«Черные считались язычниками»: история рабства, рассказанная бывшим невольником
Букер Вашингтон (1856–1915)— внебрачный сын чернокожей рабыни и неизвестного белого. Как и миллион других рабов, его ждала жизнь в лачуге без окон, где спят на полу, едят руками, а единственная одежда — грубая льняная рубашка, которая впивается в плоть как сотня булавок. После Гражданской войны мальчик получил свободу, работал на соляных приисках и учил грамоту по ночам.
Упорство помогло достичь невозможного: спустя несколько лет Вашингтон выступил с эпохальной речью о расовом и классовом мире на международной выставке в Атланте. И стал первым в истории Америки черным человеком, который говорит перед белой аудиторией.
Вашингтон основал Индустриальный педагогический институт для чернокожих и заручился поддержкой виднейших представителей белой элиты, среди которых был Джон Дэвисон Рокфеллер. О своем невероятном пути он рассказывает в книге «Восставая из рабства».
Во время недавнего визита в Балтимор, штат Мэриленд, волей случая в мои руки попала факсимильная копия старой балтиморской газеты Maryland Journal, первый номер которой вышел 20 августа 1773 года. В номере были опубликованы пара новостей и несколько объявлений, которые меня особенно заинтересовали. Одно из них выглядело примерно следующим образом:
Вознаграждение в 10 фунтов. 6 июля у владельца, проживающего в 8 милях от Джоппы, в округе Балтимор, пропал ирландский слуга по имени Оуэн Маккэрти. Приметы: возраст около 45 лет, рост — 5 футов 8 дюймов, смуглый цвет лица, длинные черные волосы с сединой, заметный синяк под правым глазом. Ушел в коротком коричневом пальто из дешевой ткани, с подкладкой из красной фланели и с металлическими пуговицами. Также на нем были брюки, заплатанные на коленях, белая рубашка, ношеные сапоги и старая фетровая шляпа. во время поражения Брэддока он был рабом в разных частях Америки и имеет хорошее представление о стране. Тот, кто обнаружит этого слугу и препроводит его к Александру Коуэну или Джону Клейтону, торговцам в Джоппе, или же передаст непосредственно владельцу, получит в качестве вознаграждения за труды и оплаты накладных расходов 5 фунтов, если это произойдет в пределах графства, а если за пределами — 10 фунтов. Барнард Рейли.
Подобно большинству я и не предполагал о существовании белых рабов. Долгое время в моем сознании слово «рабство» ассоциировалось исключительно с темным цветом кожи. В школе мы изучали, что много веков назад в Англии существовали белые невольники, и в других частях Европы рабство и крепостное право сохранялось очень долго. Помню, где-то я читал историю об отце Грегори, который, увидев красивых английских рабынь, выставленных на продажу в Риме, был настолько впечатлен их печальным положением, что решил выступить с публичным заявлением. Однако все эти события относятся к далекому прошлому. До тех пор, пока я не начал изучать этот вопрос, у меня не было ни малейшего представления о том, что в Америке когда-либо покупали и продавали кого-то, кроме индейцев и негров. Однако факт остается фактом: хотя темнокожие невольники были привезены в Джеймстаун всего через двенадцать лет после создания первого поселения, система белого рабства, предшествовавшая черному, существовала очень долго. Большинство работ на плантациях и в других местах сначала выполняли белые невольники, которых привозили из Англии и продавали на рынках наряду с другими товарами. Вот что историк Бэнкрофт пишет по этому поводу:
Условное рабство, по договорам или соглашениям, с самого начала существовало в Вирджинии. По отношению к своему хозяину слуга находился в положении должника, обязанного оплачивать право на жизнь путем полного предоставления своих сил на благо кредиторов. вскоре начались притеснения: людей, которые изначально стоили восемь фунтов, перепродавали уже по сорок, а иногда и по триста. Поставка белых слуг стала хорошим бизнесом, а группа людей, прозванных «демонами», обманывала студентов, слуг и бездельников, уговаривая их отправиться в Америку — страну всеобщего изобилия. Белые слуги превратились в предмет торговли. Их покупали в Англии и увозили в южные штаты, а в Вирджинии сбывали тому, кто больше заплатит. Наравне с темнокожими, их продавали с кораблей, словно лошадей на ярмарке. В 1672 году в колониях средняя цена на белых рабов составляла десять фунтов, тогда как темнокожий стоил двадцать или двадцать пять фунтов.
Известно, что богадельни и тюрьмы были опустошены, чтобы обеспечить рабочими колонии Вирджинии, Южной Каролины и Джорджии. Но не только обездоленные и отверженные попадали в неволю, отправляясь в английские колонии в Америке. Многие из них были политическими заключенными и даже знатными людьми. Тот же историк пишет:
Этот способ обращения с англичанами был настолько обычным, что в качестве рабов в Новую Англию направлялись не только шотландцы, взятые в плен на поле Данбара, — роялисты, захваченные в битве при Вустере, и лидеры восстания в Пенруддоке тоже отправлялись в Америку на невольничьих кораблях.
В те времена в Штатах существовало немало мест, где можно было приобрести ирландского раба. Страна нуждалась в рабочей силе, поэтому страдания этих несчастных по пути к землям Америки были ничуть не меньше тех испытаний, что выпадали на долю невольников на кораблях, идущих из Африки. «Вывоз ирландских католиков, — замечает Бэнкрофт, — был частым явлением и сопровождался ужасами дороги, едва ли уступающими жестокости африканской работорговли». В 1685 году, когда около тысячи заключенных были приговорены к отправке в Новую Англию за участие в восстании Монмута, «влиятельных людей при дворе отправили в рабство как обычных невольников».
Кабальное рабство, существовавшее в английских колониях, имело существенные отличия от других форм невольничества. Первые кабальные слуги были разосланы Лондонской компанией, той самой, что основала колонию Вирджиния. Не предполагалось, что прислуга будет переходить от одного хозяина к другому, но упадок сельского хозяйства после резни 1622 года, по словам Джеймса Баллаха, вынудил плантаторов распродавать живую собственность, и впоследствии «продажа слуг стала очень распространенной практикой — как среди офицеров, так и среди плантаторов». Например, в 1623 году Джордж Сэндис, казначей Вирджинии, был вынужден обменять семь своих последних слуг, на сто пятьдесят фунтов табака. Баллах пишет:
Постепенно юридический статус слуги перестал приниматься в расчет, и его стали рассматривать как движимое имущество и часть личной собственности хозяина. Им можно было распоряжаться точно так же, как и остальными вещами. Таким образом, слуга стал учитываться при инвентаризации, и им распоряжались как по завещанию, так и в соответствии с долговыми расписками.
Одновременно, как в Англии, так и в Вирджинии, развивалась систематическая торговля слугами. Их можно было переправить в Америку, заплатив шесть-восемь фунтов за каждого, и продать там уже за сорок-шестьдесят фунтов. Лондон и Бристоль были главными рынками для сбыта молодых мужчин и женщин судовладельцам, которые перевозили их в Америку и реализовывали. В период с 1650 по 1675 год число таких сделок было огромно, но затем торговля начала сокращаться. В одну только Вирджинию в 1664 году ввезли тысячу пятьсот белых рабов. Говорят, что ежегодно число слуг, отправленных из Англии в колонии и Вест-Индию, достигало пятнадцати тысяч человек.
Для меня было удивительно узнать, что чуть более двух столетий назад англичане продавали пленных, захваченных на полях гражданских войн, точно так же, как африканцы угоняли и продавали людей своей расы. Знание этих фактов помогло мне понять, что когда в этой стране зародилось черное рабство, положение африканских невольников не было исключительным явлением, каким оно стало впоследствии.
Постепенный переход от рабства белых к рабству черных происходил стихийно и без особых препятствий. Вначале положение белого и темнокожего раба в большинстве случаев не различалось, за исключением того, что один попадал в неволю на определенный срок, а другой пожизненно. Со временем черное рабство стало все сильнее отличаться. Условия жизни белых невольников постепенно улучшались, а вот существование темнокожих неуклонно менялось к худшему. То же самое, что происходило в Вирджинии, было характерно и для других южных колоний. Наконец, к концу XVIII века, черное рабство почти полностью заменило белое во всех южных штатах.
Говоря о причинах, которые привели к отмене белого рабства в Северной Каролине, доктор Джон Спенсер Бассетт, бывший профессор истории и политологии в Тринити-колледже, штат Северная Каролина, говорит следующее:
После того, как все привыкли к черным рабам и стадия адаптации была пройдена, стало очевидно, что черные невольники намного выгоднее белых. Темнокожие были дешевле и неприхотливее, тогда как работать они могли больше. Это был конкурентный рынок, на котором черные победили. Примерно то же происходило и с индийским рабством в Вест-Индии. люди начали считать аморальным индийское рабство, и на смену ему пришло невольничество из Африки.
Затем сочли неприемлемым белое рабство, и белых заменили черные невольники. В каждом случае речь шла о выживании сильнейших. И индийское рабство, и рабство белых должны были уступить превосходящей выносливости, покорности и трудоспособности темнокожего человека.
Я уже рассказывал подробно об условиях подневольного труда белых в английских колониях до появления черных невольников, чтобы показать, насколько легко и естественно произошел переход от рабства в Африке к рабству в Америке. Но я признаюсь, что этими примерами я иллюстрирую не только этот факт. Важно, чтобы люди моей расы не склонялись к мысли о том, что, поскольку они когда-то были в рабстве, их положение является чем-то исключительным. Чтобы не впасть в уныние, стоит помнить, что другие расы в определенный период своей истории сталкивались с трудностями, не уступающими нашими. В Америке черное рабство пришло на смену белому, и вполне вероятно, что если бы торговцы не повезли невольников из Африки, система угнетения белых просуществовала бы еще очень долго.
При чтении литературы, посвященной расовым вопросом, мне удалось выяснить любопытный факт: изначально, различия между черным и белым человеком проводились не по расе или цвету кожи, а в соответствии с его религиозными убеждениями. Это характерно для того времени, когда людей разделяли по их вероисповеданию, а не по расовой принадлежности. Черные считались «язычниками», и закон видел грань между теми, кто был христианином, и теми, кто им не являлся. Например, как гласил закон, ни один христианин не мог стать пожизненным рабом. Белых невольников, попавших в кабалу, обычно называли «слугами» и таким образом отличали от рабов. Вот что пишет об этом профессор Бассет:
Право порабощать черных основывалось, по-видимому, на том, что они были язычниками. В христианстве считалось, что ни один христианин не имеет права порабощать другого, и как только язычник принял крещение, его больше нельзя держать в качестве раба. В течение долгих лет для черных это значило быть навсегда отлученными от церкви, а в некоторых колониях пришлось принять законы, в которых прямо говорилось о том, что положение раба не меняется, когда его приводят в церковь.
С другой стороны, поскольку белый слуга был христианином, постепенно установился принцип, согласно которому его могли держать в рабстве только христиане или те, кто придерживался обычаев этой веры. Баллах продолжает:
Таким образом, свободные негры, мулаты или индейцы даже будучи христианами, не могли держать белых слуг, равно, как и неверные — евреи, мавры и магометане. Если белый слуга был продан таким покупателям или его хозяин вступал в брачный союз с ним, он становился свободным.
Любопытно, что один из первых принятых законов, дискриминирующих черного человека по расовому признаку, отнимал у него право держать белого человека в рабстве.
В Вирджинии и Мэриленде прошло сто пятьдесят лет, прежде чем белое рабство окончательно перешло в черное. В других южных колониях черное невольничество, завезенное из Вест-Индии, почти с самого начала было единственной формой труда, принятой на плантациях.
В Южной Каролине однажды предприняли попытку восстановить крепостное право, как оно существовало за сто лет до этого в Англии и как оно все еще бытует в Европе. В Джорджии надеялись, запретив рабство, установить систему свободного труда. Но в обоих случаях усилия не увенчались успехом.
Генерал Оглторп, основатель Джорджии, заявил, что невольничество «противоречит учению Евангелия и основному закону Англии», а когда было предложено ввести рабство в колониях, он заявил, что «отказывается допустить столь ужасное преступление». Но в течение пятнадцати лет после основания колонии рабство полностью укоренилось здесь, а закон против него был отменен.