«У них есть ручки и ножки, как у людей»: зачем Русский музей заставили стульями

Главное «действующее лицо» экспозиции, как понятно из названия, стул как художественный объект. Это первый такого рода проект Русского музея, обладающего большой коллекцией предметов материальной культуры, но достаточно редко их выставляющего. 

В ХХ столетии, когда с подачи функционалистов и теоретиков школы Баухауз все стали интересоваться конструкцией вещей, а не их внешней оболочкой, такому предмету, как стул, начали уделять много внимания. К нему обращали мысли не только промышленные дизайнеры, но и ведущие архитекторы своего времени. Великий немецкий архитектор-модернист Мис ван дер Роэ изрек сакраментальное: «Стул — очень сложный предмет. Построить небоскреб куда проще». Переосмысливая стул, этот «краеугольный камень» быта, дизайнеры переосмысливали и сам быт, его устройство и, как следствие, способы сидеть. Впрочем, концепция не нова: и в XVIII, и в XIX веках стул был своеобразным полигоном отработки устройства будущего, точкой поиска идеальных параметров человеческого тела, новых материалов и социальных конструктов.

Стулья проектировали крупные архитекторы. В частности, Огюст Монферран, построивший в Санкт-Петербурге Исаакиевский собор и установивший Александрийский столп. Великолепное, можно сказать, горделивое кресло его авторства — с золочеными подлокотниками в виде орлиных голов из «Старого» кабинета императрицы Марии Федоровны в Зимнем дворце — встречает посетителей выставки. «Рисунки мебелей есть тоже зодчество в своем роде», — писал журнал «Записки для хозяев». Это утверждение, приравнявшее искусство создания мебели к искусству архитектуры, вынесено на стену в зале, где расположены экспонаты, относящиеся к XIX столетию. Его можно считать эпиграфом к первой половине выставки.