Здание новой реальности: что станет формулой выживания для российской архитектуры
Часто приходится слышать, что архитектура по определению обращена в будущее. В самом деле, слово «проект» образовано от итальянского корня, означающего «бросать вперед», и родственно прожектору и проекции. Стало быть, и архитектор должен что-то знать о грядущем, ведь проект реализуется нескоро, а простоит построенное здание много десятилетий и даже столетий. Но на поверку оказывается, что архитекторы — никудышные футурологи. Архитектурные утопии-предсказания, опирающиеся на чисто образный, визуальный подход, редко осуществляются. Не случились летающие и шагающие города, не построились идеальные города в виде звезд и кругов. Архитекторы отправляют в будущее идеи из прошлого. Гораздо точнее предсказывают писатели, исходящие из свойств человеческой природы или социальных отношений, или ученые, анализирующие технологические тренды. Поэтому архитектор мало что может добавить к и без того туманной и стремительно меняющейся картине. Скорее — описать настоящее, в котором, замечу, еще почти ничего не случилось.
Уход иностранных архитектурных бюро и компаний
Для крупных и известных в мире архитектурных бюро работа в России стала политически рискованной, российские проекты убирают с сайтов. Так, голландский офис MVRDV приостановил работу над проектом RED7 в центре Москвы — это 19-этажный жилой комплекс на пересечении проспекта Академика Сахарова и Садового кольца в Москве. Здание уже отлито в бетоне и находится на этапе отделки и монтажа инженерных систем. Zaha Hadid Architects вышли из проекта станции метро «Кленовый бульвар», Herzog&de Meuron приостановили участие в редевелопменте территории бывшего Бадаевского пивзавода, David Chipperfield — в проекте Центрального телеграфа. Есть и другие примеры, пересмотренные результаты конкурсов, где победители-иностранцы отказались от дальнейшего участия, или конкурсы, проведенные без международного участия, с двумя претендентами вместо шести. Конечно, так поступают пока не все иностранные коллеги. Менее известные фирмы в основном ориентируются на экономическую конъюнктуру: режим санкций, возможность платежей, поездок и другие ограничения. Пока их выжидательная позиция — «покупка времени». Если ограничения продлятся, то и они свернут бизнес.
Уход мировых звезд архитектуры не так заметен в экономическом отношении, как в культурном и профессиональном, возвращая нас на 30 лет назад в СССР
В итоге некоторые заказы перераспределяются в пользу российских бюро. Президент Союза архитекторов России Николай Шумаков выразил сдержанный оптимизм, сказав: «... никакой трагедии по поводу ухода зарубежных бюро с российского градостроительного рынка я не вижу. Значит, у наших архитекторов будет больше возможности проявить себя и показать свой профессиональный потенциал».
Да, талантов у нас много, но никогда еще культурная изоляция не способствовала их развитию. Практика 2010-х годов сделала общепринятым для архитекторов участие в международных консорциумах, выравнивание стандартов бизнеса, активное участие в международных форумах, фестивалях и конкурсах. Неслучайно самым известным в мире российским проектом стал парк «Зарядье», созданный международной командой из американских бюро Diller Scofidio + Renfo и Hargreaves, российских Citymakers, ландшафтной компании ARTEZA. От технического сопровождения иностранных проектов мы уверенно шли к подлинному соавторству. Уход мировых звезд архитектуры, прекращение приема заявок из России на международные конкурсы не так заметен в экономическом отношении, как в культурном и профессиональном, возвращая нас на 30 лет назад в СССР. А вот сокращение присутствия мировых инжиниринговых компаний и строительных подрядчиков отразится уже и на качестве проектирования и стройки.
Что происходит в работе российских архитектурных бюро
Портфель заказов у крупных российских архитектурных бюро пока не претерпел существенных изменений. Работы хватит, по оценкам их руководителей, на полгода-год. Конечно, при условии своевременной оплаты и предсказуемой инфляции. Менять условия контрактов заказчики не планируют. Здесь сказывается инерция строительной отрасли в целом, где остановить проект может оказаться дороже, чем продолжить. Хуже ситуация в маленьких и средних бюро, которые кормят основную массу архитекторов и дизайнеров. Частный заказ, интерьеры, загородные дома быстрее реагируют на кризис.
Третий фактор, который уже начал действовать, но не проявил себя в полной мере, — это отказ от работы в России основных поставщиков софта, на котором работают архитекторы, — AutoDesk, Adobe, Graphisoft. У больших бюро лицензии, как правило, оплачены на несколько лет вперед. Маленьким фирмам, будем откровенны, легальная лицензия часто не по карману при российских расценках на проектирование. Поэтому им и раньше приходилось искать другие способы обеспечить себя софтом. То же касается и «железа», его дефицит даст о себе знать через год-полтора, когда придет срок менять парк компьютеров и оргтехники.
В условиях квазиплановой экономики, основанной на распределении тощего бюджета, все меньше будет места частной инициативе
Два месяца, конечно, не срок, чтобы хотя бы осознать масштаб изменений, тектонических сдвигов в нашей жизни. Скорость их такова, что мы просто не успеваем за новой реальностью. Тем не менее рискну предположить, что, как бы ни развивалась политическая ситуация, ближайшее будущее архитектуры в перспективе нескольких лет будет зависеть от следующих обстоятельств.
Спад экономики в целом и строительного сектора в частности. Можно представить, что спрос на жилье и коммерческие площади сильно сократится. Вся строительная активность, как, собственно, и деньги, останется в руках государства. Девелоперы скорее станут подрядчиками у крупных банков с госучастием, госкорпораций и бюджета. В условиях квазиплановой экономики, основанной на распределении тощего бюджета, все меньше будет места частной инициативе, независимому от государства бизнесу, в том числе и архитектурному. Появится желание все централизовать, возродить систему крупных проектных институтов под эгидой государства или девелоперов, у которых и сейчас есть многочисленные проектные отделы, а также присоединить к ним крупные и средние архитектурные бюро.
От каких проектов откажутся в первую очередь
Как и какие проекты будет развивать государство: продолжать строить массовое жилье в крупнейших городах или, наоборот, — малоэтажное в пригородах, инфраструктуру или промышленность? Точно не благоустройство и не культуру. Например, власти Московской области уже объявили об отмене инициативного бюджетирования по запросам жителей, в Москве затраты на благоустройство сокращаются с 2020 года.
Трудно ожидать, что и так едва наметившийся в последнее десятилетие запрос на архитектуру сохранится, а вместе с ним и роль архитектора как востребованного специалиста, не говоря уже о независимом эксперте или авторе проекта. Впрочем, недолгое оживление рынка может вызвать волна ребрендинга, переделки интерьеров, принадлежавших ушедшим с рынка компаниям, под новые бренды, вложения репатриированных капиталов в недвижимость, квартиры и дома.
Другим признаком новой реальности станет дефицит материалов и технологий. Большая часть сложных инженерных систем, отделочных материалов в строительстве от фасадных систем до качественных МДФ-панелей — импортные или производятся в России с использованием импортных комплектующих и материалов. Мы уже видим остановку некоторых строек не только из-за подорожания, но и просто из-за прекращения поставок. Новые логистические цепочки, не говоря уже о новых производствах, — дело долгое, и не все можно привезти из Китая.
Все нынешнее поколение архитекторов во многом сформировано тем чувством свободы и личной ответственности за проект, новых возможностей, стремлением к мировой архитектуре, которые принесла эпоха 1990-2000-х
На рубеже 80-х и 90-х годов один раз уже распалась вся архитектурная вселенная: прекратили работу советские проектные институты, надолго встали стройки, сменилась технологическая база и комплекс идей, определявших архитектуру СССР. Тогда архитектуру и архитекторов спас частный заказ: 10-12 лет почти все мы занимались интерьерами, квартирами и загородными домами. Крупные проекты начались на рубеже 2000-х годов и позднее. Все нынешнее поколение архитекторов во многом сформировано тем чувством свободы и личной ответственности за проект, новых возможностей, стремлением к мировой архитектуре, которые принесла эпоха 1990-2000-х.
Что может стать таким творческим, интеллектуальным выходом, этической установкой, да и просто формулой выживания для российской архитектуры сегодня? Важным штрихом к картине завтрашнего дня стало объявление о прекращении периодического выхода архитектурного журнала «Проект_Россия», ведущего профессионального издания, основанного когда-то голландцем Бартом Голдхоорном. В 100 номеров за 27 лет уложилась вся история постсоветской архитектуры с 1995 года. Новой эпохе потребуются другие медиа.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора