Золотой век тирании: как прогрессивная демократия на Филиппинах стала диктатурой
Летом 2022 года сын и тезка бывшего покойного диктатора Фердинанда Маркоса, свергнутого в 1986 году, одержал убедительную победу на президентских выборах на Филиппинах. «Правительству требовалось защищать себя. Военное положение объявили из-за двух войн, которые нам приходилось вести в тот момент. Страна столкнулась с серьезной опасностью», — так объяснил действия своего отца в начале 1970-х Фердинанд Маркос-младший по прозвищу Бонгбонг после победы на выборах.
Новый глава государства не скрывает, что главным образцом для подражания в политике считает Маркоса-старшего. В интерпретации сына отец предстал не тираном и коррупционером, виновным в хищении десятков миллиардов долларов из государственного бюджета, а трудолюбивым и добропорядочным лидером, которому пришлось ввести военное положение, чтобы спасти соотечественников от коммунистической угрозы. По словам Бонгбонга, единственный недостаток Маркоса-старшего заключался в том, что он «слишком беспокоился о филиппинцах».
В действительности, согласно данным правозащитной организации«Amnesty International», за период с 1972-го по 1981-й годы около 70 000 человек лишились свободы, 34 000 подверглись пыткам, а 3240 погибли от рук представителей власти.
Однако сын диктатора за последние полтора года сделал одним из основных направлений государственной политики исторический ревизионизм. Он активно внушает населению идеализированный образ отца и прикладывает усилия к реставрации модели, которая долгое время позволяла тому удерживать власть. Режим Маркоса-старшего в современных Филиппинах оживает не только в формате ностальгической сказки, но и на уровне конкретных решений: в августе 2022-го 16 священникам, монахиням и церковным активистам предъявили обвинения в финансировании признанной террористической организацией Коммунистической партии на основании показаний анонимных свидетелей. Тем же летом власти заблокировали ряд сайтов с критикой правительства и отозвали лицензию у издания Rappler, обличавшего Маркоса-младшего и его предшественника Родриго Дутерте.
Против нового президента выступили соотечественники, заставшие репрессии полвека назад или знакомые с ужасами жизни при военном положении по рассказам старших родственников. Во время инаугурации Бонгбонга в июне 2022 года жертвы его отца собрались перед посвященным памяти пострадавших от диктатуры Маркоса-старшего монументом в Кесон-Сити. Очевидцы репрессий второй половины XX века поклялись «стоять на страже против тирании, лжи и надругательства над правами и свободами граждан». Тем, кому удалось выжить, несмотря на преследования со стороны режима в 1970-х, снова приходится бороться в 2020-х — на этот раз за то, чтобы правда не исказилась под напором пропаганды, а наследнику диктатора не удалось воспроизвести кошмары того периода в настоящем.
Как прогрессивная демократия Юго-Восточной Азии превратилась в диктатуру
«Меня заставляли сознаться в том, что я организовывал митинги и бросал гранаты, — вспоминал Сантьяго Матела, которого в 1977 году схватили по подозрению в сотрудничестве с коммунистами и три месяца пытали. — Они снова и снова задавали одни и те же вопросы, а заодно наносили удары металлическим прутом, причем били даже по гениталиям».
Спустя несколько дней после ареста мучители привязали 22-летнего Мателу к огромной глыбе льда, чтобы заставить молодого человека рассказать о связях с коммунистами. По словам Сантьяго, тогда он даже не знал, что означает это слово. Похожим образом в конце 1970-х и начале 1980-х власти фактически похищали тысячи молодых людей. Многие из них не имели никакого отношения к радикальному активизму, а те, кто интересовался политикой, едва ли могли всерьез поколебать режим Фердинанда Маркоса.
Когда в 1965 году 48-летний Маркос, выдающийся юрист и ветеран Второй мировой войны, выиграл президентские выборы, Филиппины считались одним из самых стремительно развивающихся государств среди так называемых «стран третьего мира». За 15 лет, начиная с 1950-го, население выросло с 30 млн до 40 млн, а поддерживать стабильность и порядок властям удавалось с вооруженными силами численностью всего 60 000 человек.
По темпам экономического роста островное государство опережало всех соседей в Юго-Восточной Азии. Журналисты на Филиппинах чувствовали себя свободнее, чем где-либо в регионе. За представительство в законодательных органах и в правительстве на равных конкурировали представители двух партий. Независимые наблюдатели не замечали в стране случаев нарушения прав человека и отчитывались об отсутствии политических заключенных. Однако к концу 1960-х наметились тенденции, которые всего несколько лет спустя послужили предпосылками для трансформации демократического государства в репрессивную автократию.
«Политика импортозамещения, которую навязывали законодателям заинтересованные предприниматели, больше не гарантировала экономический рост, — отмечает политолог Уильям Оверхольт. — Конгресс принимал противоречивые проекты, а коррупция среди бюрократов препятствовала продвижению адекватных инициатив. Соседи Филиппин проводили реформы, навязывали конкуренцию и демонстрировали устойчивый рост. На фоне всего этого Маркос в начале 1970-х столкнулся с конституционным запретом на пребывание на посту президента на протяжении более двух сроков. Ожидалось, что следующим главой государства станет его главный конкурент Бенигно Акино».
Чтобы предотвратить подобное развитие событий, президент созвал совещание, на котором объявил действующую Конституцию не соответствующей нынешним потребностям страны, поскольку принимали ее еще до выхода Филиппин из состава США в 1946-м. Убедив других представителей власти в том, что основной закон необходимо поменять, Маркос добился того, чтобы в промежуток времени между отменой старой Конституции и принятием новой ему позволили сохранить полномочия, а заодно возглавить правительство.
Подготовив почву для бессрочного пребывания во главе государства, Маркос сформулировал еще одно обоснование, которое должно было обеспечить ему поддержку граждан. Набиравшие силу в начале 1970-х в том числе и на Филиппинах движения против участия американской армии в конфликте на территории Вьетнама президент представил как неопровержимое доказательство глобального коммунистического заговора.
По приказу Маркоса солдаты расстреляли пустой Mercedes-Benz министра обороны Хуана Понсе Энриле. Правительство представило произошедшее как покушение левых повстанцев на одного из крупнейших политиков в стране. Официальная версия нападения гласила, что министр спасся лишь благодаря тому, что решил поехать с телохранителем, а не в собственном автомобиле. В действительности, как рассказал сам Энриле уже после смещения Маркоса, он с самого начала знал о постановочном покушении и даже близко не подходил к «мерседесу», который изрешетили пулями военные.
Кульминация кампании по оправданию узурпации власти наступила 21 сентября 1972 года, когда президент, уже отработавший больше половины второго срока, объявил о введении на Филиппинах военного положения. Беспрецедентную меру Маркос формально обосновал необходимостью мобилизовать национальные ресурсы для сдерживания Новой народной армии — маоистской группировки, в которой состояло чуть больше 1000 вооруженных бойцов. В ближайшие месяцы после введения военного положения гражданских — в большинстве случаев безосновательно — начали массово задерживать по подозрению в поддержке радикалов.
Политолог Дэвид Вурфель отмечает, что коммунисты не представляли угрозы для действующей власти из-за плохой подготовки и устаревшего оружия. На момент введения военного положения лишь 350 участников Новой народной армии владели винтовками, а всего в военизированном формировании состояло даже не около 1000, а меньше 800 человек.
«Угроза со стороны радикалов, которую активно раздувал Маркос, оставалась туманной, — отмечает политолог Уильям Оверхольт. — Тем не менее значительная часть населения поддержала диктатора. На стороне Маркоса выступил и президент США Ричард Никсон, заинтересованный в ужесточении антикоммунистических мер, на которые не решилось бы демократическое правительство».
Череда арестов прокатилась по Филиппинам на следующий день после введения военного положения. Кампанию по нейтрализации коммунистов использовали как предлог для задержания недовольных Маркосом политиков, включая его главного конкурента Бенигно Акино. К утру 23 сентября под арестом оказались 400 сенаторов, преподавателей и представителей прессы. Под запрет попали независимые СМИ: семь телеканалов, 16 национальных и 66 региональных газет, 11 журналов и 292 радиостанции.
Почему в начале 1970-х большинство филиппинцев поддержали Маркоса
С осени 1972 года военные грузовики и вооруженные мужчины в форме надолго превратились для филиппинцев в страшную обыденность. Облавы против политических активистов и представителей оппозиции вынудили большинство противников Маркоса покинуть страну.
«Мы жили неподалеку от дворца Малаканьянг [президентской резиденции], — передавала воспоминания матери Альмы филиппинка Анна Бернис делос Рейес. — Соседи говорили нам не отходить слишком далеко от дома, потому что иначе люди в форме схватят нас и отправят в тюрьму».
Вскоре после введения военного положения власти объявили комендантский час: каждому, кто попадался на улице после полуночи, грозило несколько суток за решеткой. Распитие алкогольных напитков, публичные протесты и критика президента считались поводом для задержания без предъявления обвинений.
Несмотря на произвол властей, исчезновения противников Маркоса и общую атмосферу страха, значительная часть населения по-прежнему поддерживала президента даже после введения военного положения. Одним из основных аргументов сторонников диктатора стала его кампания против уличной преступности. Объявив войну бандам, Маркос фактически запретил любые демонстрации и забастовки. Одобрявшие его политику филиппинцы восхищались тем, как полиция обезопасила страну. Превышение полномочий со стороны представителей власти казалось им незначительной платой за спокойствие. В действительности разница между прошлым и настоящим заключалась лишь в том, что на смену уличному террору пришел государственный.
«Маркос анонсировал череду реформ в разных сферах, направленных на ускорение экономического роста и достижение социального равенства, — отмечает политолог Уильям Оверхольт. — Он одобрил крупные инвестиции в национальную инфраструктуру, улучшил налоговое законодательство, реорганизовал управление иностранными займами и пообещал привлекать иностранных инвесторов. Благодаря программе субсидий для фермеров, электрификации сельской местности и улучшению оросительной системы значительно увеличились масштабы производства риса».
Краткосрочное улучшение экономической ситуации Маркос использовал как оправдание для сохранения военного положения: если «сильная власть» в короткие сроки победила уличную преступность и повысила средний уровень жизни, то почему не утвердить подобный формат функционирования государства на постоянной основе? Крестьяне занимали сторону диктатора, поскольку тот предоставил им беспрецедентную социальную поддержку, улучшил инфраструктуру и разогнал доминировавших в земельной сфере при прежней власти олигархов.
В сентябре 1976-го правительство объявило о завершении кампании по восстановлению порядка благодаря поимке двух лидеров Новой народной армии, однако отменять военное положение президент не спешил. Теперь Маркос оправдывал чрезвычайные меры тем, что лишь сохранение за ним всей полноты власти гарантирует гражданам финансовое благополучие и победу над неравенством.
Однако к тому времени тезис диктатора о том, что военное положение способствует экономическому процветанию филиппинцев, уже очевидно противоречил реальности. В 1975-м торговый дефицит государства составил рекордный $1 млрд, а в следующем году доходы от экспорта сахара упали почти в два раза. Реальный темп роста валового национального дохода откатился к показателям, на которых держался до введения военного положения. Внешний долг вырос с 1,7 млрд филиппинских песо в 1972-м до 6,3 млрд три года спустя. Социальное неравенство при «сильной власти» не только не исчезло, но и вовсе усилилось.
«Богатые продолжали богатеть, а бедные беднеть, — рассказывает о ситуации на Филиппинах в середине 1970-х политолог Дэвид Вурфель. — Большую часть налогов выплачивала наименее обеспеченная часть населения. Основные национальные богатства сосредоточились в руках главы государства и его родственников».
Чтобы разрядить напряженность в обществе и сбавить давление со стороны международных партнеров, в январе 1981 года президент объявил о снятии военного положения. В действительности ситуация для населения продолжала ухудшаться. Повальная нищета, разгул насилия, пропасть между положением элиты и обычных граждан: реальность настолько противоречила обещаниям Маркоса, что настроения в обществе постепенно начали меняться. Даже прежде лояльные президенту филиппинцы откровенно возмущались его лицемерием и жестокостью. С каждым годом падение диктатора становилось все более неизбежным.
Агония диктатуры: как Филиппины освободились от режима Маркоса
Отменив военное положение, президент выставил себя прогрессивным лидером и даже позволил провести выборы, на которых одержал безоговорочную победу. Одна из причин триумфа Маркоса заключалась в том, что на подготовку и проведение кампании он предоставил противникам меньше месяца. Демократы и коммунисты бойкотировали выборы, а глава государства гарантировал себе еще несколько лет абсолютной власти.
Коррупция уже после отмены военного положения процветала сильнее, чем когда-либо. Выделенные на строительство нового крыла столичной больницы $25 млн перенаправили на возведение Центра кино, основное предназначение которого заключалось в удовлетворении амбиций жены президента Имельды Маркос. Значительная часть бюджета уходила на походы первой леди по магазинам: за 90 дней в 1983-м она потратила немыслимые по меркам обнищавшей страны $7 млн. В материале The Los Angeles Times рассказывалось, как первая леди Филиппин потратила в аэропорту Сан-Франциско $2000 на жвачку, а в другой раз приказала пилоту развернуться в воздухе и приземлиться в Риме, потому что забыла купить сыр.
Чем больше тратили элиты, тем плачевнее становилось положение остального населения. В 1972 году средний дневной заработок филиппинского фермера составлял 30 песо, а спустя 14 лет — всего 12 песо. Зарплата квалифицированных работников опустилась с 127 песо в день в 1962-м до 35 песо в 1986-м, а неквалифицированных за тот же период — с 89 до 23 песо. Стоимость товаров первой необходимости двигалась в обратную сторону и за восемь лет с 1978-го выросла в три раза.
Одна из основных причин спада заключалась в том, что во второй половине 1970-х стратегия развития филиппинского правительства практически полностью основывалась на займах у США. Внешний долг Филиппин подскочил с $4,1 млрд в 1975-м до $8,2 млрд два года спустя и $24,4 млрд к 1982 году. Поворотным моментом стал третий квартал 1981-го, когда рецессия вынудила американские власти повысить процентные ставки, раздув таким образом обязательства заемщиков. В период с 1978-го по 1991-й внешний долг Филиппин превышал объемы экспорта примерно на 200 процентов, а пика этот показатель достиг в последний год диктатуры Маркоса.
Стремительно ухудшалась и ситуация с правами человека. Международная комиссия юристов, исследовавшая обстановку на Филиппинах при Маркосе, раскрыла подробности массовых убийств в городе Давао, жители которого в декабре 1983-го находили десятки трупов вдоль рек, каналов и скоростных трасс.
«Некоторых жертв связывали, прежде чем изрешетить пулями, — говорилось в отчете. — Другим удаляли головы и конечности. Власти не оповещали журналистов о ходе расследования. Военные тем более избегали любых контактов с прессой».
В августе 1983-го в аэропорту Манилы застрелили вернувшегося из США лидера оппозиции Акино Бенигно. В убийстве сначала обвинили коммуниста, устранить которого якобы удалось военным. Однако собранная президентом с целью удовлетворить всеобщее внимание независимая комиссия установила, что покушение организовали один из главных соратников Маркоса генерал Фабиан Вер и несколько других высокопоставленных офицеров.
Мало кто на Филиппинах и за границей сомневался в том, что в действительности за убийством Бенигно стоит сам диктатор. К началу 1986 года мечта о свержении диктатора объединила сотни тысяч людей с разным убеждениями из разных социальных слоев. Отличительным знаком участников антиправительственных демонстраций стали желтые ленточки, благодаря которым в историю Филиппин последующие события вошли как «Желтая революция». Катализатором масштабных выступлений против Маркоса послужили президентские выборы, анонсированные в ноябре 1985-го — за год до окончания действующего срока. Конкуренцию главе государства на них составила вдова Акино Бенигно Корасон, за которую проголосовали все представители оппозиции. Когда избирательная комиссия объявила о победе Маркоса, несмотря на заключение общественных наблюдателей о том, что Бенигно опередила конкурента на 22%, недовольство граждан достигло высшей отметки.
Кроме обычных филиппинцев, отставки президента потребовало образованное несколькими влиятельными офицерами Движение за реформы в армии. Маркос попытался сдержать мятеж силами лояльных ему войск, но к оппозиционно настроенным военным присоединились несколько сотен тысяч мирных жителей.
«По пути из школы 22 февраля 1986-го я увидела, как военные возводят баррикады, — рассказывала заставшая свержение диктатуры Альма Бернис делос Рейес. — Люди кричали, что Маркос должен уйти. Спустя несколько дней наши соседи направились к дворцу Малаканьянг. Мы с братьями, сестрами и дядями присоединились к ним. Когда мы подошли, часовые преградили нам путь. Люди начали карабкаться через забор. Мы взялись за руки и прорвались во дворец. Внутри здание казалось огромным. Мы видели разбросанные платья и туфли Имельды. К нашему появлению Маркосов во дворце уже не было».
Вечером 25 февраля, когда иностранные правительства не признали инаугурацию Маркоса, диктатор с женой на вертолете направился на американскую военную базу. Оттуда супругов транспортировали на принадлежащий США остров Гуам. Революция завершилась изгнанием Маркоса и вступлением в должность президента его главной противницы Корасон Акино. Период ее пребывания у власти ознаменовался для Филиппин чередой реформ против процветавших при ее предшественнике монополий и картелей в сахарной и кокосовой промышленности. Акино согласилась выплачивать накопленный Маркосом долг перед США в $28 млрд и добилась закрытия американских военных баз.
Фердинанд Маркос провел остаток жизни на Гавайях, переживая из-за невозможности вернуться на родину и страдая от усугубившейся болезни почек. После смерти 72-летнего экс-диктатора Акино не разрешила вернуть его тело на родину, однако в 2016-м новый президент Родриго Дутерте позволил с почестями перезахоронить предшественника. Вдова Фердинанда Имельда вернулась на Филиппины в начале 1990-х и много лет занималась политикой, несмотря на обвинения в коррупции.
Приход к власти Маркоса-младшего лишь усилил ревизионистские настроения среди ностальгирующей по «сильной власти» части населения. В преданных нынешнему президенту СМИ период правления его отца даже называют «золотым веком», несмотря на экономический упадок, уничтожение демократических институтов, превышение полномочий и многочисленные свидетельства о репрессиях. Жертвы диктатуры Маркоса-старшего опасаются, что при сыне история повторится и за оправданием старых преступлений последуют новые, до боли похожие на те, столкнуться с которыми им довелось несколько десятилетий назад.