Композиторы ароматов: кто на самом деле создавал легендарные духи
Парфюмер Эрнест Бо (Beaux – «красивый») провел на Первой мировой войне пять лет: сначала воевал во французской армии против немцев, служил лейтенантом артиллерийского полка, затем был направлен в Мурманск с контингентом войск союзников. Судя по полученным им наградам – английский Военный крест, французский Военный крест и орден Почетного легиона, русский орден Великого князя Владимира, – Эрнест Бо был смелым человеком и повоевать ему пришлось всерьез.
В 1920-м он вернулся к профессии, уже во Франции, и обстоятельства сложились благоприятно: Бо удалось создать композицию, которая стала самым известным парфюмерным проектом ХХ века, – Chanel No5. Эти духи были настолько успешными, что спровоцировали беспощадную коммерческую войну, сражение между инвесторами (братья Вертхаймеры) и мадемуазель Шанель.
Участвовал ли парфюмер, автор духов, в этих финансовых битвах?
Эрнест Бо родился в 1881 году в Москве на Сущевском валу, в семье управляющего парфюмерной фабрикой Rallet Эдуарда Ипполита Бо и его второй жены Августины Мари Миссфельд. Есть легенда, что дед Эдуарда Бо был наполеоновским солдатом, который остался в России и поступил в артисты. Правда это или нет, неизвестно – отец парфюмера, Эдуард Бо, местом рождения указывал французский город Лилль. В этом городе, судя по карте распространения французских фамилий, жило несколько таких «красивых» семейств с фамилией «Бо».
Эрнест Бо был старшим сыном Эдуарда от второго брака отца, в семье было еще 11 детей. Сводного старшего брата от отцовского первого брака тоже звали Эдуардом, как отца, и он тоже работал в парфюмерной промышленности.
Эрнест Эдуардович Бо начал осваивать профессию в Москве, изучал производство мыла. Затем он стажировался в Грассе. Дело в том, что московская фабрика Rallet принадлежала французской парфюмерной компании Chiris de Grass (владелец – Леон Шириз). В Москве наставником Эрнеста Бо был бельгиец Адольф Лемерсье.
«С 1902 года наш технический директор Лемерсье стал обучать меня парфюмерному искусству. С радостью воздаю я ему дань глубокого почитания за его артистизм и блестящие технические навыки. Все в нем было оригинально, начиная с его манеры жить и одеваться. Это был великий новатор, никогда не соглашавшийся следовать привычным меркам и отчетливо предвидевший все новое, что химия и производство натуральных продуктов внесут в парфюмерию, содействуя ее расцвету», – написал Бо в воспоминаниях.
В интервью французскому журналу Industrie de la parfumerie («Парфюмерная промышленность») в 1946 году Эрнест Бо рассказал об источниках вдохновения: «...Для меня это были, наряду с французскими писателями и поэтами, – поэзия Пушкина, произведения Тургенева, Достоевского, музыка Бетховена, Дебюсси, Бородина, Мусоргского. Императорский балет. Французская школа живописи и великие русские живописцы – Серов, Левитан, Репин, многие другие...»
К тридцати годам Эрнест Бо создал свои первые успешные композиции. В 1912 году фабрикой Rallet были выпущены духи «Букет Наполеона» с цветочным ароматом и затем – «Букет Екатерины», цветочно-альдегидный. В том же году Эрнест Бо женился на Ираиде де Шоенайх, у них родился сын Эдуард.
Затем молодой парфюмер, муж и отец попал на войну, на долгие пять лет. В силу происхождения он был гражданином Франции и поэтому был мобилизован в армию своей страны, служил лейтенантом в 102-м полку тяжелой артиллерии, воевал против Германии. А когда в 1918 году для многих французских солдат и офицеров война закончилась, его направили в порт Мурманск. Эрнест Бо никогда не рассказывал о том, чем занимался там, но логично предположить, что он был откомандирован в Карелию благодаря знанию русского языка.
Военные историки пишут, что приглашение союзников в начале 1918 года для защиты северного побережья исходило от Мурманского Совета рабочих, который согласовал это приглашение с Троцким и получил его одобрение. В январе и начале февраля 1918-го германские войска быстро продвигались в Прибалтике и высадились на территории Финляндии, создалась реальная угроза захвата Мурмана, а Мурман (бывший порт Романов) был единственным незамерзающим портом – ныне это город-порт Мурманск. Там располагались огромные склады военных припасов, которые поставляли царской России союзники, англичане и французы, в течение Первой мировой войны. Не желая терять эти склады, Троцкий решил принять помощь союзников и 1 марта 1918 года подписал указ, после которого в Мурманске высадились первые отряды англичан и французов. Ситуация на Кольском полуострове накалялась, ее оценка всеми участвующими сторонами менялась раза два в месяц. Большевики и Красная Армия набирали силу; Белая гвардия, английские, французские, американские, сербские, немецкие, финские войска (финны «красные» и «белофинны») сражались с местным населением и друг с другом. Неизвестно, существуют ли документы, подтверждающие, что Эрнест Бо был комендантом лагеря для военнопленных. Но не надо забывать, что в 1918 году никто не знал, кого следует считать врагом, кого союзником. Например, члены Мурманского Совета рабочих (!) были расстреляны по личному приказу Ленина. Иностранные солдаты, англичане и французы, пройдя мировую войну, страшно устали и не понимали, за какие идеалы и в чьих интересах они должны сражаться на Кольском, в диком холоде. Естественно, они хотели вернуться домой, а не мерзнуть с риском для жизни за полярным кругом, – этим и вызвана кратковременность поддержки Антантой Белого движения.
Для нас важно другое: лейтенант Эрнест Бо, оказавшись среди северной природы, получил уникальное впечатление и, как любой талантливый человек, жаждал перевести это потрясение на язык искусства, которым владел. «Часть моей военной службы прошла на Севере, за полярным кругом. Во время летнего полярного дня озера здесь излучают особую свежесть. Этот характерный запах я сохранил в памяти, и после с большим трудом мне удалось воссоздать его, хотя поначалу альдегиды новой композиции были очень неустойчивы».
Трудно представить, сколько знаний, усилий и терпения нужно парфюмеру, чтобы сформулировать гармоничное послание, которое будет востребовано миллионами людей в течение ста лет; я имею в виду уникальные духи Chanel No5. Возможно, – как и в других сферах искусства, – для этого нужно было, чтобы его чувства были обострены. Понадобились испытания, одиночество и даже страдание. Нужна была и жажда работы, потребность в выражении эмоций после вынужденного перерыва в творчестве. И еще – необходимы счастливые совпадения, обязательно.
Все это случилось с Эрнестом Бо. Во Франции его ждала любимая работа: лаборатория Rallet при фабрике Chiris в Грассе. Эрнест Бо возобновил опыты с сочетаниями натуральных эссенций и новых искусственных компонентов на базе цветочно-альдегидной формулы духов, называемых Rallet No1 (считается, что формула была модификацией его духов «Букет Екатерины»). Одновременно парфюмера настигла личная драма: жена Эрнеста Эдуардовича Ираида бежала с сыном из Советской России через Финляндию и во время опасного путешествия встретила и полюбила другого. Вернувшийся с войны лейтенант-парфюмер остался один, вся его прошлая жизнь была разрушена. И он погрузился в работу.
Именно в это время, в конце лета 1920 года, мадемуазель Шанель задумала заказать небольшую партию духов для своих лучших клиенток к Рождеству.
Рождение духов Chanel No5 окружено легендами. По словам парфюмера Анри Робера, чей отец Жозеф в двадцатые годы руководил лабораторией Chiris, мадемуазель в старости верила, что это она вдохновила парфюмера на создание Chanel No5, или даже – чего уж там – сама придумала эти духи; парфюмер с иронией называет эту версию «фантазийной». Анри Робер также приводит свидетельство тогдашнего директора Rallet – Плено, который познакомился с мадемуазель на Лазурном Берегу и очень хотел внушить ей идею заказать духи в парфюмерной лаборатории, которой сам руководил. Мадемуазель, по словам Плено, была откровенно враждебно настроена к этой идее, но все же согласилась посетить фабрику Rallet, где и ознакомилась с парфюмерными опытами Эрнеста Бо. Анри Робер также добавляет (со слов своего отца Жозефа Робера и директора Плено), что мадемуазель заявляла: «Поскольку парфюмеры все копируют, а я хочу уникальные духи, – пусть мои будут настолько дорогими, что их нельзя будет повторить». Она изначально не хотела вкладывать средства «в презентацию», в пышные флакон и коробку, – а только в качество ингредиентов неповторимого (во всех смыслах) аромата.
Есть другие версии: Эрнеста Бо и Габриэль Шанель познакомил великий князь Дмитрий Романов, который был знаком с Эрнестом Бо. Или еще: идею заказать духи Шанель подсказала подруга, сверхактивная муза всего прогрессивного Мися Серт. Все эти версии и нюансы не исключают друг друга, хотя мне кажется, что утверждение о дружбе великого князя и парфюмера – это из области фантазий. С другой стороны, после революции, в эмигрантской среде многое, прежде невозможное, могло случиться.
Важно понять другое: сто флаконов духов для презентов никто не сделает «на коленке». Эрнест Бо не разливал духи у себя на кухне. Эта первая партия флаконов для мадемуазель Шанель должна была быть где-то изготовлена, и, скорее всего, этим местом была фабрика Rallet в Грассе.
А что произошло потом? Почему Шанель, осознав, насколько удачны и востребованы духи ее имени, не захотела иметь дело с Rallet дальше, а в 1924 году заключила контракт на производство духов с фирмой Bourjois? Причин могло быть несколько, рассмотрим их в порядке: производство – парфюмер – формула новых духов.
В начале 20-х фирму Rallet у Chiris купил Франсуа Коти. Как поменялись порядки, какие предложения сделали персоналу, уволили ли старых сотрудников или оставили работать – никому не ведомо. Парфюмерное производство очень закрытая отрасль, а Франсуа Коти, как известно, был человеком своеобразным и решительным. К тому же у него была своя фабрика с полным производственным циклом. Кстати, оценив успех духов Chanel, Коти велел своему штатному парфюмеру сделать аромат «в духе Rallet No1», и так в 1927 году появился L’ Aimant Coty.
Эрнест Бо, вскоре после встречи с Шанель, ушел из Rallet и формулы унес. В своей биографии он упоминает, что его друг Эжен Шарабо предложил ему стать в Париже представителем фирмы Шарабо по продаже душистых веществ. Известно также, что в феврале 1921 года Бо развелся с Ираидой Шоенайх, а 25 ноября 1922 года женился на Ивонн Жиродон, дочери производителя велосипедов (вполне перспективный бизнес в то время). И жених, и невеста в то время проживали в Каннах; он на бульваре Миди, вилла Сант-Анри, она на рю де Реймс. Очевидно, что Эрнесту Бо предстояло строить новую семью, вскоре у пары родилась дочь Мадлен. Бо решительно менял свою жизнь, покинув фирму, с которой его связывало так много: его отец и старший брат работали на Rallet, он сам служил фабрике двадцать пять лет.
Вопрос: когда Эрнест Бо покинул фабрику, на которой изначально производились его духи, – Габриэль Шанель выкупила права на формулу Chanel No5? Как тогда было принято? Порядочность Эрнеста Бо не вызывает сомнений, иначе он не был бы уважаемым человеком в профессии. Но интересно, каким образом тогда улаживались вопросы авторских прав на парфюмерные формулы? Недаром сама Шанель с самого начала была озабочена вопросами копирования!
Как бы то ни было, масштабное производство Chanel No5 началось в 1924 году на фабрике Bourjois, принадлежащей Полю и Пьеру Вертхаймерам. Шанель подписала с братьями контракт, где ей полагалось 10% прибыли от продажи духов ее имени. Братьям принадлежало 70% процентов, еще 20% полагалось владельцу магазина Galeries Lafayette Теофилю Бадеру, который обязался заниматься рекламой и продажами. Ради этого проекта была основана фирма Parfums Chanel. Эрнеста Бо пригласили стать техническим директором Parfums Chanel и советником в Parfums Bourjois.
Относительно композиций есть еще одно уточнение. Вернувшись с Первой мировой войны, Эрнест Бо на Rallet занялся адаптацией и разработкой вариантов некоей формулы, которую условно называли Rallet No1. Именно ее модификации он продемонстрировал мадемуазель Шанель, под номерами от 1 до 5 и от 20 до 24, десять вариантов. Мы все знаем, какой номер она выбрала. Формула Rallet No1 была продолжением его работы над духами «Букет Екатерины», выпущенными в Москве около 1914 года. Но формула эта также напоминала популярные в то время альдегидные духи Quelques fleurs от Houbigant (1912), об этом не без ехидства упоминает парфюмер Анри Робер.
Из Rallet No1 получились не только Chanel No5, но и впоследствии Chanel No22 и Chanel Gardenia (1925). При этом Анри Робер прямо пишет, что No22 ближе всех к Quelques fleurs Houbigant, которые, утверждает парфюмер, Габриэль Шанель знала и любила.
Переход Эрнеста Бо в Parfums Chanel и Bourjois с наработанными формулами, со всеми новыми идеями был для того времени поступком смелым и необычным. Потому что парфюмер – это философ, мечтатель, затворник, который большую часть жизни проводит в глубокой задумчивости, где бы он ни находился, в лаборатории или в путешествии. А Эрнест Бо проявил необычную в то время для этой профессии решительность. Я думаю, что после того, что он видел на войне, после того, как он потерял семью, многих родственников, расстался со страной, в которой вырос, – он не боялся перемен, умел действовать. Кстати, этим они были с мадемуазель Шанель похожи.
Деятельность Бо на ниве производства духов Bourjois и Chanel была продуктивной и успешной. Он отмечал в воспоминаниях, что благодаря «атмосфере свободы и полному пониманию его творчества» в течение пяти лет были созданы Gardenia, No22, Bois des Iles, Cuir de Russie – для Chanel. Великие духи Soir de Paris – для Bourjois.
Владельцы бренда и компаньоны Шанель, братья Вертхаймеры, были довольны успехом ароматов. Духи Chanel No5 продавались прекрасно. Духи Soir de Paris Bourjois перед войной и во время Второй мировой продавались еще лучше – что неудивительно, ведь в их рекламу владельцы Bourjois вложили гораздо больше денег. В рейтинге самых популярных ароматов мира в 1939 году Soir de Paris стояли на третьем месте, а Chanel No5 на пятом. В США во время войны Soir de Paris занимали первую позицию.
Эрнест Бо в эти годы плодотворно работал, наслаждался семейной жизнью и комфортом, коллекционировал хорошие вина и антиквариат, в том числе покупая его втридорога у обедневших русских аристократов; тем самым он деликатно помогал соотечественникам. Парфюмер купил в Мушане, в долине Луары, небольшую, изящную старинную виллу Chateau des Cedres, Mouchamps.
Зато сотрудничеством с Вертхаймерами была недовольна мадемуазель Габриэль Шанель. Она, правда, сама признавалась, что всегда недовольна всеми, но в данном случае ее претензии побуждали мадемуазель нападать. Уже с конца двадцатых годов Шанель добивалась пересмотра распределения прибыли в договоре с Parfums Chanel. Долю Бадера она выкупила и теперь требовала от Вертхаймеров по крайней мере половину прибыли от продажи духов. На многочисленные судебные баталии Шанель вдохновлял ее жених, дизайнер Поль Ириб, который много лет проработал в Голливуде и верил в безграничные возможности грамотных юристов. Но у братьев Вертхаймеров юристы были не хуже – и они в ответ исключили мадемуазель из Совета директоров Parfums Chanel. Шанель была готова сражаться дальше, но, к сожалению, внезапно умер Поль Ириб, единственный реальный жених мадемуазель за всю жизнь...
Время войны и оккупации в истории Bourjois было сложным. Братьям Вертхаймерам, владельцам фирмы, удалось бежать из Франции. Поскольку у Bourjois были в США производственные мощности, духи во время войны продолжали выпускаться там. Шанель пыталась использовать французские законы времен оккупации, чтобы полностью присвоить права на выпуск Chanel No5 и других популярных духов марки Chanel. Но ей это не удалось, поскольку все активы во Франции Вертхаймеры предусмотрительно переписали на своего друга, француза Феликса Амьё. Амьё, производитель самолетов, для нацистов был более ценным человеком, чем Шанель.
Заигрывание с режимом оккупации не прошло даром для Шанель; после освобождения Парижа ей удалось избежать тюрьмы, но пришлось по крайней мере тринадцать лет жить в Швейцарии. Но и оттуда, из изгнания, она продолжала доставать Вертхаймеров исками; грозила кулачком в перстнях, требуя пересмотра соглашений, возмущаясь, что ее ограбили, за ее счет обогатились. На владельцев Bourjois это не производило должного впечатления: все контракты были подписаны мадемуазель добровольно, в трезвом уме и доброй памяти, еще в 1924 году, – когда она не подозревала, насколько прибыльными окажутся ее духи.