Заморозить будущее: как политика и кризис влияют на планирование беременности
С конца сентября в России резко вырос спрос на заморозку спермы. Тренд заметен по всей стране, а на прием к репродуктологам идут совсем молодые мужчины. Спрос на эту услугу начался в связи с объявленной в сентябре частичной мобилизацией и страхом ее новой волны. Изменилась и целевая аудитория, обычно прибегавшая к криоконсервации спермы. Раньше мужчины обращались главным образом по медицинским показаниям: для участия в протоколе ЭКО или перед прохождением лечения, влияющего на репродуктивную функцию, — так, к криоконсервации прибегали онкобольные до начала лучевой или химиотерапии. Сейчас парадигма другая: заморозить свой биоматериал хотят условно здоровые мужчины, причем многие — «на всякий случай», без конкретных репродуктивных планов. Процедура довольно простая и дешевая: в среднем криоконсервация одной порции спермы в московских клиниках стоит около 10 000 рублей. Предварительно нужно сдать анализы, они обойдутся в 2000 — 4000 рублей. Часто в пакет включают бесплатное хранение в течение 6-12 месяцев.
Юлия Фетисова, врач-репродуктолог, заведующая отделением репродуктивных технологий сети клиник «Мать и дитя», отмечает, что цифры по криоконсервации спермы в сентябре-октябре выросли в два раза по сравнению с прошлым годом.
Эту тенденцию отмечают и в других медицинских центрах. «Спрос на криоконсервацию спермы у нас в клинике этой осенью вырос в 2-3 раза. Мотивы у всех пациентов разные, но можно однозначно сказать, что это связано с событиями в стране», — рассказывает Савелий Рабаев, врач-репродуктолог клиники К+31. Так, до объявления частичной мобилизации в банк репродуктивных клеток «Репробанк» обращались около 20 мужчин в месяц. Сейчас желающих заморозить сперму — 10 и более в день. В НПЦ «Репродуктивной и регенеративной медицины» проводят до трех криоконсерваций ежедневно вместо стандартных 5-6 в неделю. В GMS Clinic тоже видят рост спроса. «Все больше мужчин, причем преимущественно молодых, приходят к нам на эту процедуру», — комментирует ведущий репродуктолог и руководитель Центра женского здоровья GMS Нато Шамугия.
Историческая практика и юридические аспекты
Во время войны в Персидском заливе аналогичный бум на заморозку спермы наблюдался в США. Тогда, по словам Шэрон Коу, директора калифорнийского Центра репродукции, у всех мужчин была разная мотивация. Одни боялись не вернуться домой и хотели обеспечить жен наследниками. Другие предполагали, что на войне могут получить ранения, которые повлияют на способность к деторождению. Третьи знали, что могут провести вдали от дома несколько лет, и хотели вернуться в «готовую семью» — попросить жен родить в свое отсутствие.
В 2008 году калифорнийский Криобанк, одно из крупнейших в мире хранилищ репродуктивных клеток, предложил всем военным, отправляющимся в Ирак, 50% скидку на криоконсервацию спермы. А также программу посмертного извлечения биоматериала. Это, как ни странно, довольно простая и успешная процедура (клетки удается забрать в 100% случаев, 80-90% из них дают пригодный для оплодотворения материал). Но в связи с ней возникают серьезные этические вопросы — неслучайно посмертное извлечение спермы запрещено в Германии, Швеции и Австралии.
В некоторых странах, например в Израиле, заморозка спермы для военнослужащих бесплатна и включена в контракт. В 90-е эта практика обсуждалась и в России, но не была принята. «Я считаю, что криоконсервация биоматериала для мобилизованных и призывников должна субсидироваться государством, — уверен Савелий Рабаев из К+31. — Это важный шаг для предотвращения демографического кризиса».
Правда, на фоне бума заморозки спермы у врачей и юристов есть вопросы, как распоряжаться полученными клетками. Формально биоматериал в России нельзя завещать, как машину или квартиру. Правовой основы для того, чтобы размораживать и использовать сперму без разрешения мужчины, нет. Сейчас пары выходят из положения, составляя доверенности на использование биоматериала. «Выход — написать нотариально заверенную доверенность, в которой будут указаны имена людей, которым предоставляется право распоряжаться биоматериалом», — объясняет Даниил Зайцев, руководитель юридического центра «Зайцев и партнеры». Но такая бумага теряет силу после смерти донора, а кроме того, может быть оспорена в суде.
Ряд экспертов полагает, что непоследнюю роль в нынешнем буме на криоконсервацию спермы играют женщины. «В России демографически и символически очень велика ценность мужчин, — объясняет Жанна Чернова, доктор социологических наук, профессор факультета социологии Европейского Университета в Санкт-Петербурге. — Отчасти это эхо Второй мировой войны, отчасти — следствие того, что немало мужчин в России умирают в среднем возрасте из-за низкой культуры заботы о здоровье, вредной работы, склонности к рисковым практикам. Очень многие сейчас идут на заморозку спермы под давлением женщин».
Геляна Ширикинова, медицинский психолог центра «Медскан», подтверждает это наблюдение: часто за порывом мужчины срочно сдать биоматериал стоит его жена или даже мать. «В России исторически важны оценочные советы и мнения старших родственников, — объясняет Ширикинова. — А им, безусловно, нужны внуки — так устроено наше общество. Наличие замороженных клеток дает иллюзию, как в компьютерной игре, что жизнь еще можно будет прожить заново».
Новая яма
Вопрос не только в том, как легально использовать замороженную сперму, но и будет ли у женщин желание это делать вообще. По данным ежегодного исследования «Индекс женского здоровья», проводимого компанией «Гедеон Рихтер», 48% россиянок не собираются рожать в ближайшие 5 лет. Самыми популярными причинами, побуждающими откладывать материнство, стали отсутствие стабильности в жизни, нехватка денег и неподходящие жилищные условия. В июне этого года спад рождаемости стал особенно очевидным — на 9,6% меньше, чем в аналогичный период 2021 года.
Убыль населения в стране устойчива в последние несколько лет, а в прошлом году достигла 1,04 млн человек, по данным Росстата. Таких цифр в истории современной России еще не фиксировалось. «Несмотря на то, что брачность в этом году значительно выросла (пары женятся, в частности, чтобы вместе эмигрировать или в надежде получить выплаты по мобилизации), рождаемость будет падать и дальше», — считает Жанна Чернова.
Чернова называет главные причины, по которым россиянки откладывают материнство и продолжат это делать:
— Недостаточная поддержка со стороны государства: она сконцентрирована на материальных стимулах (выплаты, материнский капитал), но игнорируются другие проблемы — гендерное неравенство на рынке труда, нехватка мест в детских садах, качество образования и так далее.
— Для молодых женщин из среднего класса очень важны профессиональное развитие и экономическая независимость. А рождение ребенка — триггер, который запускает традиционное разделение ролей между родителями. Когда именно женщина является основным поставщиком заботы о ребенке, она выпадает из рынка труда. После третьего ребенка и 9 лет декрета сохранить профессиональную конкурентоспособность практически невозможно.
— После повышения пенсионного возраста помощь бабушек сократилась. Альтернатива — недешевые услуги нянь.
— Очень высокий процент разводов и низкая постразводная культура, пугающие цифры задолженностей по алиментам. Женщина осознает, что забота о ребенке в случае расставания с его отцом, скорее всего, полностью ляжет на ее плечи.
Сейчас к этому списку причин, конечно, добавились и новые реалии. Женщины не уверены в будущем партнера, многие семьи эмигрируют и не знают, как сложится жизнь на новом месте. Кроме того, значительно выросло употребление антидепрессантов, снотворных и успокоительных препаратов, на фоне приема которых беременеть нежелательно, и люди об этом знают.
«Потребность в рождении детей отступает на второй план при высокой тревоге и чувстве неудовлетворенности, небезопасности, которые сейчас испытывают многие, — объясняет Геляна Ширикинова. — Кроме того, современные представители среднего класса больше склонны к рефлексии. Они хотят не просто ребенка, а ребенка запланированного и осознанного. В условиях нестабильного времени реализовать это нельзя».
Отложенное материнство
Несмотря на тяжелую общественно-политическую ситуацию, процент женщин, которые сознательно решили полностью отказаться от материнства, в нашей стране пока низок. Согласно данным опроса «Гедеон Рихтер», таких респонденток только 7%. «В России аутентичная феминность неразрывно связана с материнством, у нас сохраняется императив деторождения для женщин. Сознательный отказ от него по причинам, не связанным со здоровьем, остается на уровне отклоняющихся случаев. Женщины, выбравшие путь чайлдфри, в нашем обществе по-прежнему чувствуют себя неуютно», — объясняет Чернова.
Это значит, что рано или поздно большинство россиянок все-таки планируют стать матерями — но зачастую на этом пути возникают сложности, в первую очередь из-за возраста. «На 80% качество эмбриона определяет качество яйцеклеток, — объясняет Нато Шамугия, — Но процент женщин, знающих, что после 35 лет резерв яичников начинает активно снижаться, очень низок. Есть иллюзия, что репродуктивные технологии могут помочь родить собственного ребенка в любом возрасте. В результате в 47 лет приходят пациентки с просьбой использовать их ооциты, но сделать этого мы уже не можем».
Тренд на social egg freezing, столь популярный во многих странах, в России еще только набирает обороты. Речь идет о своевременной криоконсервации яйцеклеток, которая позволяет спокойно строить карьеру, зная, что о будущем деторождении вы позаботились. Нато Шамугия напоминает, что методы заморозки постоянно совершенствуются. Средняя цена процедуры в Москве — от 130 000 до 150 000 рублей. Это дешевле, чем в большинстве западных стран.
«У нас в стране очень низкая информированность о возможности отложенного материнства, — объясняет Юлия Фетисова из ГК «Мать и дитя». — Например, в Японии еще 10 лет назад по телевидению показывали социальную рекламу с призывом своевременно замораживать яйцеклетки. Наши женщины узнают об этой услуге в лучшем случае от подруг и коллег».
Жанна Чернова согласна с тем, что отложенное материнство в нашей стране пока эксклюзивная практика: «Женщина таким образом фактически покупает себе время для карьеры, но у нас пока популярнее другой способ «купить» реализацию своих планов — услуги нянь. Кроме того, нет условий, чтобы привычка к долгосрочному планированию стала распространенной практикой». Все более привлекательным для россиянок становится соло-материнство с применением вспомогательных репродуктивных технологий. Такой способ деторождения выступает определенного рода привилегией, так как дает возможность оградить себя от любых проблем в отношениях с отцом ребенка. Законодательство это позволяет: в России одинокая женщина — полноправный кандидат для прохождения программ ЭКО.
Взгляд в будущее
Интересно, что на фоне непростой ситуации в стране интерес к программам ЭКО не снизился — по крайней мере, врачи пока не видят такой тенденции. «Репродуктология исторически всегда страдает от изменений экономической и политической ситуации в стране и мире, — комментирует Савелий Рабаев из клиники К+31. — Я был уверен, что в этом году работы будет намного меньше, но на удивление это не так». По словам Рабаева, наблюдается даже обратная реакция: в клинику обращается больше пар. Одни хотят скорее забеременеть, чтобы обезопасить мужчину от возможной мобилизации. Другие — боятся, что будут вынуждены эмигрировать и не попадут к конкретному врачу. Третьи опасаются, что могут возникнуть перебои с поставками необходимых для ЭКО расходных материалов и препаратов. Последнее, как объясняет Рабаев, — реальность. Импортные запасы кончаются, нужно переходить на российские альтернативы, но их количество пока ограничено — а чтобы расширить производство, необходимо время.
«Многие пары, и так планировавшие беременность, особенно с применением ВРТ, действительно ускоренно претворяют в жизнь это решение, — подтверждает Жанна Чернова. — Будущее не определено, кажется, что откладывать нет смысла». По наблюдениям Юлии Фетисовой из ГК «Мать и дитя», только треть пациентов решили отложить беременность, а две трети, наоборот, решили начать процесс побыстрее: «Люди понимают, что нет смысла ждать, пока все наладится. Идеальных внешних обстоятельств не будет, а беременеть нужно тогда, когда для этого есть силы и здоровье».
Для многих семей весомый аргумент в пользу того, чтобы поспешить с ЭКО (даже в нынешних реалиях), — продвинутость России в сфере репродуктологии. Как пишет Инна Денисова в книге «Сделай меня точно», наша страна по-прежнему входит в число передовых и по количеству проводимых протоколов, и по их качеству. По данным международного мониторинга, в 2019 году Россия заняла 1-е место в Европе и 4-е место в мире по числу циклов ВРТ.
Как объясняет Нато Шамугия, важно и то, что в нашей стране разрешены практически все вспомогательные технологии (так дела обстоят далеко не везде). Кроме клонирования и использования стволовых клеток, практикуется все — от донорства клеток до суррогатного материнства и генетического тестирования эмбрионов. Цена на услуги ЭКО тоже довольно низкие, есть возможность пройти протокол по ОМС. В то же время правовая база еще требует усовершенствования. Например, у суррогатных матерей по-прежнему больше прав на ребенка, чем у биологических родителей. Не решен вопрос прав на эмбрионы между супругами в случае развода. Законодательством не ограничен возраст женщин для вступления в программу ЭКО, и нередко приходят пациентки 55+. Многие врачи относятся к этому критически.
«Современные репродуктивные технологии очень эффективны, — объясняет Нато Шамугия. — При отсутствии собственных яйцеклеток (истощение функции яичников) в России женщина имеет право на использование донорских ооцитов; при отсутствии матки, либо противопоказаниях к вынашиванию — может воспользоваться услугами суррогатного материнства. Показания к этим методам лечения регламентированы законодательными документами». Кроме того, ведутся новые разработки — например, по искусственной активации яичников в НИИ им. Кулакова.
Большая и нерешенная проблема, с которой по-прежнему сталкиваются люди, прибегающие к ЭКО в России, — это стигматизация. «Женщинам приходится скрывать то, что они прибегают к вспомогательным репродуктивным технологиям. Они опасаются того, что в глазах общества потеряют свою женскую состоятельность и полноценность», — объясняет Жанна Чернова. Изменится ли эта парадигма в будущем и каким вообще будет отношение к родительству в нашей стране, пока совершенно неясно.