Владимир Кехман — Forbes: «МХАТ им. Горького станет музыкально-драматическим театром»
МХАТ имени Максима Горького, расположенный в здании 1972-1973 годов постройки на Тверском бульваре, считает себя правопреемником МХАТа СССР. Он возник в результате раскола труппы МХАТ в 1987 году. Лидером театра стала народная артистка СССР Татьяна Доронина. Другая часть труппы осталась в историческом здании МХАТ в Камергерском переулке под руководством Олега Ефремова, так появился МХАТ имени Антона Чехова. Сменивший Ефремова Олег Табаков, эффективный менеджер и сторонник творческих экспериментов, отказался от академизма в названии: МХАТ им. Чехова был переименован в МХТ.
В декабре 2018 года Министерство культуры назначило театрального продюсера, одного из основателей «Золотой Маски» и создателя театра «Практика», Эдуарда Боякова художественным руководителем театра, а Татьяну Доронину перевели на специально созданную должность президента театра. Завлитом труппы стал писатель Захар Прилепин. Все бессрочные актерские контракты были переведены в разряд срочных, с народными артистами театр заключал договор на три года, с артистами без звания — на год. Спектакли постановки Татьяны Дорониной были сняты с репертуара. Между доронинской труппой и новым худруком возник конфликт. В мае 2019 года президент Владимир Путин вручил в Кремле Татьяной Дорониной орден «За заслуги перед Отечеством I степени». После церемонии награждения президент МХАТа и президент страны беседовали несколько часов. В апреле 2021-го Минкульт изменил устав театра: за формирование художественной политики в МХАТе теперь отвечает президент театра.
В июле в прессе появилось письмо Татьяны Дорониной президенту с просьбой «изгнать торгашей из нашего театра». Окружение актрисы подтвердило подлинность письма. 27 октября 2021 года приказом Минкульта генеральным директором театра был назначен Владимир Кехман, сменивший исполнительного директора Олега Михайлова и уволивший 1 ноября худрука Эдуарда Боякова.
Владимир Кехман, пришедший в театральный менеджмент из бизнеса, в 2007 году был назначен губернатором Санкт-Петербурга Валентиной Матвиенко генеральным директором Санкт-Петербургского академического театра оперы и балета им. Мусоргского. Возглавив театр, Кехман вернул ему историческое название Михайловский театр, провел ремонт и реконструкцию, создал попечительский совет театра, привлек спонсорские и меценатские средства, обновил репертуар, пригласив на руководящие должности западных и российских театральных звезд.
В тот момент Кехман был основным владельцем компании JFC, торгующей бананами. В 2003 году JFC контролировала треть импорта бананов в Россию, писали «Ведомости». В конце 2011 — начале 2012-го у компании JFC начались проблемы с обслуживанием банковских кредитов. В 2012 году лондонский суд признал Кехмана индивидуальным банкротом. В России он был объявлен банкротом в 2016 году. В 2018 году Высокий суд Лондона признал Кехмана виновным в мошенничестве. В связи с уголовным преследованием он сменил должность гендиректора Михайловского театра на должность его художественного руководителя.
Как театральный менеджер с 2015 до 2021 года возглавлял Новосибирский театр оперы и балета, сменив на этом посту директора Бориса Мездрича после скандала, вызванного постановкой оперы «Тангейзер» режиссера Тимофея Кулябина. Провел в театре ребрендинг, сменив название НГАТОМБ на НОВАТ, ремонт и реконструкцию. Суд Новосибирска признал реконструкцию, нарушающую исторический облик театра, незаконной. Кехман был оштрафован в общей сложности на 225 000 рублей. Реконструкция продолжилась и завершилась. В связи с назначением генеральным директором МХАТа им. Горького, Кехман оставил должность директора театра в Новосибирске.
— Какие главные задачи вам предстоит решить во МХАТе имени Горького?
— Создать в театре правильный контент и правильно организовать прокат. Но прежде всего создать новую организационную структуру и новое штатное расписание. И определиться, кто остается и кто уходит из административной команды. Всего сейчас в театре 395 сотрудников. Из них лишь 127 — артисты, а 268 — административная команда. Такого дисбаланса я не видел ни в одном театре. Зарплата составляет 35 млн рублей в месяц, а вся госсубсидия — всего лишь 309 млн рублей.
— На сайте «Госрасходы» обозначено, что субсидия в 2020 году — 1 млрд рублей.
— Я нигде не вижу миллиарда. Вот сейчас годовая субсидия — 309 млн рублей. Плюс внебюджетные средства, те, что театр зарабатывает за счет продажи билетов, сдачи помещений в аренду. В 2015 году в театре было 345 603 зрителя, в 2017-м — 227 108, в 2019-м — 243 901. То есть при руководстве театром Эдуардом Бояковым расцвета не произошло.
В последнее время в театре не было вменяемого финансового директора. К сожалению, нет никакой финансовой системы и отсутствует финансовая дисциплина, не резервировались средства на обязательные платежи, в частности, на содержание здание. За воду не платили, чтобы было понятно. С первого декабря проведем полный аудит. Сейчас на счетах театра — 2 млн рублей.
— Что произошло с попечительским советом МХАТа имени Горького?
— Произошла странная история. Я с ними поговорил один раз, в тот момент у меня была прощальная гастроль в Новосибирске. 29 октября была премьера спектакля «Собор Парижской Богоматери», присутствовали члены попечительского совета НОВАТа во главе с губернатором. После спектакля мы ужинали с попечителем театра Александром Карелиным, он помогал мне с первых дней назначения в Новосибирский театр. И в этот же день было заседание попечительского совета МХАТа, я впервые поговорил с советом по телефону. Поблагодарил попечителей за то, что они помогали театру, собрали 150 млн рублей.
— На что были потрачены эти деньги?
— Не знаю. Пока мы ищем деньги в театре. С попечительским советом мы договорились встретиться еще раз. Затем мне пришлось расстаться с Эдуардом Бояковым. А потом на сайте компании УГМК появился пресс-релиз, где сообщалось, что попечительский совет театра принял решение о самороспуске. Когда я прочитал комментарии попечителей, понял: мы действительно расходимся в вопросах понимания и государственности, и театра. Я уважаю их решение.
В моем понимании попечительский совет — не та структура, от которой зависит благополучие театра. Это только бонус. Например, в попечительский совет Михайловского театра входят люди, мнение которых я уважаю, с ними мы обсуждаем культурную повестку. Поэтому мы не будем спешить. Прежде всего нужно вернуть в театр Татьяну Васильевну Доронину. Нужно переформатировать репертуар. Нужно сделать ремонт в туалетах, они страшно вонючие во МХАТе. Создать систему продажи билетов, потому что сегодня никто уже не ходит в кассу покупать билеты. Создать систему маркетинга, продвижения театра, понятную для москвича.
— В 2020 году завершился первый этап реконструкции театра. Что было сделано?
— Театр в трагическом состоянии. Слава тебе господи, жив главный архитектор здания Владимир Кубасов. Ему 91 год, мы договорились провести зум-конференцию. Пока я вижу, что не было реконструкции сценического комплекса. Там по-прежнему стоит аналоговая техника, лампы накаливания шумят так, что микрофоны не справляются.
Вот сейчас, чтобы выпускать «Есенина», нужно купить восемь микрофонов.
— А что это была за шутка с Евгенией Беркович (российский театральный режиссер, участница «Седьмой студии»), которая написала, что станет худруком во МХАТе?
— Я не понял. Не знаю, кто это.
Я вам честно скажу, у меня пока не было времени даже сцену осмотреть серьезно. Я послал туда специалистов по видео, свету, звуку, которые переоборудовали Михайловский театр и Новосибирскую оперу. Они приехали в Москву, все посмотрели. Сейчас готовят предложение, на основе которого мы сделаем техническое задание для проекта капитального ремонта. Проект мы должны закончить в конце февраля, максимум к 15 марта. Тогда появится понимание того, что и как мы ремонтируем.
— То есть МХАТ закроется на реконструкцию?
— Нам нужно четыре месяца, чтобы сделать сценический комплекс. Значит, переедем куда-нибудь на это время. В любом случае подготовительный этап начнется не раньше июня-июля. Сейчас нужно найти деньги, чтобы внести аванс за оборудование. По моему опыту, театр можно отремонтировать за четыре-пять месяцев. Михайловский ремонтировали четыре месяца, Новосибирский театр — пять месяцев. Думаю, в Москве мы уложимся в такие же сроки.
— Как изменится работа театра, сколько спектаклей в год вы планируете выпускать?
— На сегодняшний день непонятно, как заплатить зарплату в ноябре и в декабре. Ни о каких спектаклях я еще не думал. Но ясна стратегия: за ближайшие полгода нужно восстановить репертуар, который будет востребован у публики. Как мне сказали, в контейнерах лежат декорации старых спектаклей. Сейчас в репертуаре 40 названий, один спектакль, «Чудесный грузин», я уже снял, думаю, еще три-четыре названия, а может быть больше, тоже сниму, и мы вернемся к тем спектаклям, которые были востребованы прежде.
В честь именин Татьяны Васильевны Дорониной на 25 января мы покажем «Вассу Железнову». Это был один из выдающихся спектаклей МХАТа, и мне сказали, что декорации и костюмы сохранились в более-менее нормальном состоянии. Посмотрю на них в ближайшее время. Надеюсь, на днях мы поговорим с Татьяной Васильевной и она выскажет свои рекомендации по репертуару.
Я получаю предложения по аренде помещений театра, это позволит нам поправить каким-то образом свое финансовое положение. Стоимость аренды зала — важный момент. Норматив, который действует сегодня, — 1-1,2 млн рублей за зал. Это нерентабельно, и точку рентабельности предстоит найти. Мы будем действовать постепенно и спокойно, и, я надеюсь, Минкультуры нас поддержит.
Чтобы более-менее серьезно говорить о репертуаре, нужен бюджет как минимум 1 млрд рублей в 2022 году. И дальше с увеличением — 1,5-2 млрд рублей, вот бюджет, которого достоин этот театр, если мы действительно хотим говорить о премьерах. Тем более что МХАТу в 2023 году исполняется 125 лет, 50 лет этому зданию, в сентябре — 90 лет Татьяне Васильевне. У меня в Новосибирске бюджет 2 млрд рублей и в Михайловском театре — 2,5 млрд рублей. И во МХАТе нам нужен как минимум миллиард субсидии. К 2024 году театр должен зарабатывать миллиард рублей.
— То есть, чтобы было соотношение 50 на 50 заработанных театром средств и госфинансирования.
— Как минимум 50 на 50. Я знаю, что в театре Вахтангова вообще 60 на 40, они впереди планеты всей. Но и мы тоже во МХАТе имени Горького попробуем.
— Как вы планируете этого добиться?
— Детального плана у меня нет, но есть интуитивные представления, как и куда будет двигаться театр. Станиславскому и Немировичу-Данченко, отцам-основателям МХАТ, было важно создать общедоступный театр. Мы будем придерживаться этой же стратегии.
Во всех театрах, что я возглавлял, начинал с создания детского репертуара. Во МХАТе имени Горького рассчитываю на «Пушкинскую карту», федеральную программу популяризации культурных мероприятий среди молодежи. Мы создадим контент, который будет интересен зрителям от 14 до 22 и их родителям. Дети будут ходить по «Пушкинской карте», а родители — покупать билеты. Чтобы завоевать зрителей, мы введем агрессивные цены на билеты, сделаем их в первое время предельно низкими. Так мы получим 100% заполняемости зала.
— Кто станет вашим зрителем?
— Пока не знаю. Статистики нет никакой, я отстранил от работы службу продажи билетов. Нет нормального сайта. Система продаж билетов невменяемая, продажи на сайте устроены так, что деньги сначала уходят в стороннюю компанию, которая забирает свой процент за услуги. Эдуард Бояков называет себя современным менеджером, но в этой теме он не разобрался.
Главный вопрос — какой контент нужен зрителям. Этого я не знаю на сегодняшний день. Я понимаю контент музыкального театра, но еще не знаю всех нюансов московского рынка. Например, я встречался с Костей Богомоловым. Его балет «Ромео и Джульетта» мы вряд ли бы успешно продали в Петербурге. А в Москве, как мне рассказывал директор Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко Андрей Борисов, этот спектакль готовы покупать по 20 млн рублей.
Думаю, что к 2023 году, когда я как раз отработаю два с половиной года из своего пятилетнего контракта, появится стратегическое видение развития театра. Сейчас я понимаю, что делать до 2023 года. Дальше — в общих чертах, но об этом я вам не скажу. Но прежде МХАТу нужно выжить.
— Почему вы согласились возглавить этот театр?
— Из этого театра, из его здания можно сделать фактически Зальцбург. По размерам сцена больше, чем в Новосибирском театре оперы и балета, больше штанкетов для подвески кулис и оборудования. Сам зал феноменальный с точки зрения акустики и с точки зрения архитектурного решения. Другое дело, что театр сейчас находится в тяжелом, запущенном состоянии. Но я гарантирую, театр станет главным местом Москвы к 2023 году. В 2022 году театр станет резидентом двух оркестров.
— То есть театр станет музыкальным?
— Это будет музыкально-драматический театр. К такой концепции тяготели Станиславский и Немирович-Данченко. В 1919 году у Станиславского была оперная студия при Большом театре, а у Немировича-Данченко — музыкальная при МХТ.
Исходя из тех тенденций, которые я вижу на фестивалях в Зальцбурге, в Экс-ан-Провансе, сегодня нет деления на жанры — на драматический и оперный. Ключевой момент современного театрального бизнеса — правильный прокат. Это означает умение сделать так, чтобы публика видела лучшее и самое интересное, что существует в актуальном искусстве.
Ключ к развитию современного театра в стране —объединительный. В этом направлении двигается Гергиев, когда открывает филиалы Мариинского театра по всей стране. Нужна форма, подобная дирекции императорских театров, — другой эффективной модели не существует.
— То есть нужна дирекция императорских театров, нужен новый Владимир Аркадьевич Теляковский (последний директор императорских театров).
— Да, я все делаю как Теляковский. У меня даже кличка такая в театральных кругах. Я за эффективность творческого процесса, за государственный подход. Объединение выгодно для государства. Надо признать: сегодня нет такого количества талантливых профессиональных дирижеров, режиссеров и художников, чтобы хватило на каждый театр в отдельности. Артисты получают возможность работать на разных площадках, а дирижеры, режиссеры, художники — в нескольких театрах одновременно. Сейчас я вижу, это мое безусловное убеждение, что театрам нужно объединяться, а не разъединяться. МХАТ на Тверском бульваре может стать не просто театром, а резиденцией для разных театров, для любого театра России, который хочет приехать в Москву.
— Гастрольной площадкой?
— Нет. Не концертной, не гастрольной. Речь о государственной политике в области театра. Например, в НОВАТе выпущена успешная премьера, но Новосибирск— это локальный рынок. А если бы, допустим, мы имели гарантированную площадку в Москве, то те спектакли, которые в Новосибирске можем показать всего несколько раз, давали бы еще и там. Например, свою «Тоску» отправили бы в Москву, на свою площадку. МХАТ мог бы стать такой гарантированной площадкой для успешной продукции любого театра. И резиденцией для «Золотой маски». Не гастрольная площадка, повторяю, а форма существования государственной политики в области театра.