слова Алилсы Фернандес, активистки в области психического здоровья:  «Когда вы нападаете на физические и умственные способности человека вместо фактического выражения мнения или идеи, вы еще больше стигматизируете людей с ограниченными возможностями». 

Они сами себя так называют: к вопросу обращений 

Стоит отметить, что люди с ментальными отличиями по-разному относятся к производным от медицинский терминов. Некоторые люди могут просить называть их «аутистами» и сообщать, что не обижаются на использование слова «инвалид». Существует движение за изменение коннотации подобных слов. 

Такие частные ситуации не означают выведение подобной лексики в поле этичной коммуникации, а лишь закрепляют ее главный принцип: сначала спросить, как корректно, — потом использовать.

Как правильно говорить о человеке с инвалидностью? Или с ним? Основным правилом, используемом в толерантном языке коммуникации, является нормативное правило английского языка «people-first language». Его принцип: сперва указание на личность, а потом на заболевание или клинически значимое отличие. 

То есть вместо использования слова «инвалид», корректным будет выражение «человек с инвалидностью», вместо «аутист» и «дауненок» — «человек с аутизмом» и «ребенок с синдромом Дауна», вместо «психи» — «люди с психиатрическим опытом», вместо «умственно отсталый» — «человек с интеллектуальной инвалидностью» или «со сложностями обучения».

Также недопустимо в инклюзивном контексте использовать слова и выражения, указывающие на несоответствие некой норме или уязвимую позицию: «нормальный», «полноценный», «здоровый, «страдающий неким заболеванием», «человек с дефектом», «больной», «калека», «слабоумный» и др. 

В случае с выражением экспрессии с помощью производных от слов «сумасшедший» и «псих» лучше найти в богатом русском языке слова из сотен синонимов: «интересный», «захватывающий», «удивляющий», «расстраивающий», «глубоко задевающий», «непонятный», «дерзкий», «специфический», «интригующий» и др.

Если вы общаетесь с человеком с инвалидностью и переживаете, что можете сказать что-то не так, — просто спросите. В проекте Культура.inc разобрано множество примеров диалогов и процесс оказания помощи и поддержки, которые могут быть полезны как сотрудникам публичных площадок, так и специалистам по коммуникациям. 

Главные правила в любой коммуникации, включая общение с человеком с инвалидностью и психиатрическим опытом, — соблюдение личных границ и тактичный вопрос о личном комфорте.