Коллективный опыт: как NFT стал краудфандинговой платформой для цифровых художников
Международная ярмарка современного искусства Cosmoscow пройдет с 15 по 17 сентября в Гостином Дворе, объединив галереи со всей России — в том числе из Екатеринбурга, Санкт-Петербурга, Воронежа и Владивостока. В этом году на ярмарке появится новая секция Digital с цифровым искусством. Основная идея этой секции — рассказать, как связаны цифровое и реальное искусство и есть ли между ними прямой диалог. Кураторами секции выступает международная художественная группа Instigators, которая в рамках некоммерческого стенда представит работы таких художников, как Ута Бекая, Ксения Обуховская, Кирилл Рейв, Дмитрий Шабалин и Денис Давыдов. Последний является основателем Instigators — и уже много лет занимается цифровым искусством и участвовал в создании новой секции Cosmoscow.
Начав свою карьеру в качестве независимого диджитал-художника, Денис присоединился к агентству N3 в качестве креативного директора, разрабатывая CGI-контент для таких брендов, как Microsoft, ССTV, Samsung, NBC, Ford и Bloomberg. Проекты Дениса получили более 10 наград Adobe Behance в номинациях «Выбор редакции» и «Золото 3D». В 2020 году Давыдов запустил мультимедийный арт-проект Gameland. В то же время он основал Instigators — группу международных практиков искусства и криптоэнтузиастов, объединенных исследованием среды Web 3.0 (концепция развития интернет-технологий, сформулированная руководителем Netscape.com Джейсоном Калаканисом. — Forbes Life) и NFT. Его первый NFT-проект Exported from Museum дебютировал на Cosmoscow Art Fair 2021, а последняя коллаборация с Утой Бекая BajBajas была выбрана в качестве «5 проектов, которые нельзя пропустить» на Art Dubai 2022. Также Давыдов принял участие в дискуссии Национального павильона Узбекистана «Будущая история художественной инфраструктуры: культура и репрезентация в метапространстве» в рамках 59-й Венецианской биеннале 2022 года.
— Вы являетесь основателем художественной группы Instigators. Расскажите, как она появилась и чем вы занимаетесь?
— Я занимаюсь компьютерной графикой с девятого класса. И всю жизнь дружил с художниками, работающими с другими медиа: живопись, скульптура, перформанс. Мы активно интересовались деятельностью друг друга, и всегда возникало желание, так сказать, «обменяться инструментами». Попытки были, а иногда рождались любопытные совместные проекты. Однако массовый интерес к цифровому искусству, конечно, маркируется 2021 годом, когда все узнали магическое слово NFT, которое, казалось, может превратить что угодно в золото.
Я и мои коллеги узнали про NFT примерно три года назад, еще до «большого взрыва» — блокчейн в среде людей, занимающихся цифрой, был более чем известен. В те далекие по меркам индустрии времена еще не было переоцененных коллекций, где какие-то не самым талантливым образом нарисованные обезьянки (речь идет о коллекции Bored Apes Yacht Club. — Forbes Life) стоили сотни миллионов долларов, и никто это не обсуждал как финансовый феномен. Нам тогда показалось, что сама технология NFT многообещающая и может простимулировать рынок именно цифрового искусства. Так и случилось, сегодня то и дело появляются совершенно новые платформы, работающие и как выставочные залы, и как галерейные пространства.
И вот, учитывая давний интерес к цифровым экспериментам и ажиотаж вокруг Web 3.0, мы втроем — я, музейный куратор Андрей Мизиано и криптоэнтузиаст Кирилл Кудрявцев — решили, что пора создать художественную группу. В диалог с нами включились наши друзья-художники, зачастую те, кто преимущественно с компьютерной графикой не работает. Наш набор знаний оказался в моменте актуальным. Очевидно, что речь идет о новом художественном тренде.
— Вы часто используете термин «медиахудожник» — что это вообще значит?
— В термине «медиахудожник» ничего сложного и нового нет. Это художник, который использует различные медиа, которые в своей основе технологичны, — видео, анимация, компьютерная графика, программный код.
— Что такое цифровое искусство в принципе? Как его понять человеку, допустим, всю жизнь увлеченному классическим изобразительным искусством?
— Объект искусства или художественный объект не определяется строго через медиа. Что является либо не является искусством, можно обсуждать бесконечно. Самый простой ответ — это определяет контекст. Если экспертная институция (музей, галерея, критик, куратор) пропустила через себя произведение, вероятнее всего, это искусство. Также искусство должно все-таки оперировать в рамках определенных профессиональных дискуссий, повестки, казаться актуальным различным социальным группам, вызывать чувства, споры и диалог.
В свою очередь, что такое цифровой объект? Чтобы создать его, художник воплощает свою идею с помощью цифровых инструментов. Это программы 3D-моделирования, анимации и так далее. Это может быть генеративное искусство, нейронные сети и многое другое. Сейчас с приходом NFT мы наблюдаем, что такое искусство постепенно становится более заметным для зрителя. Я не могу назвать это ренессансом цифрового искусства. Потому что огромное количество и иллюстраторов, и дизайнеров, и художников всегда работали именно в цифровом формате. Мы привыкли смотреть анимацию и говорить, что это прекрасная работа и что в Pixar работают отличные художники. Мы способны оценить спецэффекты или маппинг-инсталляции. В музеях мы даже привыкли к генеративной графике. Но пока сегмент цифрового искусства все еще нам кажется достаточно недооцененным, и в частности в области продаж.
Это происходит еще и потому, что над созданием цифровых продуктов обычно трудится очень много людей. Те же мультфильмы Pixar создают сотни дизайнеров, художников и иллюстраторов. Это очень сложный многоступенчатый продакшен, в котором участвуют продюсер, режиссер и зритель. И постепенно для них этот процесс создания искусства превращается в работу, которая не воспринимается как творческий процесс. При этом большинство этих невероятных специалистов параллельно всегда занимались своими личными креативными экспериментами и копили портфолио работ, которые просто постили в социальных сетях или на сайте Behance, но никак не монетизировали. С приходом NFT огромное количество людей получило возможность для совершенно другой дистрибуции своих продуктов и главное — возможность зарабатывать на этих продуктах.
— Как объяснить человеку, зачем вообще покупать NFT-искусство — в каком-то смысле неосязаемое и эфемерное. Мне вот как простому потребителю пока сложно понять, зачем владеть чем-то, что нельзя потрогать.
— Швейцарский куратор Ханс Ульрих Обрист недавно брал интервью (печатная версия журнала King Kong, выпуск №13. — Forbes Life) у важного европейского коллекционера, который собрал много видеоарта. Обрист спросил: «Как вы относитесь к NFT?» Этот коллекционер, уже достаточно взрослый мужчина, сказал примерно следующее: «Вы знаете, я отношусь замечательно. Я даже ко многим галереям обращаюсь с просьбой, чтобы художник, чьи работы я покупал 5-10 лет назад, воссоздал их в блокчейне и передал мне права. Потому что тогда свою коллекцию я могу спокойно показывать всем и авторство зафиксировано в цифровом сегменте за мной. Я не боюсь, что принадлежащее мне произведение украдут». И это правильный взгляд на цифровое искусство, которое в некоторых ситуациях очень уязвимо перед пиратством. Раньше все было так: приходишь в галерею, общаешься с художником и галеристом, изучаешь провенанс, покупаешь работу, она висит у тебя дома, никаких вопросов нет. Сейчас же ты можешь купить работу, по сути она тоже будет только твоей, но выставляться будет так, что ее сможет увидеть весь мир. То есть NFT используется и как платформа для дистрибуции.
Вторая история — NFT, про которые говорят: «Вот эти коллекции пингвинов, обезьян, вот эта вся чушь, которая не имеет никакой художественной ценности вообще. Это не искусство, это просто какой-то иллюстративный продукт. Как марки коллекционировать, то есть в них самостоятельной художественной ценности никакой нет. Зачем тогда их приобретать?».
Важно понимать, как они изначально задумывались: собирается команда из очень разных специалистов — аниматора, визуализатора, продюсера, разработчика игр и других. Это команда, которая стоит за NFT-дропом, и они обсуждают: «Было бы классно сделать какую-нибудь децентрализованную игру с вот такими персонажами в вот такой выдуманной вселенной, но нет денег». Что же им делать? Можно выпустить коллекции из 10 000, например, обезьян или пингвинов — аватаров, которые появятся в дальнейшем в игре. Люди купят эти аватары, и на эти деньги команда сделает игру. То есть NFT в данном случае — это краудфандинг-система по большому счету.
Получается очень интересный механизм: приобретая какую-то NFT, ты получаешь не только видеоизображение или артефакт из будущей вселенной, а становишься правообладателем этой вселенной, у тебя есть в ней доля. Далее разработчики на эти средства, которые получили от продажи аватаров, начинают выстраивать новую игровую вселенную. И в зависимости от того, по какому сценарию они ее выстраивают, они благодарят тех людей, которые инвестировали в них вначале. Например, им достаются новые аватары, или их персонажи получают специальные апгрейды, создаются особые игровые возможности и так далее. Так команда формирует свое лояльное сообщество, комьюнити. Это краудфандинг нового типа, который очень комфортно прижился в Web 3.0 благодаря конкретному владению цифровыми активами каждым человеком, в этом его революционность.
Как только идея NFT выстрелила, в индустрии появилось очень много мошенников. Собрали средства, пообещали что-то выпустить, ничего не произошло. Они просто ушли в закат. И сейчас произошло падение рынка из-за этих махинаций. Большая часть денег с платформы, возможно, и ушла, но, если мы посмотрим на золотые топ 10, 20, 30, 100 проектов, там много удачных примеров с сильным сообществом, процветающими культурой и идеей.
— В долгосрочной перспективе зачем нужен краудфандинг в NFT? Что это даст рынку искусства?
— В XX веке появлялись различные варианты инвестиций и поддержки искусства. Были институции, куда ты мог прийти с безумной идеей и получить поддержку. Например, в 1960-1970-х годах киностудии запросто поддерживали молодых энтузиастов и давали им деньги. Вспомним хотя бы Джорджа Лукаса. Киностудии получали идею, инвестировали и создавали целую развлекательную вселенную. Затем кинематограф стал очень жестким рынком с высокой конкуренцией, получить спонсирование стало тяжелее, молодые кадры ушли в сериалы, комиксы и игры. Сейчас происходит ровно такая же история в рамках Web 3.0 — в сегменте NFT. У меня есть идея, я хочу создать вселенную, люди мне доверяют, и я агрегирую какое-то количество денег, которое быстро могу потратить на реализацию своей идеи. Мне не нужно мучительно и долго делать проект, придумывать презентации, тыкаться в различные инстанции и компании, чтобы продвинуть идею и получить деньги. Я могу сразу сделать рывок, потому что у меня есть стоящий проект и есть люди, которые в него верят и заинтересованы в инвестировании, и все они очень лояльны и хотят мне помочь. Они рассказывают про этот проект друзьям и знакомым, и мы вместе его строим — вот это идеальная картина.
Вместе с тем, как я уже упоминал выше, феномен NFT дал возможность многим художникам, работающим с компьютерной графикой, быть услышанными, а некоторым авторам, кто и так полностью состоялся, попробовать себя в чем-то совершенно новом, размять, так сказать, свои творческие силы в чем-то ультрасовременном, как Мураками или Урс Фишер.
— Мне нравится идея, что NFT — это коллективный опыт потребления искусства. Но все-таки, когда мы говорим об искусстве, что важнее для потребителя — коллективный или личный опыт?
— Это очень хороший вопрос. Наверное, здесь все зависит от работы, концепции самого художника, поскольку существует некое триединство: есть художник, есть работа и есть зритель. И в какой-то момент в XX веке считалось, что как только художник завершает свою работу, он становится «мертвым», потому что остаются только зритель и работа. Потом отношение к процессу менялось, художник опять становился важным, ведь он является творцом, его деятельность освещается в прессе, резонирует. В общем, этот треугольник все время движется. Но я всегда считал, что важен твой личный контакт с произведением. Что ты себе представляешь, когда видишь объект, как ты себя с ним связываешь и какая химия возникает. При этом коллективное владение не отменяет это особенное личное взаимодействие с произведением, но часто может просто придать работе совсем другой масштаб.
Когда мы с художником Утой Бекая создавали нашу первую коллекцию, придумывали тексты, материалы, анимацию, мы не занимались краудфандингом и не ставили великих целей перед собой. Для нас была важна художественная концепция, мы хотели создать некий жест и поэтому произвели в 2021 году лимитированную коллекцию Sacred Creatures, которая трогала зрителей за живое и стала невероятно популярна. Этот NFT-проект стал лицом всей цифровой секции ярмарки современного искусства Art Dubai 2022. При этом мы шли от обратного в классической парадигме художник — зритель, не учитывая практику коллективного опыта. Создавая искусство, которым будут владеть многие, нужно сразу думать о масштабе и гранд-формах. Это требует другой поддержки и финансирования. И как я уже сказал, получить такие деньги от больших компаний и институций для художников бывает проблематично. Зато краудфандинг и активное сообщество позволят гораздо легче реализовывать масштабные проекты, рассчитанные на большую аудиторию.
— Насколько развит сейчас NFT-рынок в России? Можно ли оценить его емкость?
— Сложно сказать, насколько это сейчас емкий рынок в России. У нас есть примеры классных групп и успешных NFT-коллекций. Недавно Володя Смеркис, директор Binance в странах СНГ, в рамках нашего выступления в Noodome познакомил меня с проектом Digital Animals, который стал весьма успешным и резонансным на мировой арене. Идея заключалась в том, что покупателю выпадает случайное стеклянное животное, душа которого модерируется алгоритмом постов нового владельца в Twitter. Это очень релевантный криптомиру проект.
Я хочу сказать, что в России есть сообщество, которое работает и развивается. Есть рынок со своими игроками, которые занимаются продюсированием более сложных digital-кейсов. Но оценить его развитость и емкость пока довольно сложно, потому что нет ни аналитики, ни исследований, ни каких-то срезов.
На волне популярности NFT многие специалисты, связанные с компьютерной графикой или мечтающие создавать гибридные проекты с цифровым искусством и с физическими произведениями, задумались о том, как можно развивать свою карьеру и создавать новые платформы для творчества. Сразу несколько моих знакомых хотят создавать обучающие и развлекательные программы, которые помогут заинтересованным новичкам заняться искусством. Я думаю, что в долгосрочной перспективе это будет стимулировать как индивидуальную творческую реализацию, так и мир искусства в целом.